Разрушители мозга (О российской лженауке). - Олег Арин

Петр I — хоть и не большевик, но злодей похлеще

В одной из своих книг («Россия в стратегическом капкане») я довольно критически оценивал роль реформ Петра, исходя из внутренней предубежденности в отношении Запада. Тогда у меня не были выработаны критерии прогресса, или конечного результата любого развития. Ну не ндравится мне этот Запад. Значит, все, что западное на Руси, — плохо. Но я не мог не видеть (как, думаю, и все добросовестные исследователи) положительного воздействия этих реформ на дальнейший ход развития России. И в то время мне не могло прийти в голову, что предпетровский период можно восхвалять как чуть ли не самый расцвет в истории России. Не говоря уже о том, чтобы самого Петра рисовать только черной краской. Оказывается, все возможно на этом свете.

Великая Московия

Вот как работает «логика» этого мгимошного птенца. Представляя Петра как антирусского злодея, он пишет, что из-за его реформ «произошло колоссальное упрощение структуры общества и государственного управления. Страна оказалась отброшенной почти на два столетия назад. За 36 лет его правления, с 1689 по 1725 год, будет уничтожено многое, что поднималось весь долгий XVII век — ростки рыночной экономики, начатки личной свободы человека, разработанный свод законов, проекты освобождения крестьянства. Российская империя 1725 года станет страной, в которой несравненно меньше свободы, порядка, богатства, личной зависимости, чем было в Московии до Петра» (2, с.467–468).

Допустим, мы с ним соглашаемся. Но перед этим читаю: «Московия XVI–XVII веков — страна, из которой родилась вся Российская империя» (2, с.431). Спрашивается, как же она могла родиться, когда, как уверяет наш «ученый», Петр уничтожил чуть ли не все, что было до него? Более того, Россия 1725 г. была адекватна Руси 1525 г., поскольку была «отброшена почти на два столетия». Можно ли такие вещи писать в здравом уме? Подобные «умозаключения» встречаются на каждом шагу, что еще раз говорит о коллективности этих писаний (один пишет одни части, другой — другие, даже не сопоставляя написанное). Или что автор — человек, абсолютно неспособный мыслить даже на уровне формальной логики. На самом деле Российская империя в подлинном смысле этого слова была создана именно Петровскими реформами, придавшими российскому царству атрибуты империи.

Еще одна порция идиотизма: «XVII век, период между 1613 и 1689 годами, — это время нарастания свободы» (2, с.467). Московия XVI века — это опричнина, войны (Казань, Астрахань, Литва). Начало XVII века — смута, вторая половина — восстание Степана Разина. О каком «нарастании свободы» можно говорить, если, конечно, ты «умом не скорбен»?!

Кстати, о Степане Разине этот мракобес пишет: «В народном сознании Степан Разин — страшный и отвратительный преступник, обреченный на том свете вечно грызть раскаленные кирпичи. Люди пришли, чтобы участвовать в акте государственного значения: казни преступника. Они согласны с приговором, они «за».. Народ соучаствует в делах власти. Он на стороне власти и осуждает преступников» (1, с.430).

Вы посмотрите на этого извращенца. Когда он пишет о Французской революции, то для него король являлся невинной жертвой, а не преступником, хотя народ тоже присутствовал на «акте государственного значения» — казни короля и был согласен с приговором. То есть для французского короля оценки одни, а для Стеньки Разина — противоположные! Но и те и другие — это оценки монархиста и отъявленного ненавистника народа. Если Стенька преступник и народ согласен с этим, из кого состояло его войско? Из инопланетян, что ли, или все-таки из народа? Кто песни слагал о нем, как не народ? И где этот профессор видел, чтобы народ в досоциалистических обществах «соучаствовал в делах власти»? Глазенье на казнь — это соучастие во власти? Доктор, тебе действительно нужен доктор-врач.

И опять нестыковка. Пишет: «Россия уже двести пятьдесят лет, с середины XVIII века, является главным конкурентом и геополитическим противником Запада» (1, с.28). Т. е. именно после реформ Петра I, превративших Россию в империю, она стала конкурентом Западу. Чего ж тогда профессор охаивает эти реформы? Ну и ну!

Петр, религия и прочее

Я как-то отмечал, что в России все антикоммунисты одновременно являются православными, то есть религиозными. А вот другое наблюдение: истово православные обычно являются антизападниками. Наш малец умудрился слить в один флакон все три ипостаси: он и православный, и антикоммунист, и антизападник. И проявилось это опять же в отношении к Петру.

По мнению этого доктора, одним из криминальных деяний Петра была его политика в отношении церкви: «Лично я уверен, что уничтожение авторитета церкви — одна из важнейших причин, по которым не сложилось в России настоящего гражданского общества. При первых Романовых к такому открытому обществу медленно, но неуклонно шла Россия. При Петре движение в сторону гражданского общества остановилось. Не было доверия к церкви, церковь лишилась морального авторитета. Во многом именно идиотское, если не сказать сатанинское решение подготовило настроения общества к 1917 году. ТАКАЯ власть не уважалась и отвергалась. Нет бога. Значит, ВСЕ дозволено» (1, с. 177).

Последняя, уже навязшая в зубах фраза повторяется постоянно. Но почему-то все, кто долдонит эту чушь, не задают себе элементарного вопроса: а если есть бог, значит, «все не дозволено»? Или вариант — «не все дозволено». Ну и что? При махровом христианстве в Средневековье, когда бог определял все, сложились где-нибудь «гражданские общества»? Или, может, они сложились в мусульманском мире, где все поголовно почитают своего бога — аллаха? Или, может, оно сложилось в нынешней России, где, по данным церкви, 80 % населения стали верующими? Запомни, горе-доктор, что есть историческая закономерность: чем больше бога в обществе, тем больше в нем мракобесия, тем менее оно развивается. Прямая пропорциональная зависимость, подтверждающаяся нынешней практикой России.

В очернении Петра этот докторишка превзошел, кажется, абсолютно всех. Причем использует подленькие такие приемчики, основанные на лжи (неважно, сознательной или вследствие интеллектуальной недостаточности «ученого»). Пишет, что Петр при росте в 2 метра и 4 сантиметра имел узкие плечи и маленький размер ног. Вроде бы почти урод. Похоже, что описание это сделано по восковой фигуре Петра в Эрмитаже. Но ведь сама эта фигура делалась «на глазок». К тому же «ученый», опять же то ли из-за ненависти к Петру, то ли по причине собственного скудоумия, не учитывает, что в те времена русские богатыри (равно как и европейские) по своей фактуре соответствовали нынешним 15-летним подросткам. Достаточно взглянуть на шинели суворовских богатырей в том же Эрмитаже. Но у этого поганца другая задача: любыми способами опорочить Петра.

Вот еще один образчик такого же типа. Пишет, что Петр «яркий пример того, как дурное окружение и отсутствие всякого воспитания и образования могут испортить жизнь даже столь одаренному от природы человеку» (1, с.164). Здесь он намекает на то, что противостоявшие Петру бояре, в том числе и его сестра Софья, были более образованны. В отличие от них Петр учился на Западе, в том числе общаясь с Лейбницем, которого наш докторишка иронично называет «главным теоретиком». Этот недоучка даже не понимает, что Россия за всю свою историю не выдала ни одного философа масштаба Лейбница. Именно поэтому он и полагает, что Запад, наоборот, испортил Петра, вдохновив его на антироссийские реформы.

Укоряет он Петра и за его почитание западной науки. При этом приводит такой идиотский аргумент: мол, и Ломоносов, хотя и уважал Петра, но писал, что «может собственных Платонов и быстрых разумов Невтонов Российская земля рождать» (1, с.182). Что же до Петра она не «рождала»? Если бы этот «ученый» депутат что-нибудь соображал, то он сравнил бы уровень европейской науки до начала XVIII века с наукой в России того же времени. И назвал бы хотя бы одно русское имя до Ломоносова, которое что-нибудь значило бы в любой области науки. Не сравнил, не назвал. Значит, опять брехня. Как раз именно Петр дал толчок развитию науки в России. А мгимошный профессор пишет, что реформы Петра — это мифы, поскольку, дескать, они начались до него.

Я пропускаю чушь и бредни Мединского о развитости российского флота до Петра, поскольку они строятся по такой логике: «Создается военный флот. Торговые флоты были в России и до этого» (1, с.164). Это все равно что сказать: в советское время создаются атомные подводные лодки. Хотя торговый флот был и в царской России. Явный бред. Но именно так мыслит этот профессор МГИМО.

А вот этот перл пропустить невозможно. Мыслитель утверждает, что Петр боялся атаковать при Полтаве Карла XII, имея подавляющее преимущество, а победив, забыл отдать приказ преследовать Карла (1, с.57). Даже не зная фактологии, невозможно представить, как можно победить, не атакуя противника.