Глазами суицидника - Капан Паштиль

моего сына, ты не должна была уходить, это наш с тобой дом.

– А что я могу сделать? – начала плакать Галушка, – я одна, меня никто не защищает. Ни одна из них ни одного доброго слова не сказала, только ругали и обзывали меня. У меня нет никаких прав по закону, да и характера и терпения тоже совсем не осталось. Если ты думаешь что это всё, то ты глубоко ошибаешься. Мне даже спокойно уехать оттуда не дали. Я попросила своего родного и двоюродного брата помочь перевезти вещи. Они нашли большую машину и мы поехали забирать наше с тобой нажитое имущество. Но и тут спокойно всё не прошло. Как только грузовик заехал домой, твои родственники налетели как саранча и это были уже не только женщины. Твои дядьки, мужья твоих сестёр, даже крёстный твой приперся и всё для того, что бы не позволить ничего забрать. Первым делом они закрыли ворота, что бы машина, не могла выехать со двора. Потом они начали называть меня воровкой, обвиняя меня в том, что я без их согласия вывожу имущество из их дома. Ты представляешь Сима, мы прожили там с тобой семь лет, никто туда копейки не вложил, а как тебя не стало, сразу столько хозяев объявилось. Потом они начали лазить по машине и смотреть, что мы туда уже загрузили. Стройматериал, который мы с тобой покупали, чтобы перекрыть летнюю кухню забрали, шифер, доски и даже гвозди разгрузили обратно. Нашу кровать, на которой мы спали, которую мы вместе с тобой собирали, забрали тоже. Шкаф, который ты купил на нашу годовщину, комод в котором хранились детские вещи, тоже забрали. Все электроприборы остались там. Дядьки там орали, вот она все вещи забирает, что теперь дом пустым будет? Я им объясняю, что все эти вещи мой муж покупал. На что они отвечают твой муж, такой же наш сын, брат. Ты что, мол, уедешь с вещами, а дом пустой должен остаться? В общем, с собой я забрала только подушки, одеяло, и одежду. Они пытались даже стенку забрать, но я её не отдала, потому что это моя мама нам на свадьбу дарила.

– Это всё моё, – продолжал настаивать Симон, – это всё неправильно, это дом моего сына, ты не должна была уходить.

– Это ты не должен был уходить, – сорвалась Галушка в истерику, – потому что у тебя был выбор и мы тебя все любили. А я там лишняя, даже внуки никому не нужны. И выбора мне никто не оставил, просто приказали удалиться.

Симон слушал её и с трудом верил в случившееся. Как теперь успокоить Галушку он просто не знал. Он обнял её как маленькую, и начал гладить по спине. Он прочувствовал её состояние, когда опускаются руки и вообще больше ничего не хочется. Всё в округе теряет какой либо смысл, присутствует только апатия, хандра и пассивность. Она очень устала от всего этого. У неё депрессия, она теперь ожидает от жизни только новых ударов. Всерьёз она воспринимает только критику, все добрые и ласковые слова, проходят мимо неё, не затронув её душу. Выплеснув свои последние эмоции, дальше стала рассказывать о случившемся как-то бесстрастно и равнодушно. Такое безразличие и наплевательское отношение очень напугало Симона, он прекрасно знает чем это может закончиться. Сбившаяся с толку, измученная и запутавшаяся как муха в паутине, она продолжала сыпать новые подробности этого кошмарного дня.

– Сима, они меня не просто выгнали, они с меня последнее забрали. Твои дяди пошли счётчики проверять, свет, газ, и воду. Счета были все оплачены, но за последний месяц квитанции ещё не принесли. Так вот они пошли и посчитали всё до последней копейки, и не выпускали машину со двора до тех пор, пока им не привезли деньги за коммуналку. Они с меня всё выжали, справились с вдовой и двумя сиротками, герои, мужчинки. А ещё ругали и обзывали последними словами. Я слабая сломленная женщина, у меня нет никаких сил, ни моральных, ни физических. На нервной почве спина начала ужасно болеть, проклятый остеохондроз опять воспалился. Я тебя очень прошу, забери меня с собой, я не хочу больше здесь оставаться. Они все злые и жадные, мне тяжело среди них находится. С тобой же у нас было всё по-другому, мы были счастливы. Ну раз ты больше не можешь быть со мной, тогда давай я приду к тебе.

– Перестань, – сказал Симон, – подумай о детях. У тебя есть как минимум две соломинки за которые стоит держаться. Добровольный уход проблем не решает, поверь моему опыту, я знаю о чём говорю. То, что мои родственники так поступили, меня самого очень расстроило. Почему всё так произошло, я сам не могу понять. Откуда у них столько злобы и ненависти. Неужели это всё из-за одной финансовой выгоды. Но как бы там ни было, не переживай, я решу этот вопрос, просто так я это дело не оставлю.

Симон ещё какое-то время побыл со своей любимой, послушал её высказывания и упрёки, заверил ее, что всё будет хорошо, он будет всегда рядом, будет оберегать её и приходить на встречи во снах. Как только начал загораться рассвет, Симон попрощался с женой и вышел из сновидения. Глава и мастер стояли и ждали его с грустными лицами. Даже эти опытные духи, которые видели всякое, сейчас стояли, смотрели на своего подопечного и не знали что сказать. Первый заговорил мастер:

– Всё время в одном облаке провели, в остальные два перемещений не было.

Симон только сейчас вспомнил про свой придуманный сценарий, сон должен был быть позитивным, но его так дезориентировала шокирующая новость, что в который раз во сне он стал ведомым, ведущей была Галушка. Симону отвечать не хотелось и поэтому он в нескольких словах решил обрисовать ситуацию:

– Там конфликт серьёзный был, мою жену и детей выгнали из дома.

– Можешь не объяснять, – перебил его глава, – мы всё слышали. Пойдем, пришло время возвращаться, мы сегодня и так сильно припозднились.

Глава 7. Снова зять.

Симон лежал в райском саду и анализировал произошедшее. Уже тогда на похоронах его тела, мать и сестры проявили себя, показали свою внутреннею личину. Но ему показалось или хотелось верить в то, что это было всё сказано сгоряча, в состоянии аффекта. С горя можно многое наговорить, а когда страсти утихают, становится стыдно за сказанное. Да и в катафалке всё-таки были одни женщины, а они как известно существа эмоциональные. Теперь же, когда столько времени