Возвращение милорда - Екатерина Федорова

Клоти завозилась, хрустя и шурша толстым шелком плаща. Вытащила из-за спины оглоблю меча, поставила оружие между ног. Складки ткани, в которую Серега ради конспирации завернул меч, сбились вниз, и высунулась тяжелая массивная рукоять в форме креста с полуопустившимися крылышками. Пальцы Клотильды с любовью пробежались по рукояти, затем девушка с удовлетворенным выдохом перевела глаза на потолок салона и счастливым голосом сообщила:

– Радуется сердце мое предстоящему торжеству справедливости! Радуетесь ли вы, сэр Владмир?

Машина опять вильнула и с гулким стуком ударила днищем по выбоине.

– Тихо-тихо, – предусмотрительно сказал Серега. – Клоти, «торжеством справедливости» займусь я. Думаю, что сын имеет право за отца…

– Полное, сэр Сериога! – провозгласила Клотильда и стукнула ножнами меча по резиновому половичку под ногами. – Имеешь ты право биться за честь отца, и за живот его, и за… за…

Клоти углубилась мыслями в свои рыцарские кодексы и уложения, а Серега в это время украдкой поймал правую руку леди, сползшую с меча, и пожал. Горячая волна тут же прокатилась от кончиков пальцев до ушей.

Он мог бы сидеть так целую вечность, но тут «москвич» притормозил и остановился. Серега с невинным видом отдернул свою блудливую длань от мускулистой девичьей ладони, вздохнул про себя тайком и огляделся.

Обычная деревенская улица – дорога из сплошных ям и рытвин, рядом слегка облупившийся забор, из-за которого выглядывает шиферная крыша, напротив заброшенный дом с пустыми глазницами оконных проемов. Клоти принялась яростно дергать все ручки автомобильной дверцы сразу, пытаясь пробить себе путь на волю. Серега пожал плечами, выскользнул наружу и открыл ее дверцу с поклоном, который, как он надеялся, баронессу не заденет. Но он ошибся – Клоти тут же обиженно засопела – совсем как ее черный жеребец, с некоторым смущением сравнил про себя Серега – и быстро выбралась из салона машины, слишком тесного для ее плеч, хмуро отводя при этом глаза в сторону. На воле леди первым делом воровато огляделась и сделала несколько стремительных телодвижений, разминаясь после машины. Потом смерила оценивающим взглядом высящиеся метрах в пяти от них ворота нужного дома, выкрашенные в сине-зеленую полоску.

– Ну и как? – спросил Серега, дождавшись конца осмотра.

Отец, по-прежнему сидевший в машине, двинулся, собираясь выйти наружу. Серега поймал его взгляд и отрицательно качнул головой – не надо. Дверца, которую отец приоткрыл, была сантиметрах в пяти от его бедра, так что он просто толкнул ее, возвращая на место, и она захлопнулась с радостным щелчком. С разоренного палисадника перед домом снялась ворона, набрала высоту, тяжело хлопая крыльями, возмущенно каркнула сверху.

– Предлагаю таранить, – без всякой рисовки сказала леди Клотильда. И повела плечами, как будто уже примеривалась к створкам ворот.

– Молодец! – похвалил свою даму Серега, стараясь смотреть на нее честными прямыми глазами – ни тени насмешки! – А там сзади огород. Что ему помешает задами, задами – и уйти? Под грохот ломаемых тобой ворот.

Клоти открыла было рот, но тут же звучно его захлопнула и посмотрела на него с обиженным недоумением в чистых глазах.

«Какой же ты молодец, – сердито сказал себе Серега. Всего-то несколько слов – и разрушил все ее доброе отношение. Не следует тыкать леди-рыцаря носом в то, что она, мягко говоря, не всегда рассуждает логически и до конца! В крайнем случае мог бы сказать то же самое, но как-то потактичнее… ну поласковее, что ли! Поучениями девичье сердце не завоюешь».

Но тут леди поднесла к губам палец и просигнализировала ему глазами. Он прислушался.

Что-то чуть слышно скрипнуло. Звук пришел из-за ворот. А потом раздался уже совсем другой скрип, периодично повторяющийся.

Ступеньки, определил он. Похоже, тот, кого они ищут, сидел в доме, услышал шум подъехавшей машины (а может, и его разговор с Клоти) и решил выяснить, что происходит у него за воротами.

Серега мгновенно осознал, к чему это приведет, и закусил губу, чтобы не хохотнуть. Все складывалось просто идеально для леди Клотильды, поскольку боевые инстинкты у нее в таких ситуациях срабатывали незамедлительно. Именно для подобных стечений обстоятельств и личности в русском языке и придумана пословица «На ловца и зверь». Типчик Мерзавчиков сам шел к воротам. Клотильде не нужно было теперь ни продумывать ситуацию, ни просчитывать ход последующих событий. Захват пленника вне защищающих его стен, чисто и элементарно.

Клоти чуть склонила голову в сторону Сергея, давая понять о своей готовности кдействию, пружинисто пригнулась и скользнула под защиту воротных створок.

Он сделал отцу предостерегающий знак, а сам облокотился на машину и принялся наблюдать. Через несколько мгновений из ворот высунулась одутловатая рожа – и тут же Клоти накрыла ее сверху захватом руки, защемив шею. Затем скрылась в калитке, протолкнув предварительно перед собой обладателя одутловатой рожи. Со двора, из-за ворот, донесся тонкий вой, тут же прервавшийся, впрочем.

Пора было выходить на сцену и Сергею. Но все-таки как печально, подумалось вдруг ему в который раз, что в их паре именно Клоти – сильная и могучая, а не он. Ирония судьбы, которую, если удастся, он должен компенсировать прочими личными качествами. Серега приоткрыл дверцу, вытащил с сиденья меч (тот самый, палагойский), закинул его на плечо небрежным жестом и пошел к дому. Отец, высунувшись в окно «москвича», крикнул вслед:

– Сережа, ты и в самом деле собираешься…

Сергей обернулся к отцу, изобразив на лице мягкую улыбку:

– Да я только попугаю его, пап. Слегка. Вот увидишь! Цел будет твой Мерзавчиков, цел и невредим, не волнуйся за него. И, пап… Ты посиди пока в машине, ладно? А то у тебя лицо слишком доброе, еще испортишь нам весь спектакль.

Отец что-то пробормотал в ответ, но из машины выходить не стал. То ли и впрямь поверил его словам, то ли просто решил не вмешиваться во все происходящее.

Герцог Де Лабри прошел через двор, носивший на себе все следы запустения и заброшенности – впрочем, как и вся эта деревня, где развалюхи, возле которых кое-где посиживали преклонного возраста старушки, перемежались пустыми домами с заколоченными окнами, из которых кто-то рачительный уже повытаскивал и стекла и рамы. Покосившаяся сараюшка украшала покрытый сором и опавшей листвой двор, рядом с дощатым нужником щерились в небо острыми концами проволоки разломанные клетки для цыплят. И нигде не слышно было ни здорового куриного квохтанья, ни собачьего лая. Видимо, по всей деревне всю живность уже вывели – прямо-таки хрустальная тишина. Он поднялся по скрипучим ступенькам и толкнул дверь избы, обитую дерматином.

В комнате, совмещавшей кухню и кровать в углу, за столом с дикими глазами сидел кругленький небольшой мужичок. Клотильда устроилась рядом на колченогой табуретке, с интересом рассматривая лезвие большого кухонного ножа, явно взятого тут же.

– О, – сказал Серега, с грохотом опуская на половицы железяку меча. – А вы не ждали нас, а мы приперлися…

Он с намеком посмотрел на Клотильду. Та, поняв все по его взгляду, заметила мрачным тоном:

– Вообще-то я тут подумала насчет поединка… Тебе, сэр Сериога, невместно драться на благородных мечах с таким… э-э… бичом неблагородным!

Отпад! Родной сленг в рыцарских устах обретал новые оттенки.

– А стало быть, биться ты с ним не будешь, – еще более мрачным тоном продолжила Клоти. – Но вот зато пытать… – Она небрежно замахнулась на мужичонку длинным кухонным ножом, и тот испуганно отпрянул. – Пытать его можно и нужно! – со знанием дела рыкнула леди. – И пытать мы его будем по порядку. Начнем, как водится, с ног, с пальцев…

– Вы… вы кто такие?! – потрясение завопил мужичонка. – Что вам от меня надо?

Клоти вопрошающе посмотрела на Серегу. Он кивнул.

– Дошло до меня, смерд, – с расстановкой проговорила леди-рыцарь, – что ты злоумышлял против благородного отца моего друга…

– Я не злоумышлял, – заволновался мужичок. – Я не против… я против никого не…

– Сэра Владмира из рода Кановнинскиос, – царственно бросила леди.

Мерзавчиков сначала заткнулся, выпучив глаза, а потом заорал потрясенным голосом:

– Это Вовку-то? Сэр Владмир Кановнинский… Ха! Ха-ха-ха…

Рука леди Клотильды порхнула к колену мужичка (нож по-прежнему оставался зажатым в ее внушительном кулаке) и несколько игриво там крутнулась. Мужичок взвыл, а по коленке прошелся росчерк разреза, быстро начавший заплывать темно-красным.

– Смерд, – благожелательно просветила его леди Клотильда, – не смеет всуе поминать имя благородного человека и отца моего друга.

– Нет, ну что вам надо-то? – заскулил Мерзавчиков.

– Люди гибнут за металл, – просветил его сын благородного отца. – Где сребреники, Иуда?

– Ка… какие сребреники… – начал задыхаться типчик. – Не… не я это! Другие! У меня все забрали… заставили!