Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Витольд Шабловский

Наследие Ататюрка

Меня не удивляет, что Метин долго не отваживался вслух сравнить Эрдогана с Ататюрком. Ататюрк умер еще до начала Второй мировой войны, но для протестующих он по-прежнему остается важнейшей точкой отсчета. На окраине парка я наткнулся на двух яростно спорящих парней, на вид обоим было чуть меньше тридцати.

— Если не пойдешь с нами, значит, ты не настоящий турок, — кричит один из них. — Тебе плевать на демократию, на развитие. На наследие Ататюрка!

— Это тебе плевать на Ататюрка! — кричит второй и рвется в драку.

Друзьям приходится их разнимать, потому что они вот-вот, прямо как на деревенской свадьбе, набьют друг другу морды. С Ататюрком не шутят. В парке Гези на него ссылались почти все, кроме разве что курдов (Ататюрк перечеркнул их надежды обрести самостоятельное государство), радикальных левых и анархистов. Даже у веганов были с собой его фотографии. Даже у коммунистов был плакат, на котором между Ататюрком и Лениным стоял знак равенства.

Когда полиция решила отбить парк Гези, первым делом она в семь часов утра сбросила нелегальные баннеры с изображением Ататюрка с центра его имени. Сбросила лишь затем, чтобы повесить очередной баннер, на сей раз легальный.

— Мустафа Кемаль оккупировал бы парк Гези вместе с нами! — кричит девушка в джинсовой рубашке, увешанной булавками, и с пирсингом в носу. — Дело не в деревьях, дело в республике!

Несколько часов спустя в Анкаре премьер Эрдоган говорит очень похожие слова, выступая в меджлисе, турецком парламенте. С той лишь разницей, что слова его направлены против тех, кто оккупировал парк.

Немного уроков

— Я с начальной школы столько не учился, сколько здесь, — радуется Метин, бухгалтер в госучреждении. Лучше не писать, в каком именно, хотя, скорее всего, его и так уволят, несмотря на больничный, выписанный ему знакомым врачом на время протестов. Но дело шито белыми нитками — Метин заболел именно в тот день, когда на Таксиме впервые разорвались гранаты со слезоточивым газом. Учреждение подчиняется мэру Стамбула Кадиру Топбашу. А тот во всем подчиняется премьеру Реджепу Тайипу Эрдогану. Вряд ли он потерпит, чтобы в рядах его сотрудников завелись раскольники, призывающие к свержению правительства.

— А мне все равно, — говорит Метин и для пущей убедительности хмурит брови и цокает, что в Турции означает крайнее неодобрение. Мы сидим перед зеленой палаткой фирмы Quechua, эту палатку он поставил со своей девушкой между буфетом, временно превращенным в пресс-центр парка Гези, и площадью с великолепным фонтаном. — В правительстве все решают люди из АКР, то есть Партии справедливости и развития. Мои коллеги по работе за обедом обсуждают, кто в какую мечеть ходит и что именно имел в виду пророк Мухаммед, когда говорил о женщинах. Я совершенно серьезно, они о таких вещах спорят. Среди нас есть несколько неверующих, но до недавнего времени мы не высовывались. Никто из моих сослуживцев на Таксим не явился. Предпочитают сидеть тихо, ведь всем известно, что лучше государственной должности ничего не найдешь.

— А чему вы учитесь в Гези?

— Много чему! Вот ты, например, знаешь, сколько горит экскаватор? Вот видишь, не знаешь. Если его не тушить, то он может гореть целый день, хотя через несколько часов в основном горят уже только шины. Сходи туда, где они хотят построить мечеть, там увидишь наш автопарк. У нас там несколько экскаваторов, трактор, грузовик. Мы его зовем Мэтр, потому что кто-то пририсовал ему отличную улыбку — прямо как в мультике “Тачки”.

Из-за премьера нам пришлось научиться защищаться от слезоточивого газа. Этими масками, которые здесь на каждом шагу продают по три-четыре лиры за штуку, можешь дома телевизор украсить. Уж лучше взять несколько бумажных платков и смочить их водой. А от газа отлично помогает лук или лимон.

О людях мы тоже много узнаем — психология толпы в чистом виде. Сюда каждый день приходили парень с девушкой. Он радикал, она смотрела на него как на святого. Он подбивал народ устроить протесты по всему городу, поджечь американское консульство, несколько машин, какой-нибудь магазин. И что? Стоило только появиться полиции, как он первым свалил, даже газ не успели распылить. Зато его девушка осталась и неплохо справлялась. Наверное, сама удивилась, что ее парень оказался таким yarrak. Что значит yarrak? Ну, мужской половой орган.

Эрдоган не Мубарак

Для Сундуз, домохозяйки из Стамбула, протесты в парке Гези — science fiction. Мы беседуем в ее просторной квартире в богатом либеральном районе Мачка. У мужа Сундуз свой бизнес в текстильной сфере, он ездит по всему миру, а она проводит время в стамбульских торговых центрах и в гостях у не менее удачно вышедших замуж подруг. Парк Гези отсюда всего в нескольких километрах, но кажется, будто до него как до Луны.

— Мои дети участвовали в протестах, — говорит Сундуз. — У дочери неподалеку салон красоты, она его открыла настежь для демонстрантов. Те ходили туда пописать и освежиться. Но я полжизни прожила в Германии и иначе смотрю на эти протесты. На мой взгляд, ничего ужасного в Турции не происходит. Мечеть? У нас много мусульман, значит, много и мечетей. Люди жалуются, что все больше женщин носят платки. Но это неправда. По данным исследований, их все меньше. Но те, кто носит платки, стали чаще выходить из дома. А это ведь хорошо, правда? Когда они по домам сидят, то их мужья бьют. Пусть лучше выходят.

— А авторитарные амбиции премьера? А газ?

— Ну да, газ. Обрати внимание: премьер использовал слезоточивый газ, и скандал на весь мир. СЛЕ-ЗО-ТО-ЧИ-ВЫЙ ГАЗ! Не оружие, не войска. Не выехал ни один танк, просто пришел отряд полиции и навел порядок, точно так же, как в любом другом европейском городе. В Германии я не раз такое видала, и мир не бился в истерике и не сравнивал ее с ближневосточными сатрапами.

Будь он Мубараком, стрелял бы на поражение.

Будь он Асадом, сравнял бы полстраны с землей.

А он использовал газ, точно так же, как это делает полиция в Париже или Берлине. Говорят, он не всегда прислушивается к чужому мнению? А разве Маргарет Тэтчер прислушивалась? А Жак Ширак? Если молодежь думает, что в странах Евросоюза можно оккупировать площадь в центре города и не получить в ответ газ, значит, она понятия не имеет о Европе. В то же время Турция — гораздо более европейская страна, чем полагают многие. Более европейская, чем думает сам Эрдоган. Конечно, я вижу, что его клонит в авторитаризм, может, он и впрямь возомнил себя султаном. Но, с другой стороны, Европейский союз — главный партнер турецких бизнесменов. А Эрдогана кормит бизнес. Он покричит, побушует, но никогда не сделает ничего вопреки интересам людей, которые приносят деньги.

Турция спустя год после Гези

Во время оккупации парка Гези и акций поддержки для протестующих погибло семь человек — шестеро демонстрантов и один полицейский, под натиском толпы упавший с моста в городе Адана. Более восьми тысяч человек были ранены. Двенадцать демонстрантов лишились зрения в результате действия слезоточивого газа, удара баллоном с газом или избиения полицией. Парк стоит на прежнем месте, хотя в нем уже нет палаток, гитар, багламов и флагов. Зато в него вернулись геи и, как и раньше, назначают там свидания. В турецких тюрьмах сидит больше журналистов, чем в любой другой стране мира. Директоров медиахолдингов зачастую запугивают. Символическое значение обрел документальный фильм о жизни пингвинов, который станция CNN Turk показывала на пике протестов. Другие каналы транслировали танцевальные конкурсы или повторы политических дебатов. Журналисты общественного телевидения, открыто выразившие свое возмущение в социальной сети “Фейсбук”, потеряли работу. Турция по-прежнему остается экономическим лидером в регионе, хотя тот, кто в 2013 году купил акции турецких компаний, понес убытки.

Партия премьера Эрдогана продолжает лидировать во всевозможных опросах. Еще до протестов в Гези авиалинии Turkish Airlines разрешили стюардессам пользоваться помадой. В 2013 году, третий раз подряд, эта авиакомпания была названа лучшей в Европе.

Это и есть Турция

Абсолютный хит последних лет в Турции — купальники для мусульманок. У них полностью закрыты руки и ноги, а на головах красивые капюшоны. К большинству моделей прилагается накидка — чтобы скрыть некоторые изгибы фигуры.

— Он далек от совершенства, — говорит журналистка газеты Milliyet Эмина, мать троих детей. — В него заливается вода, и он превращается в эдакий большой шар. Но я наконец могу плавать! Еще недавно я могла только сидеть и смотреть на свою плещущуюся в воде семью, как кот на жареную печенку.