(Не)приемный папа (СИ) - Бран Ева

Не передать словами, как это волнительно!

Прикладываю руки к маленькому круглому животику и закрываю глаза. Толчки ещё такие слабые, но уже отчётливо различимые. Для меня это настоящее чудо!

Поднимаю глаза и вижу, что для Ксюши это чудо по значимости ещё весомее. УЗИ показало, что мы ждём сына. И сейчас, обняв живот жены, я шепчу, как сильно их обоих люблю. И ровно в этот момент на кухню заходит Варя. Я её уложил полчаса назад, но дочке воды захотелось.

Вареник замирает и с непониманием смотрит на нас. Становится неловко. Как будто ребёнок нас застукал за чем-то постыдным.

- Варя, - отмираю первым. – Кажется, у тебя скоро появится братик.

Дочка молча поджимает губы и отчего-то насупливается.

- Ты не хочешь братика? – пытаюсь выяснить причину такой реакции, но Вареник молчит и только громко сопит, а потом внезапно реветь начинает. – Кнопка, ты чего? – подхватываю дочку на руки.

Ксюша выглядит растеряно и подавлено. Замирает, не зная, что предпринять. А Варя, меж тем, в шею мне, как клещ вцепляется, будто я могу раствориться в любую секунду.

- Малыш, эй, - пытаюсь достучаться до дочки.

Ксюша пытается подойти, чтобы утешить Варю, но та шарахается и ещё крепче ко мне прижимается, дрожа всем телом. Мы с женой молча переглядываемся, и я уношу дочь в спальню.

Все попытки Ксюши зайти следом, малышка воспринимает в штыки. Молча трясётся у меня на руках, и ни в какую не желает отлипнуть. Жестами показываю, что самостоятельно попытаюсь разобраться. Сам в уме уже прикидываю, кому звонить – скорой или психологу. Надеюсь, психотерапевт не пошлёт меня в далёкие дали из-за позднего звонка.

Но хорошо бы, для начала выяснить причину такого поведения.

- Варюш, - глажу ласково дочку по голове. – Что случилось?

- Ты меня больше не будешь люби-и-ить, - выдаёт с подвыванием малышка.

- Почему ты так решила? Ты же моя маленькая принцесса.

- Я приёмная, а теперь у тебя родной ребёнок будет, - каждое слово через судорожный всхлип.

- Вреник, эй! – пытаюсь оторвать дочку от себя, чтобы в лицо заглянуть, но она только крепче прижимается и сильнее трястись начинает. Быстро оставляю попытки.

Обнимаю дочку крепко, успокаивающе гладя по спине.

- Ты моя родная дочка, - говорю то, что давно собирался. – Слышишь, кнопка?

- Ты так говоришь, чтобы я не пла-а-а-акала, - Варя не верит.

- Нет, - говорю максимально серьёзно. Не пойму, правильно ли я сейчас действую. Иду вперёд по наитию.

- Я узнал случайно, что у меня есть дочка. Твоя родная мама скрыла тебя от меня. Я правду говорю. А когда узнал, то сразу же тебя забрал. А потом боялся тебе рассказать. Думал, что предателем меня посчитаешь. Но я, правда, не знал о тебе.

Девочка затихает, а я сейчас будто в яму проваливаюсь. Состояние свободного падения в бездну все внутренности выворачивает. Что если не поверит? А если поверит, но не простит за то, что так долго одна была?

- Я, правда, твоя?

- Правда, кнопка. Моя. И родинки у нас с тобой одинаковые, и глаза. А ещё я тебя очень сильно люблю и не разлюблю никогда. И братика твоего любить буду. И хочу, чтобы ты о нём заботилась, как старшая сестра. Он ведь такой крошечный будет, - показываю ладонями размер.

- Правда? Такой маленький? – шепчет Варя.

- Да. И каждый его обидеть сможет.

- Не сможет, - глаза Вари загораются решимостью. – Мы его в обиду не дадим.

Улыбаюсь, аккуратно вытирая мокрые дорожки с маленьких щёчек. Мне кажется, что с плеч неподъёмный груз свалился. Как же я боялся этого момента. Что правда отвернёт дочку от меня. А теперь всё позади. Возможно, надо было сразу ей всё открыть, и тогда было бы меньше страхов и слёз, но кто же знал?..

Снова укладываю дочку и сижу, пока она не заснёт. Как калечит неокрепшие души детский дом и ощущение ненужности. И, казалось бы, Варя обрела любящую семью, а как ещё неуверенно себя чувствует, насколько глубоко в душе сидит страх.

Ксюша с тревогой дожидается в спальне.

- Ну, как? – бросается тут же ко мне, как только я в комнату захожу.

- Я рассказал Варе, что являюсь её настоящим папой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ксюша прижимает кончики пальцев к губам.

- Она восприняла эту информацию на удивление хорошо.

- А из-за чего Варюшка разнервничалась?

- Она решила, что если у меня появится свой ребёнок, то я её разлюблю, потому что она приёмная, чужая.

Ксюша охает и начинает тихо плакать.

- Бедная девочка, - шепчет.

- Я с ней поговорил начистоту. Теперь она не боится, что братик отнимет у неё папу. Даже пообещала никому его не давать в обиду.

- Знаешь, Дим. Иногда мне кажется, что этот ребёнок гораздо мудрее многих взрослых.  Удивительная девочка.

- Согласен, - улыбаюсь и привлекаю жену к себе, нежно целуя. Она мягко смеётся, кладя ладошки на мои колючие щёки.

- А давай придумаем имя нашему сыну? – неожиданно предлагает. – Ты знаешь, я раньше боялась. Хоть и надеялась, что всё обойдётся, верила обещаниям небес, но всё равно боялась, что привяжусь ещё больше, если имя дам. Думала, сглазить могу. А теперь чувствую, что время пришло.

- Назови, как тебе нравится, - шепчу ей в макушку, зарываясь носом в волосы. От жены безумно вкусно пахнет. Так бы и стоял, наслаждаясь.

- Как тебе Богдан? Богом данный, - тихо говорит Ксюша. Улавливаю в её голосе улыбку и сам улыбаюсь.

- Замечательное имя.

Не хочется её отпускать в клинику. Каждый понедельник ломает. Долго целуемся на ступеньках, когда её привожу. Все врачи уже нашу парочку знают и даже шутки отпускают по поводу нашей зависимости друг от друга.

- Мне кажется, они завидуют, - тихо шепчет Ксюша и трётся носом о мой колючий подбородок, а потом чихает и смеётся.

- Мне кажется, они правы. Я зависим от тебя. Ты мой сладкий наркотик, - снова припадаю к её губам. Растягиваю удовольствие. Смакую поцелуй, как дорогое вино.

Запоминаю вкус любимых губ, чтобы расстаться с ними ещё на пять дней. По рёбрам мелкие покалывания от того, что Ксюша игриво прикусывает мне мочку уха, как только поцелуй прерывается. Мы шумно дышим, как будто только что из-под воды вынырнули.

- Блин, так хочу тебя, - неожиданно признаётся она.

Издаю невольный смешок.

- Врач говорит, что это нормально. В середине беременности гормоны так действуют. Если бы не угроза…

- Блин, - стону, утыкаясь носом ей в шею.

Ксюша сейчас настолько соблазнительна, что взвыть хочется. Она округлилась не только в животе, но и в груди. Аппетитная ложбинка в декольте сарафана так и манит. Останавливают лишь правила приличия. Напоминаю себе, что мы на людях.

- Тебе пора на работу, - она гладит меня по волосам и звонко чмокает в нос, приподнявшись на цыпочки.

- Не хочу отпускать тебя, - понимаю, что опять придётся приложить недюжинную силу воли, чтобы выпустить жену из объятий.

Но, в конце концов, приходится это сделать. Как же ломает первые пару дней. Потом немного легче становится. Пытаюсь отвлечь себя повседневными делами.

Чтобы не так скучать без мамы, мы с Варей записываемся в бассейн. И мне физическая нагрузка, чтобы мозг не так плавился от неудовлетворённости, и дочке польза. Нужно закаляться и здоровье укреплять, а лучше плавания с этим ничего не справится.

Варюшка в восторге. Тем более, она находит в детской группе подружек.

 - Это мой папа, - слышу, как она хвастается, когда я круги по бассейну наматываю, чтобы физически выдохнуться и не думать вечером об интиме, превратившемся в навязчивую идею.

Блин, ещё четыре с половиной месяца как-то пережить. Нет, /запрещено цензурой/, больше! Ещё же восстановительный период!

Глава 26

Дима

Жена так потешно ходит, как косолапый медвежонок. И ворчит также, а ещё кряхтит и сопит. И это невероятно мило. Каждый раз, смотря на её передвижения по дому, от умиления подыхаю. Мы благополучно добрались до восьмого месяца, и Ксюня, наконец, морально расслабилась. По всем анализам ребёночек развивается правильно. И даже если начнутся преждевременные роды, на таком сроке его уже спасут.