Несостоявшаяся свадьба - Гэри Нэнси

— Теперь к делу. Я говорил с первым помощником прокурора Эссекса. Он хороший малый, знает твоего прежнего босса, а отсюда и его неплохое мнение о тебе. Я объяснил ему ситуацию — как ты связана с убитой и Умником. Он даст тебе зеленый свет, но никаких прав устраивать обыски и допросы. Ничто, добытое тобой, не будет рассматриваться в суде, однако прокуратура должна быть немедленно поставлена в курс дела. Как это тебе нравится?

Фрэнсис могла только догадываться, как Умник представил ее своему приятелю и какими способностями наградил, но она решила, что старый друг охарактеризовал ее неплохо.

— Я согласна на такие условия. А вы?

— Зачем спрашивать, раз уж я позвонил. Меня и не в такие тиски зажимали на прежней работе. Надеюсь, мы сойдемся и найдем общий язык.

Наконец Элвис сделал секундную паузу. Потом продолжил с тем же напором:

— С Умником я знаком целую вечность. Моя супруга состоит в родстве с Кэрол, его женой. Впрочем, он наверняка тебя об этом информировал. Моя жена — врач, но уже лет десять назад сменила практику на должность директора судебного морга. Устала от живых пациентов, от их вечного нытья, а вот административная работа ей по душе. Меньше денег, но и меньше нервотрепки. Я не возражал. Мы здорово притихли с тех пор. И она меньше критикует меня за мои закидоны. Я тоже стал осторожней и мало во что ввязываюсь. В общем, мы живем мирно, хотя кое-что возникает… Впрочем, я слишком разболтался. Суть в том, что она допустит тебя к трупу, если мы подъедем в морг.

Фрэнсис не нужно было и совсем не хотелось присутствовать при вскрытии, но по настоятельной просьбе Аделаиды она пообещала, что каким-то образом повлияет на эту ужасную процедуру и тело Хоуп не слишком будет изуродовано. Фрэнсис с трудом выдавила из себя эту ложь, сочувствуя материнскому горю, но теперь по совпадению, которое можно лишь относительно назвать счастливым, она хоть частично выполнит свое обещание. Судебный морг Бостона на Коммонверс-авеню, 1010 имел отличную репутацию. Покойники, уже вскрытые и еще дожидающиеся своей очереди, никогда на него не жаловались.

Лилового цвета «Кадиллак» стремительно выскочил откуда-то из боковой улочки и затормозил прямо у ног Фрэнсис, оглушив ее рок-музыкой, рвущейся из четырех стереодинамиков, установленных внутри. Эффект, которого она ожидала, был достигнут.

Не выключая мотора, Элвис выскочил на тротуар, протянул ей руку для пожатия и поспешно представился:

— Элвис. Элвис Мэллори. Я так рад… Рад встрече с тобой.

Он напоминал упругий теннисный мячик, увенчанный седым коротким ежиком, облаченный в непомерно большую голубую майку с полицейской эмблемой. Короткие ноги под этим мячиком почти скрывались под длинными, ниже колен шортами. В таком одеянии в качестве конферансье заштатного стриптиз-клуба он бы вполне сгодился где-нибудь в Миннесоте или Айдахо. Но Фрэнсис было не до иронии.

— И я рада.

— Мне искренне жаль твою кузину. Сожаление, конечно, не то слово, которое требуется при данных обстоятельствах, но она была так молода… — Он смахнул кончиками пальцев якобы набежавшие на глаза слезы и продолжил: — Чтобы почтить ее память, нам довольно много надо будет поездить. Пожалуйста, воспользуйтесь моей машиной.

Он распахнул перед ней дверцу, тут же захлопнул ее, когда Фрэнсис уселась, колобком подкатился к водительскому месту и сел за руль.

Элвис, в нарушение дорожных правил, взял с места немыслимую скорость, и на Фрэнсис сквозь опущенное стекло обрушился поток воздуха плюс еще рок-музыка из четырех колонок. Она посмотрела на спутника — в своем ли тот уме, — но Элвис был сосредоточен на дороге. И еще вроде бы подпевал тому, что слышал. Во всяком случае, его губы шевелились. Однако, миновав границу города, он резко сбавил скорость и выключил музыку.

— Теперь побеседуем. Выкладывай все, что знаешь.

Фрэнсис охотно откликнулась на предложение и сделала краткий деловой отчет.

— Остановимся на том моменте, когда ты обнаружила тело своей кузины. Что тебе запомнилось?

— Не слишком многое, к сожалению. — Ей не хотелось признаваться, что тогда она сама чуть не впала в беспамятство.

— Ладно, но ты знаешь процедуру и как при допросах в копов всаживают дрель. Представь себя свидетелем в суде. Восстанови в памяти очередность увиденных деталей. Ты сказала, что она висела на люстре?

— Да.

— А что насчет наклона головы?

Фрэнсис зажмурилась, пытаясь представить то, что старательно гнала из памяти, — лицо мертвой Хоуп, и ничего не смогла вспомнить.

— Где был узел? — последовал очередной вопрос.

— Что ты имеешь в виду?

— Справа, слева или прямо под подбородком?

Фрэнсис что-то вспомнила, но это мелькнуло, как кадр из фильма ужасов. Она растягивала петлю на шее Хоуп, но ей не удалось это сделать, как и Джеку, который ворвался в комнату несколькими минутами позже. Из ее молчания Элвис сделал определенный вывод.

— О’кей. Здесь «мертвая зона». Попробуем подобраться с другой стороны. Как высоко она висела?

Взглянула ли Фрэнсис тогда на ноги Хоуп? Да, взглянула.

— Ее ноги чуть не доставали до пола…

— Чуть?

— Они его касались. Это важно?

Она тут же поняла, что задала глупый вопрос, потому что голова Элвиса тотчас превратилась в компьютер, прокручивающий всевозможные версии. Затем он прочел ей короткую лекцию:

— Тот, кто хочет повеситься, сгибает ноги в коленях, чтобы ускорить смерть. Не буду описывать тебе другие случаи, когда люди кончали с собой, сидя на стуле, — к нашему делу это не относится. Поэтому я спросил, каково было положение узла на шее. Если справа, то перекрывался доступ крови к мозгу через сонную артерию. Человек через пару секунд теряет сознание. Узел на левой стороне также весьма эффективен, он блокирует яремную вену. А вот узел по центру убивает медленно и весьма мучительно, потому что просто душит, перекрывая трахею. Я был бы очень удивлен, если малышка избрала последний способ, тем более в обстоятельствах, которые ты мне так красочно описала.

Фрэнсис удивилась, откуда Элвис почерпнул столько информации о висельниках, но спрашивать об этом не стала. У каждого детектива есть копилка, куда он складывает самые разные сведения, полученные иногда случайно, а чаще тяжким трудом, сродни золотоискательскому.

— Теперь рассмотрим версию убийства, — продолжил Элвис. — Преступнику надо надежно повесить жертву, чтобы быть уверенным в результате. Для этого требуется сломать шейные позвонки, и тогда она уже никуда не сбежит.

Нахмурившись и свирепо нажав на клаксон, предупреждая не слишком спешащего водителя, Элвис вывел машину на скоростную полосу.

— Помню, несколько лет назад плохие парни накинули петлю на шею своему знакомому — тоже, скажу я, не святому праведнику — и, приставив дуло пистолета к виску, заставили его удушить самого себя, конечно, чтобы выдать это за суицид. Все поверили, только не я. Из-за этого в меня потом стреляли.

— А почему ты решил, что это не самоубийство?

— Информатор. Свидетель. «Шестерка». Он трижды писался в штаны — сперва, как признался, при самом повешении, потом когда мне докладывал и еще когда получал от меня иудины сребреники, уже предугадывая петлю на собственной шее. Я не Шерлок Холмс, я работаю просто, без затей.

— А вскрытие не доказало убийства?

— В том-то и дело, что нет. Парень вздумал повеситься по собственной воле, а такое случается сплошь и рядом, и причины понятны. Погляди, в каком муравейнике мы живем.

Ему не надо было напоминать об этом Фрэнсис. Они въехали в оживленную часть города, где сгрудившиеся в пробках машины скрывали внутри себя человеческие лица, а между коробками из бетона и стекла велась борьба за место для стоянки.

— Вот мы уже и в центре муравейника, — сказал Элвис, припарковавшись на служебной стоянке перед огромным зданием с фасадом, украшенным безвкусным орнаментом. Кроме полицейских автомобилей и машин «Скорой помощи», никто на просторной площадке не парковался, как будто это было проклятое место.