Полная история ислама и арабских завоеваний - Александр Попов

Таким образом, уже к осени в Мекке собрались почти все, кто был в оппозиции к нынешней власти. Впрочем, полного единства среди них не было: кто-то настаивал на походе в Сирию для объединения с Муавийем, кто-то предлагал сразу идти в Медину, боясь дальнего похода. К последним примкнула и Айша. Сложно сказать, насколько велика была ее роль в организации похода и противостоянии новому халифу, но стоит признать, что она была не последним человеком в оппозиции. Получив прекрасное образование, зная множество стихов и обладая даром слова, овдовевшая в 18 лет Айша не знала, куда ей применить свою энергию. Слава «матери верующих» и внушительная пенсия не могли заменить ей участия в гуще событий. И когда с походом в Медину было решено, Айша решила выступать вместе с мужчинами. По тем временам это был, учитывая положение женщин, весьма необычный и смелый поступок. Женщине был нужен сопровождающий, и она попыталась взять себе в попутчицы сначала еще одну вдову Пророка Умм Саламу, а затем Хафсу, но обе ей отказали. И Айша отправилась одна, в окружении мужчин.

Талха и аз-Зубайр собрали около 700 человек и, вложив собственные средства, вооружили их и купили верблюдов для похода. Умм Салама, вдова Пророка, отправила сына Омара с письмом к Али, обращаясь к тому с просьбой взять Омара к себе в помощники и предупреждая его о походе. Умм Фадл, вдова Аббаса, также предупредила Али о готовящемся походе.

Али, все-таки решивший идти на Сирию, узнал о настроениях у себя под боком и вышел наперехват к мекканским бунтовщикам, лично возглавив войско. Он понимал, что их нельзя пустить в Басру, где они могут найти поддержку и увеличить свой отряд.

В начале октября мекканский отряд, выросший в пути до 3000 человек, стал под Басрой и послал в город переговорщиков, пытаясь выяснить настроения горожан. Городское начальство не поддержало бунтовщиков и после переговоров решило силой заставить их вернуться в Мекку. Но когда собранные с оружием горожане уже дошли до окраины, перед ними появились вожди мятежников, призывающие отомстить за смерть Османа. Мнения жителей Басры разделились, начался скандал и даже потасовки, но все это оборвала Айша, произнеся пламенную речь о том, что Осман, хотя и совершал ошибки, перед смертью раскаялся и был убит уже безгрешным и что за его кровь необходимо отомстить. Пообещала она, и что после отмщения «будет проведен совет тех людей, которых избрал амир верующих Умар ибн аль-Хаттаб, и не войдет в него тот, кто причастен к крови Османа». Это еще больше распалило горожан, потасовки перешли в драки, и город распался на две партии: центр оказался в руках у сторонников Али, окраины же были заняты теми, кто принял сторону мекканцев.

На следующий день Талха и аз-Зубайр решили взять центр приступом, но наместник выслал им навстречу конницу, и мятежники были оттеснены. Однако к утру они сумели обойти заслоны наместника по дамбе и оказались почти в центре города. Снова завязался бой, в котором наместник стал одерживать верх, и бунтовщики предложили подписать примирительное соглашение, в котором обговаривались условия прекращения боев и то, что все остаются в городе и ожидают прибытия халифа для окончательного разрешения вопроса. Пока шли переговоры, мятежники тайно стали призывать на свою сторону окрестные кочевые племена и уговорили почти всех, кроме нескольких, принявших нейтралитет. Перемирие в городе продолжалось недолго: в мечети произошла ссора между наместником и главами бунтовщиков, и через несколько часов боев город оказался в руках восставших.

Хукайм ибн Джабала попытался выступить против бунтовщиков, но был убит, а его отряд разгромлен. Разбежавшихся защитников старого порядка ловили по городу и приводили на площадь, где впервые в истории ислама состоялись массовые казни единоверцев. Айша, впрочем, призывала убивать только тех, кто участвовал в осаде дома Османа, но вряд ли к ее словам кто-то прислушивался.

Али пытался вести переговоры с бунтовщиками, но они заканчивались ничем: это был, скорее, религиозный спор о шиизме, а не политическая попытка решить проблему. В итоге в начале декабря Али подошел к Басре. Еще с дороги он выслал туда переговорщиков, но обе стороны утверждали, что они просто «хотят восстановить закон», и поэтому переговоры ничем не кончились, кроме, пожалуй, важного вывода, что происходящие события имеют весьма серьезное значение для всего халифата.

Мятежники покинули город и также стали лагерем. Еще несколько дней длился обмен переговорщиками, а 8 декабря войска сошлись на близкое расстояние. Созерцание противника вблизи, видимо, еще более охладило пыл сторон, и они решили еще раз попытаться решить дело миром. Что было решено – сказать сложно, но и бунтовщики, и Али собрали вечером к себе наиболее видных людей из своих армий, что вызвало недовольство наиболее воинственно настроенных поклонников Али и участников осады дома Османа, которые на совещание приглашены не были. Они собрались на тайные переговоры и, боясь, что мир может им выйти боком, вернее, закончится казнью, решили спровоцировать сражение. Ранним утром они напали на басрийцев, что было воспринято теми как вероломство Али. Небольшие стычки перешли в сражение с участием главных сил, и вскоре Талха был ранен стрелой в ногу. Стрела, по всей видимости, перебила артерию, кровь остановить не смогли, и Талха скончался. Узнав о смерти командующего, басрийцы запаниковали и начали отступать. Аз-Зубайру не смог их остановить и сам пустился в бегство, бросив и город, и даже сына, но вскоре был зарублен около Вади ас-Сиба неким бедуином. Однако когда басрийцы добежали до белого верблюда, на котором в обитом железом паланкине сидела Айша, они остановились и стали защищать «мать верующих», которая храбро не покинула поле боя. Вся битва переместилась к верблюду и осталась в истории как «битва у верблюда» или «верблюжья битва» (джамаль). Басрийцы защищали Айшу, а сторонники Али пытались взять верблюда в «плен», как некое знамя, с утратой которого у противоборствующей стороны не будет смысла сопротивляться. Практически все описание битвы сводится к рассказам про поединки у верблюда и к перечислению имен тех, кто держал его под уздцы, но пал. Последними схватились Абдаллах ибн аз-Зубайр и Малик аль-Аштар. Силы обоих были на исходе, но в это время бойцы Али подобрались к верблюду и перерезали ему поджилки. Животное рухнуло, паланкин с Айшей опрокинулся, придавив ее.

Бойцов разняли, Айшу вынули из-под паланкина, и Али отругал мачеху за то, что она взялась за мужское дело, после чего велел отвезти ее туда, где она жила в Басре, и велел преследовать бегущих, но не убивать тех, кто не оказывает сопротивления, и не грабить город.

Провинции

После победы в «битве при верблюде» Али отправился с войском в Куфу, наместника которой он призывал к себе на помощь в Басру, но получил отказ. Никаких наказаний, впрочем, не последовало, Али просто отказался остановиться во дворце, избрав местом своего пребывания дом сына своей сестры, Джады ибн Хубайры. К нему потянулись знатные куфийцы, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Али всех принял и со всеми нашел общий язык. Разобравшись с двумя главными провинциями, Али стал менять наместников остальных, ставя во главе близких себе людей.

Но, тем не менее, Али не удалось полностью установить свою власть на всей территории халифата. Продолжалось недовольство и в армии: Али, как и его предшественники, не позволял распределять завоеванные земли между воинами.

Непокорный Муавийя между тем собрал войско и атаковал позиции Али в Ираке.

Гражданская война продолжается, и вскоре две армии единоверцев снова сходятся в битве, на этот раз у Сиффина, в верховьях Евфрата. После трех дней сражения стороны соглашаются на переговоры, в течение которых ни одна сторона так и не пошла на уступки: Муавийя остался в Сирии, а Али халифом, хотя этот компромисс многим не понравился. Возникла даже так называемая секта хариджитов, первая в истории ислама, требовавшая возврата к «традиционным ценностям», заповеданным Пророком. Далее таких течений появится предостаточно, но хариджиты интересны именно как первопроходцы. Разочарованные оборванными переговорами и тем, что Али «проявил слабость», часть ранее поддерживавших его мусульман отошли от него, за что были прозваны «отклонившимися» – «хариджитами». Девиз их был: «Нет решений, кроме решений Аллаха», и из него и вытекали два основных постулата. Первый – возглавлять мусульман может только человек с выдающейся волей и благочестием, второй – виновный в смертном грехе должен быть исключен из уммы как неверный. К смертным грехам, в том числе, относили они и нерегулярное посещение мечети. То есть они хотели создать умму праведников и были готовы за эту идею поднять оружие даже против единоверцев. Впоследствии многие из них были убиты в боях с последователями Али, но и Басра, а затем и Куфа получили мощные хариджитские общины. Постепенно хариджиты отказались от насильственных действий, но продолжали противостоять халифату. Именно из этой секты вышли впоследствии такие секты, как надждаиты, азракиты и вакиффийя. Сегодня этого учения придерживаются ибадиты, проживающие в основном в анклавах Северной Африки и являющиеся религиозным большинством в Омане. Всего сегодня насчитывается около полумиллиона ибадитов, но, собственно, главная заслуга хариджитов – создание почвы для буквального толкования Корана и появления таких, уже современных течений, как те же ваххабиты или талибы.