Десантники не сдаются - Сергей Зверев

— Как ты это видишь?

— Как считаешь нужным, Султан. Можешь кинуть в подвал людей, о которых идет речь в досье. Выбей из них все…

— Дело не слишком хитрое, — произнес неуверенно Султан. — Только в Москве так нагло уже давно не работают.

— Правильно. Потому что между влиятельными людьми есть неписаная договоренность не переходить грань, чтобы не быть взаимоуничтоженными. И эту грань первыми перешли не мы… Теперь мы имеем право…

— И возможности, — кивнул Султан. — Я сделаю это…

* * *

Клюв вышел из супермаркета. Одну его руку оттягивали несколько пакетов с продуктами. В другой руке он аккуратно, чтобы не помять, держал торт за четыре сотни рублей. Земфира любила торты, правда, пыталась слабо сопротивляться своей страсти к сладкому, опасаясь испортить фигуру. Хотя Клюва это не пугало. Он, наоборот, любил, когда у женщины есть за что подержаться.

— Почем букет? — спросил авторитетный подмосковный бандит Клюв, притормаживая около пожилой торговки цветами, стоящей на просторной площадке перед входом в супермаркет.

— Триста! — отчеканила торговка цветами, окинув взором потенциального покупателя — волосатого битюга с нахальной мордой и длинным горбатым носом. Цену она заломила втрое.

— Двести пятьдесят, — небрежно бросил Клюв.

— Ладно, — охотно согласилась торговка.

— И то много. — Он любил, когда последнее слово, лучше матерное, оставалось за ним.

Ему с трудом удалось сграбастать все вместе — сумки, торт и букет. Притом букет приходилось держать в той же руке, что и пластмассовую коробку с тортом, так что цветы постоянно норовили соскользнуть на асфальт.

— Сука, — в безвоздушное пространство отправил Клюв свое неизвестно кому причитающееся ругательство.

Перед супермаркетом все было заставлено машинами, так что пришлось «Ауди» оставить за углом.

По пути один из пакетов все же выскользнул из пальцев — хорошо, что там были колбаса, паштет и ветчина — нечему биться.

Клюв подобрал пакет. В душе поднималось мутной волной раздражение.

— Чурка грузинская, — прошептал он. На этот раз ругательство имело своего адресата — Земфиру, ради ублажения коей он вынужден таскаться с тортами. Будь она под рукой — досталось бы ей на орехи.

Худо-бедно он добрел до своей ласточки — вишневой «Ауди-А6». Положил торт и цветы на капот. Открыл дверцу. Бросил всю добычу на заднее сидение. Перевел дыхание. И только собрался занырнуть за руль, как услышал сзади голос с гнусными насмешливыми интонациями:

— Далеко собрался, Алик?

Клюв резко обернулся. Рука дернулась в направлении подмышки. Потом вспомнил, что пистолет давно не носит. Общеизвестно, что лучший способ нарваться на неприятности — носить с собой ствол.

— Не узнал? — обиделся огроменный амбал, по сравнению с которым окружающие ощущали себя пигмеями.

— Олег Викторович. — Клюв поморщился, будто задергало зуб.

— Он самый, — полковник Денисов, он же Медведь кивнул в сторону ждущего неподалеку темно-вишневого джипа «Грандчероки». — Давай в машину.

— Спасибо, у меня своя есть, — с вызовом произнес Клюв.

— А мы тебя покатаем. За наш счет.

— У меня нет времени.

— Зато у нас есть.

— Повестку присылайте, — захорохорился Клюв. — Я приду с адвокатом… Может быть, приду.

— Клюв, тебе здесь засветить, или попозже? — задумчиво спросил заместитель начальника управления по борьбе с бандитизмом.

— Самоуправство, — больше для приличия пробормотал Клюв. — В прокуратуру заяву не хотите?

— Клюв. Ты меня знаешь. Садись в машину, пока у меня запас терпения не истощился.

Около джипа маячило еще двое бугаев, сильно напоминающих бандитов. Они из Управления по борьбе с бандитизмом. Клюв уже сталкивался с ними. Стоила ему та встреча двух зубов. Сейчас начнешь качать права — и снова идти к дантисту.

— Ладно. Я за вами на своей машине, — поморщился Клюв.

Денисов шагнул к нему, взял за руку и ласково произнес:

— Дернешься, сломаю руку.

— Хорошо. — Клюв с размаху захлопнул дверь своей новенькой «Ауди», нажал на брелок, включая сигнализацию, блокируя двери, и направился к темно-вишневому джипу.

— На казенные доходы такие черные «воронки» покупаете, или как? — начал зудеть Клюв, когда его усадили в просторный салон между двух оперов.

— Ты деньги наши считать будешь, гниденыш? — ласково спросил Денисов.

— Мы налоги платим. Чтобы милиция честно жила. А тут… Неправильно это, — балагурил, усмехаясь, Клюв. — Коррупция во власти. Да еще самоуправство.

— Да что ты говоришь.

Джип тронулся с места и неторопливо двинулся в общем потоке напряженного московского движения. В этот день, наконец, заявила о себе в полный голос весна. Сильно затянувшаяся зима вместе со своими ветрами и облачными фронтами оттянулась на север. В Москву пришло долгожданное тепло. И солнце решило порадовать утомленных москвичей своим ласковым вниманием. Но для Клюва этот день был черным…

— Слышал, Управление внутренних расследований в МВД есть. — Клюв пытался расслабиться и привычно зачесал языком. — Вчера интервью его начальника читал. Говорит, вовсю избавляются сейчас от оборотней в погонах.

— Спасибо, что напомнил. — Денисов лениво поддерживал пустой разговор с видом — мол, пой птичка, пока дают.

Джип свернул с шоссе и закрутился между новостройками.

— Вот и я говорю. Не для народа милиция стала. Самоуправство. Тачка дорогая. На наши налоги жируете.

— Ты не заговаривайся, Алик. На какие твои налоги? — обернулся к нему с переднего сиденья Денисов. — С вышибания долгов? Или с наемных убийств?

— Да ладно, — на миг стушевался Клюв, но тут же вернул себе прежнее нахальство. — Не доказано же… Отпустили меня тогда…

— Отпустили, — кивнул Денисов.

— Вы тогда еще в силе были, и все равно ничего не доказали. А ныне времена-то уже не те. И вашу контору в свете защиты прав человека, говорят, опустили ниже ватерлинии. — Клюв натужно хохотнул. — Слухи или правда?

— Слухи, — заверил Денисов.

— Да?

— Слухи. Я тебе сейчас это докажу… Останови машину, — кивнул Денисов водителю.

Джип «Грандчероки» остановился. Глядя наружу через затемненные стекла, Клюв отметил, что место пустынное. Справа — длинный бетонный забор с колючей проволокой. Слева — усыпанный промышленным и бытовым мусором овраг, через который перекинут какой-то краснокирпичный мост. Вверх взметнулись чахлые деревья.

Денисов вышел из машины, вытащил оттуда обеспокоенного Клюва.

— Вы чего? — спросил тот настороженно.

Денисов молча врезал ему кулаком в челюсть.

Когда у Клюва в глазах просветлело, он обнаружил, что лежит на асфальте. Изо рта кровь струится. И еще два зуба придется вставлять. Одна крошка от них во рту осталась.

— Теперь слушай. — Денисов пнул тело ногой. — Выбирай статьи. Торговля наркотиками — до десяти. Ты пытался впарить нашему осведомителю пакет с тремястами граммами героина. Понятые, покупатель, все будет в порядке. Или изнасилование — клиентка тоже на месте… Или ношение оружия. Хотя оружия тебе маловато будет. Можно все вместе впарить. И самую лучшую камеру. Ясно?..

— Не выйдет у вас ничего, — жалобно проблеял Клюв.

— А что нам помешает?.. Есть еще один вариант, только не знаю, больше он тебе понравится… Я тебя везу за Кольцевую и закапываю… Клюв, я не понял, ты во мне сомневаешься?

— За что наехали? — заскулил Клюв.

— Есть за что, Алик. Вспомни расстрел на Авиастроительной. Не доказали тебе. Но там был ты. Четыре трупа… За убийства отвечать надо. Мы тут решили небольшую зачистку в городе от нежелательных элементов устроить. — Денисов еще раз врезал Клюву ногой по голени, но не так сильно.

— Что хотите-то от меня? — Клюву было очень неудобно вести переговоры лежа, но Денисова такой стиль общения вполне устраивал.

— Ты с Сашей Афганцем работал?

— Работал!

— Над чем?

— Долги вышибал.

— Много народу заглушили?

— Не знаю…

— Ты в курсах, что Сашу расхлопали?

— В курсах.

— А за что?

— Не знаю. Я с ним три месяца как разошелся.

— Он тебя отпустил?

— А куда денется?

— Саша подобрел? Или ты ему на хрен не нужен стал?

— Ему виднее.

— Не нужен, — засмеялся Денисов. — Ты слабый, Алик. Трепливый. А у него пошли серьезные дела. Правильно ведь?

— Он заказ получил. Серьезный.

— Какой?

— Мне не говорил.

— За что его могли завалить?

— Не знаю! — воскликнул со слезами Клюв. — Я не знаю!

— Предположения? — Денисов позволил Клюву присесть на земле и склонился над ним, глядя сверху вниз.

— Когда Сашу завалили… В тот день я в кабаке был, где он обычно вечерами гудит… Один гаденыш там крутился… Кепка на лоб. Нос горбатый. Глаза хитрые. Шифровался, как мог… Но я его узнал…