Агентство 'Последний путь' 2 - Сергей Викторович Вишневский

груди Верши. — Не в моих правилах убивать родителей на глазах детей... но это не относится к тёмным.

Верша усмехнулся и сквозь сжатые зубы процедил:

— Сторона не имеет значения. Ты отвечаешь только за свои действия.

Он отпустил один топорик и схватился за клинок, отчего кожа на ладонях тут же зашипела. Рывок, и он протыкает себе оружием паладина грудь.

— Агр-р-р-р! — рыкнул Верша, смотря на непонимающее выражение лица противника.

Рывок, и клинок уходит глубже, а пелена на глазах берсерка становится не просто красной, а ярко-алой. По ней идёт рябь, словно это два озера крови.

Паладин, заподозривший неладное, дёрнул рукоять клинка, но хватка Верши оказалась стальной. Он дёрнулся и пронзил грудь насквозь.

Из раны хлынула кровь, со спины торчал кончик клинка, но Верша, обезумевший от боли и крови, продолжал шипеть и безумным взглядом полным ярости смотрел на противника.

— Какой же ты паладин, выблядка кусок, — хрипя и булькая кровью, произнёс Верша. — Ты же простой ослиный сдрочень... тварь похуже ебаного некроманта...

Паладин с силой рванул клинок, но берсерк уже схватил его за запястье.

— Настоящее зло... настоящий ублюдок тут... это ты...

Верша дёрнул к себе руку воина света, но тот упёрся в него ногой, растерянно пытаясь достать сияющий золотым светом клинок. Верша с диким криком рубанул топором под колено ноги и одним движением оставил паладина инвалидом.

Время тут же замедлилось.

Свист стрел стал низким, глубоким. Шелест ледяных игл стих, и они двигались почти бесшумно. Смазанная тень Гары, добивающая врагов кинжалами, растворилась. Бэк со всех ног бежал к отцу, но словно через густой кисель — медленно, с открытым ртом и перепуганными глазами.

Паладин с огромными глазами летел к земле спиной. Рукоятку своего оружия он отпустил, разом разорвав действие навыка. В воздухе разлетались капли крови из отрубленной конечности.

Единственным, кто двигался нормально в это время, был Верша.

Несмотря на меч в груди, он кинулся к противнику и начал наносить удары топориком. Один, за другим. Лицо, шея, рука, сочленение доспехов у плеча, пах, вторая рука, лицо, темечко, снова шея, ещё и ещё, сочленение доспехов у второго плеча, висок...

Хлоп!

Время тут же вернулось в свое привычное русло, а на землю вместо паладина упал изрубленный кусок мяса, брызнувший во все стороны струями крови.

На него сверху тут же рухнул Верша, выдав весь свой последний прорыв и предсмертную ярость.

— Агр-р-р... — прохрипел он, повернувшись к бегущему сыну боком.

Глаза залило кровью, во рту было её так много, что вдохнуть не получалось. Руки и ноги не слушались, и он с трудом издавал что-то среднее между рыком и бульканьем. До ушей доносился топот ног сына и звуки заканчивающегося боя.

— Папа! — раздался крик совсем рядом.

Пара секунд, ощущение, как к груди приложили ладони, рывок, и клинок покидает его тело. Тело от боли выгибается, из груди вырывается утробный рык, но сделать что-либо Верша уже не может.

— Сейчас... я сейчас... — бормочет Бэк, срывая остатки брони с груди отца.

Пара секунд, и он справляется, а после прикладывает руки к груди берсерка и, выдохнув, произнёс:

— Пап... сейчас больно будет...

* * *

— Значит... Значит, денег вы не дадите? — хмурясь, спросил Бэк.

Он сидел впереди телеги и хмуро глядел на дорогу.

Рядом на телеге сидела раненная Гара, рана оказалась небольшим порезом на боку, и она решила обойтись без лечения мальчишки. Рядом с ней сидела пришибленная Мара, умудрившаяся порвать тетеву на своём луке. Запасные у неё были, но она умудрилась сделать это впервые, при этом надо понимать, что нормально согнуть лук, чтобы её натянуть у неё, не получалось. Шара тоже сидела в телеге и придерживала голову Верши, который находился в бессознательном состоянии.

— В смысле не дам? Тут же все написано! Я, Роуль «Улыбка тьмы», этим документом заявляю, что несу долг в пять сотен золотых монет перед Вершей и его командой, — возмутился упырь, сидящий рядом с парнем. — Просто у меня пока их нет.

— Вы же... вы можете... Вы смогли пробраться в святилище светлых... — задумчиво начал Бэк. — Почему вы не можете залезть в сокровищницу какого-нибудь епископа и взять оттуда золото?

— Потому что есть правила... — сморщился упырь. — То, что я делал для создания условий объединения тёмных — это одно. А вот спереть золото — это другое.

— Почему?

— Потому что мы живем с системой. А она, скотина такая, иногда отвечает очень больно. И не смотри на меня так. Мне тут пришлось жрать мелких карликов, чтобы связаться с гномами и переговорить.

— Вы... вы и раньше ели людей. Чем карлики хуже?

Роуль тяжело вздохнул.

— Уж поверь мне — разница есть. Что ты знаешь о хоббитах?

Бэк размышлял несколько секунд, после чего признался:

— Ничего.

— Эти коротышки тебе по пояс. Мелкие уродцы с крупными ступнями и привычкой не носить обувь и мыть ноги только на свадьбу.

— И это плохо? По-моему гоблины ничуть не чистоплотнее.

— Дело не в том, что эти выкидыши гномьей цивилизации не моют ноги. Дело в том, что это искусственная раса, выведенная гномами. Подгорные жлобы, помимо того, что жадные, ещё и жутко ленивые, — заметив вскинутые брови мальчишки, Роуль пояснил: — Ладно, они не ленивые, но на поверхности находиться не очень любят. Живут себе в пещерах. Но так уж заведено, что там особо жрать нечего. Получается, надо держать связь с внешним миром, закупать еду, торговать и так далее.

— А разве в пещерах нельзя торговать?

— Если ты не контролируешь ситуацию и рынок, то тогда живешь на условиях тех, кто к тебе приходит торговать. Понимаешь?

— Нет.

— Ну, вот представь. Ты гном, живёшь в шахте. К тебе торговец приходил и продавал картошку за... пусть будет пять медяков за корзину. Представил?

— Да.

— А сегодня он пришёл и сказал, что корзина стоит десять медяков. Что будешь делать?

— Найду другого торговца.

— А никто не приходит, потому что этот торговец так нажился, что нанял наёмников, которые убивают любого торгаша, кто пришёл к гномам.

— Это подло, — вздохнул мальчишка.

— Да, но такова жизнь. Нормальное стремление любого торгаша к монополии при сверхприбыли, — отмахнулся упырь. — Гномы, конечно, жутко жадные. Так было всегда и везде, но первым делом они породили хоббитов, которые по