В городе жестоких людей - Арина Александер

сестры…

Двадцать минут прошло, а она и не думала выходить из машины. Так и сидела, молча гипнотизируя подъезд, наблюдая, как восходящее солнце скользит бледно-розовыми тенями по серым плитам, вытесняя остатки ночи.

Ей было что сказать. Антону тоже. Но оба упорно молчали. Он — сжимая руль до побеления костяшек. Она — нервно теребя ремень безопасности.

Хорошо, что невозможно прочитать мысли друг друга. Странно, но Ксюша чувствовала себя виноватой. Вдвойне. А ещё не давала покоя реакция на Дениса. Это ж надо было так завестись от одного только сна? Стыдно признаться, в тот момент хотела именно его. И с Антоном не хорошо получилось. Сейчас, когда эмоции слегка улеглись, а головная боль притихла, смогла более трезво оценить ситуацию, поставив себя на его место. Не изнасиловал ведь. Не воспользовался. Хотя мог. И понять его, как не крути, можно. Это её действия не поддавались объяснениям.

— У меня со Старожиловым защита на десять, — нарушил тишину Антон. — А у тебя?

— На пол одиннадцатого. Правда, не знаю, сама буду или с Денисом. Он ничего не говорил.

При упоминании имени брата Антон заметно напрягся.

— Подняться с тобой? — кивнул на дом, меняя тему.

— Только хуже будет. — Вздохнула, настраиваясь на новые испытания. Выдержать бы встречу с родственничками — всё остальное можно пережить. — Откуда ты знаешь, что Дашка… ну… — язык не поворачивался озвучить то, что не укладывалось в голове. Они ведь сёстры, пускай и не близкие, но всё же.

Антон протяжно выдохнул, отстегнув ремень безопасности.

— Потому что больше некому. Пошли, проведу. — Настоял на своем, не желая отпускать. Хотелось поговорить без лишних эмоций, но понимал, что сделает только хуже. Сейчас им нужно немного времени, чтобы успокоиться окончательно.

— Антон!

— Пошли, я сказал…

Как и в прошлый раз, тёть Аня встретила её в прихожей, но вместо ожидаемых нотаций презрительно сморщилась, выцепив взглядом на лестничной площадке Антона и прошла на кухню.

Ксюша повернулась к парню, ободряюще улыбнулась, хотя на душе скреблись кошки, и прикрыла за собой дверь. Возможно, тётка просто не захотела закатывать скандал при нем и всё самое жаркое, как говорится, ещё впереди.

Быстро сняла туфли, пряча на подошвах ног дырявые чулки и первым делом прошмыгнула в ванную. Чтобы не сказала сейчас, как бы не начала оправдываться — всё бессмысленно. Виновата — и этим всё сказано.

Увидев свое отражение в зеркале, протяжно застонала. И с таким лицом она сидела в машине? Кошмар. В бойлере ещё осталось немного теплой воды, так что привет, контрастный душ.

Из кухни слышались голоса, приглушенные шумом воды. Скорее всего, говорили о её неподобающем поведении. Стало стыдно. Снова.

Первой пары не было, и в её распоряжении был лишний час. Накинув старый халат, виновато прошла «на ковер» приготовившись к заслуженной взбучке… которой не последовало. Александр театрально вздыхал, бросая осуждающий взгляд и молча помешивал чай, а тётя Аня заматывала в пищевую пленку бутерброды, приготовленные на обеденный перерыв.

— Где Дашка, знаешь, — бросила через плечо, даже не посмотрев.

— Нет, а разве её нет дома?

— Раз спрашиваю — значит нет, — огрызнулась, наливая чай. Удивил тот факт, что рядом с чашкой лег приготовленный бутерброд. — Завтракай, а то одна кожа да кости. Еще скажут, не кормлю, — и, заметив, что Оксана так и не сдвинулась с места, всё же посмотрела на неё, прекратив утренние сборы: — Чего уставилась? Садись! Или ты ждешь нотаций? А нет их, и не будет, поняла? Мне, если уж на то пошло, как-то фиолетово, где и с кем ты шлялась всю ночь. Принесешь в подоле — твоя жизнь. И так видно, что пойдешь по Жанкиным стопам.

Ксюша пришибленно смотрела на тётку, позабыв о чае. Та же, прекратив метаться по кухне, присела возле Александра.

— Но в свете последних событий, я вынуждена попросить тебя съехать. Желательно, до Нового Года. Сама понимаешь, тут стало слишком тесно.

— Я написала заявление на поселение в общежитие, — сказала приглушенно, так и оставшись стоять в дверях.

— Умница! — воодушевилась тётка. — Значит, совесть всё-таки имеется. Надеюсь, к зимним праздникам переедешь. А нет — покупаешь газету и флаг тебе в руки. Объявлений там море.

Дашка пришла через полчаса и с ходу завалилась спать. Не раздеваясь и не разуваясь. Проигнорировав вопли родительницы, закрылась в своей комнате и врубила на всю громкость музыку.

Тётя Аня, сколько не ломилась в её двери, сколько не просила открыть — так и не поговорила с дочерью. Всё это время Ксюша оставалась на кухне, не желая путаться под ногами. Александр не сводил с неё глаз, прислушиваясь к тёткиной ругани.

— Хочешь, я поговорю с ней и попрошу оставить тебя? — неожиданно выдал он, поглаживая аккуратную бородку.

— Не стоит, — сделала глоток остывшего чая. Всё и так к этому шло.

— Ты подумай, — поднялся из-за стола. — Жить в студенческих общежитиях — ещё те пытки. Особенно в первых двух корпусах. Здесь в разы спокойней.

Ксюша не выдержала, и решила озвучить то, что долгое время не давало покоя.

— Саш, а вам лично что за выгода? Зачем вступаетесь?

— А разве не понятно? Я думал, тебе не придется объяснять. Не догоняешь?.. Нет?

Как не старалась, не могла понять. Боится, что без неё с голоду подохнет или как?

— Ну, Ксюшенька, пошевели мозгами. Всё очень просто, — улыбнулся Александр, и проходя мимо, специально задел рукой её ягодицы. — Ты мне — я тебе. Чем я хуже твоих ухажеров? Только и того, что тачки крутые, а на деле — мираж. Пустышки. Будь я на их месте, знаешь что? Да я бы снял тебе квартиру и трахал целыми днями. А они ещё что-то думают…

После этого заявления Ксюшу окончательно переклинило. Ведь чувствовала, что что-то не так. А чего, собственно говоря, ожидала? Нормальный мужик с тёткой бы не жил. Как там, в Библии о ковчеге говорилось? Каждой твари по паре? Получается так.

— А вы не боитесь, что я сейчас пойду и расскажу тёть Ане о вашем предложении? — выпрямила спину, вскинув подбородок.

Он ехидно усмехнулся.