Манипуляция продолжается. Стратегия разрухи - Сергей Кара-Мурза

Рис. 19. Индекс ВВП, капиталовложений в основные фонды и розничного товарооборота в России, 1990 = 100

От новой власти, которая всем казалась альтернативой Ельцину, ожидалась восстановительная программа. Требовалось срочно остановить деградацию материально-технической базы производства и систем жизнеобеспечения (прежде всего, ЖКХ). Надежды на такой поворот подогревались той манной небесной в виде нефтедолларов, которая вдруг пролилась над Россией.

Да, толика этого дождя оросила экономику – инвестиции стали слегка увеличиваться, хотя львиная доля их пошла не на воспроизводство целостной системы хозяйства, а в создание «новой России». В 2006 г. 54 % всех инвестиций были направлены в три отрасли: добычу топливно-энергетических ресурсов; транспорт и связь; операции с недвижимым имуществом, аренду и предоставление услуг. А, например, машиностроение, объем производства в котором (исключая автомобилестроение) сократился в шесть раз, получило только 1 % инвестиций. Но все же и эти капельки оживили производство, расшевелили «дремлющие» остатки его мощностей. Поэтому подрос и ВВП.

Об идее его «удвоения» говорить не будем, потому что реальный рост или спад ВВП надо считать в постоянных ценах, исключая прыжки и гримасы лондонской или нью-йоркской биржи. В общем, к началу 2008 г. ВВП достиг уровня 1990 года – через 17 лет реформы! Вспомним, что в 1990 г. ВВП считался столь недостойно малым, что советскую систему решили немедленно сломать. Кстати, уже в 2009 г. этот самый удваиваемый ВВП опять снизился до 96,5 % от уровня 1990 года. Но, так или иначе, ВВП обгоняет рост инвестиций, объем которых в 2009 г. составил 51 % от уровня 1990 года.

А что же происходило после 1999 года с потреблением? Произошел взрывной рост. Кто бы мог подумать – при такой разрухе! Трубы теплоснабжения проржавели и еле дышат, жилищный фонд обветшал без ремонта, ГЭС в аварийном состоянии, тракторный парк сократился втрое – зато караваны трейлеров везли в Россию сотни тысяч новеньких «ауди» и «лексусов».

В 2000 г. розничный товарооборот составил в России 95 % от уровня 1990 года, в 2005 г. 161 %, а в 2008 г. 242 %! ВВП не вырос нисколько, а потребление – в 2,5 раза. Если учесть, что при этом две трети населения в совокупности не увеличили своего потребления, зажиточная и разбогатевшая часть общества стала потреблять в 7–8 раз больше, чем до реформы. Надолго ли хватит национального богатства при такой прожорливой «элите»?

На конференции в Давосе (январь 2009 г.) В. В. Путин так сказал об одной из главных причин нынешнего мирового кризиса: «Завышенные ожидания… задавали быстрый рост стандартов личного потребления, прежде всего, в развитых странах. Рост, который – и это нужно прямо признать – не был подкреплен реальными возможностями. Это было не заработанное благополучие, а благополучие в долг, за счет будущих поколений. Вся эта «пирамида ожиданий» должна была рано или поздно рухнуть, что, собственно, и происходит на наших глазах».

Это сказано «прежде всего, о развитых странах». А ведь на России раскрученное после 2000 года «благополучие в долг, за счет будущих поколений» сказалось несравненно тяжелее. По сравнению с 2000 годом в 2007 году: импорт транспортных средств вырос почти в 10 раз, с 10,6 до 101,8 млрд. долл.; импорт продовольствия вырос с 7,4 до 27,6 млрд. долл.; оборот розничной торговли возрос с 2,35 до 10,85 трлн. руб.; сумма заемных средств, полученных населением, выросла в 73 раза, с 44,7 до 3242,1 млрд. руб. К ноябрю 2008 г. кредиты банков физическим лицам составили 4,1 трлн. рублей. Для бесконтрольной выдачи кредитов банки брали в долг деньги за рубежом и сами спекулировали валютой и акциями. Когда биржи рухнули, бумаги обесценились, отдавать долги было нечем, и государство спасало банки за счет населения.

Из сравнения динамики инвестиций и потребления напрашивается вывод, что народная любовь к нынешней власти зиждется на том, что власть задобрила половину населения. Задобрила тем, что изъяла из хозяйства и кинула этой половине в качестве отступного некоторую долю национального достояния – на пропой и на импортное барахло. Цена этого сговора – износ основных фондов, деградация ЖКХ, здравоохранения и образования, тяжелое массовое пьянство и подрезание всех корней модернизации и развития. Россия погружается в безнадежность. Ельцин на такое не решился, потому и любви не снискал, и до конца второго срока не досидел. Была в глубине его темной души капелька чувства хозяина.

Реальность нам известна: дом «перестроили» так, что отдали хозяйство на поток и разграбление. За годы реформы в России в три раза сократилось число тракторов и в три раза увеличилось число личных легковых автомобилей (рис. 20).

Рис. 20. Число легковых автомобилей в личной собственности (на 10 000 человек населения) и парк тракторов в сельскохозяйственных предприятиях (тыс.) в России

В результате множество людей не могут удовлетворить даже самые обычные, традиционные жизненные потребности. Но при этом и несбыточные остались! И оттого, что несбыточность их очевидна, но в то же время отвергается сердцем, люди испытывают сильный стресс, который и разрушает структуры сознания. Система потребностей обладает инерцией и воспроизводится, причем, возможно, во все более уродливой форме.

Поэтому даже если бы удалось каким-то образом вновь поставить эффективные барьеры для «экспорта соблазнов», внутреннее противоречие не было бы разрешено. Ни само по себе экономическое «закрытие» России, ни появление анклавов общинного строя в ходе нынешней ее архаизации не подрывают воспроизводства «потребностей идолопоклонника». Таким образом, у нас есть реальный шанс «зачахнуть», превратившись в слаборазвитое общество. Еще немного – и новое население России ни по количеству, ни по типу сознания и мотивации уже не сможет не только осваивать, но и держать территорию. Оно начнет стягиваться к «центрам комфорта», так что весь облик страны будет быстро меняться.

Таким образом, опыт последних десяти лет заставляет нас сформулировать тяжелую гипотезу: русские могли быть большим народом и населять Евразию с поддержанием высокого уровня культуры и темпом развития только в двух вариантах: при комбинации Православия с аграрным коммунизмом и феодально-общинным строем – или при комбинации официального коммунизма с большевизмом и советским строем. При капитализме, хоть либеральном, хоть криминальном, они стянутся в небольшой народ Восточной Европы с утратой статуса державы, народного хозяйства и высокой культуры.

Переход к импортированным из иного общества «несбыточным» потребностям – это социальная болезнь. Болезнь эта страшна не только страданиями, но и тем, что порождает порочный круг, ведущий к саморазрушению организма. Разорвать этот круг нельзя ни потакая больному – частично удовлетворяя его несбыточные потребности за счет сограждан, – ни улучшая понемногу «все стороны жизни». Противоречие объективно чревато катастрофой – раскол общества и расщепление каждой личности создают напряжение, которое может разрядиться ползучей («молекулярной») гражданской войной. России грозит гражданская война «постмодерна», порожденная «революцией притязаний».

Глава 14. Институциональная матрица России – жилищный фонд

Но вернемся к той части техносферы, прогрессирующий износ которой угрожает шкурным интересам подавляющего большинства населения России. Старение жилищного фонда России, быстрый переход его в категорию ветхого и аварийного ставит под угрозу даже физическую безопасность многих жителей Российской Федерации. По данным Росстроя, на 2005 г. общий износ основных фондов в ЖКХ составил более 60 %, а четверть основных фондов уже полностью отслужила свой срок. Но симптомом еще более фундаментальной угрозы служит реакция общества и власти на тот неумолимый процесс, каким является ветшание жилищного фонда.

Процесс идет безостановочно и с ускорением, нет никаких надежд на то, что он вдруг сам собой остановится и повернет вспять. Но все смотрят на это равнодушно не предпринимают действий, соизмеримых масштабу угрозы, и не пытаются составить разумное представление о ней. Никто даже не делает успокаивающих заявлений, пусть ложных. В них нет необходимости, ибо в обществе нет беспокойства.

Надо считать аномалией и такой факт, на который никто не обращает внимания. По данным Госкомстата, в Российской Федерации на конец 2001 года было 90 млн. кв. м аварийного и ветхого жилья, или 3,1 % всего жилфонда Российской Федерации. Запомним эту величину. После этого Госкомстат не публиковал данных об аварийном и ветхом жилье. Однако о динамике старения сообщалось в документах и заявлениях официальных лиц. Так, председатель Госстроя Российской Федерации Н. Кошман 8 апреля 2003 г. сообщил прессе, что в 2002 году «в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров».