Белое Пламя - Анна Тьма

Маг сжал зубы. Он просто не мог раздеться, но это было необходимо. Отвернувшись, он снял перчатку и просунул руку под порванную жилетку, положив ладонь на вытатуированный Знак, и тихо зашептал, так, чтобы эльф не видел, чем он занят. В это заклятие Ален вплел не столько свою силу, сколько силы LiiTtu’shot, которая должна была сделать создаваемую иллюзию физической.

Прочитав заклятие, Ален медленно расшнуровал жилетку и снял ее. Повернувшись лицом к Арэну, он поглядел ему в глаза.

– Боги всех миров… – вымолвил побледневший лучник.

Материальная иллюзия не позволяла увидеть то, что хотелось скрыть, но она не могла скрыть уродливые шрамы, которыми было иссечено утонченное и очень юное тело. Спина, живот, плечи, грудь… все было сплошь покрыто шрамами, один страшнее другого. Но самый жуткий след был на животе – косо сросшиеся мышцы, иссеченные белесыми рваными шрамами, как будто его собирали по кускам… И никуда не делись десятки раз переломанные кости: в одном месте ребро срослось под таким невозможным углом, что мышцы завязало узлом. На плече светился белым в черной кайме вытатуированный Знак. Стрелок нервно сглотнул и жестом предложил волшебнику сесть.

– Тебя пытали? – спросил Арэн, промывая рваные раны на спине Пламенного и готовя иголку с ниткой.

– Меня шесть лет пытали, – тяжело ответил тот. – Первое время – свои же.

– Здесь, – эльф ткнул пальцем в спину Алену, – у тебя был пресечен позвоночник. Вот здесь, – тычок в правый бок, – какая-то тварюга в клочья порвала тебе печень. Я уж не говорю про твой живот, из которого, похоже, вырвали все внутренности. Могу перечислить еще десятка два смертельных ран, – стараясь успокоиться, говорил он. – Как ты выжил? Даже будучи магистром, невозможно пережить такое!

Ален молчал, с каменным лицом вытерпев первый и самый болезненный стежок серебряной иглы. Тоненькие царапины, прочертившие Знак, причиняли ему несравнимо большую боль. Он молчал довольно долго – эльф успел полностью зашить первую рану. А потом несколько неуверенно и с горечью произнес:

– Меня спас Анжей. Друг и старший брат… А вот я его спасти не смог. Я его убил, Арэн. Своими руками.

Арэн не стал больше спрашивать. Когда он закончил с разорванной спиной Алена, тот молча надел предложенную эльфом рубаху и кратким заклятием заживил ногу стрелка.

– Почему ты себя так не лечишь? – проворчал тот, разглядывая тонкие полоски своих шрамов, оставшихся после рваных ран.

– Ты же знаешь, что я не могу. А тебе еще противоядие пить предстоит. Я не настолько одаренный целитель, чтобы рискнуть нейтрализовать яд магией. Боюсь, могу и тебя убить. – Ален пытался застегнуть пуговицы на рубашке непослушными, израненными клыками гнилла и скользкими от крови пальцами. – Это я умею лучше всего – убивать.

Наконец пришел растрепанный и задыхающийся от быстрого бега хозяин постоялого двора.

– Вот все, как вы сказали, господин командор, – быстро проговорил он, протягивая Алену мешок, в котором глухо звякнули друг о друга склянки.

– Вино принес? – спросил Ален, забирая у хозяина мешок и деловито расставляя склянки на кофейном столике.

Хозяин протянул юноше бутылку самого лучшего вина, которое сумел найти.

– Опять фиалковое? – хмыкнул волшебник, ставя бутылку на тот же кофейный столик. – Распорядись, чтобы мне подготовили новую комнату.

– Уже все готово, господин командор, ваши вещи уже перенесли.

– К гниллу никто не прикасался? – строго поинтересовался командор. – Утром позовешь волшебника из белой башни, тебе за тушу настоящего черного гнилла неплохо заплатят. А теперь иди, – отпустил Ален хозяина гостиницы, не знающего, то ли радоваться, то ли бояться.

Поклонившись, тот быстро вышел.

– Давай свою флягу, – сказал Ален, глянув на эльфа.

Тот протянул юноше затребованный предмет и с интересом стал наблюдать за его манипуляциями. Ален налил во флягу на три четверти вина, добавил несколько щепоток бордового порошка и по капле, а то и по полсклянки, влил из каждого из расставленных на столе бутыльков. Закрутив крышку, он встряхнул флягу и протянул лучнику.

– Будешь пить два дня, и не думай подливать вина. Там все пропорции строго рассчитаны, разбавишь – и не будет никакого эффекта. А я спать пошел, – неожиданно закончил Ален и зевнул. – Уже скоро светать начнет.

– Спокойных снов, – пожелал ему эльф.

– И тебе веселой ночи, – хмыкнул маг, закрывая за собой дверь.

Служанка проводила Алена в его новую комнату и предложила помочь отмыться от крови. Он подумал и согласился.

Сидя на кровати, юноша задумчиво рассматривал красную от крови воду. Перебинтованный от подмышек до пояса, он держал свои истерзанные руки в воде. Молоденькая девушка осторожно коснулась влажной губкой Знака, и Ален резко отвернул голову в сторону, зашипев сквозь сжатые зубы.

– Простите, – сдавленно прошептала девушка, спешно отняв губку от татуировки.

– Ничего, все в порядке, – сказал Пламенный. – Я просто не был готов.

Девушка снова протянула руку к плечу молодого ветерана и осторожно отерла кровь вокруг Знака, не касаясь этой странной татуировки.

– Расскажи мне о себе, – попросил юноша. – Кто ты, откуда, как твое имя?

– Да что обо мне рассказывать… – смутилась девушка.

– Я очень хочу услышать. – Обворожительная улыбка заставила трепетать девичье сердце, и действительно захотелось рассказать этому красивому волшебнику все-все…

Девушка рассказывала, а Ален слушал ее мелодичный голосок. Она отвлекала его от неприятных дум. Оказалось, что девушку зовут Марья и ей всего шестнадцать лет. Родители Марьи умерли, и она ухаживает за старенькой бабушкой. Чтобы прокормить себя и единственную родственницу, которая в последнее время сильно болеет, девушка работает в гостинице господина Мстислава. Скоро холода, а бабушке надо купить новую шаль, старая совсем обветшала… Работа тяжелая, но Марья справляется, потому что боится, что ее выгонят. Вячеслав, сын Мстислава, часто кричит на прислугу, бьет и иногда даже… Девушка запнулась и покраснела. Командор все понял и помрачнел.

А девушка стала рассказывать о своем детстве, как она росла в деревне и как там было чудесно, но потом родителей задрал дикий зверь, дом отобрала сестра матери, а саму Марью, девятилетнюю девочку, забрала к себе бабушка, которая жила в городе, а потом…

А потом Марья, только что закончившая смывать кровь с рук и плеч Алена, вдруг расплакалась. Слезы текли по ее милому личику, на которое падала прядь густых каштановых волос. Марья еле слышно всхлипывала, стараясь сдержать слезы, а они все текли и текли. Она закончила перевязывать израненные руки мага. Ален приподнялся, притянул за талию девушку к себе, усадил на кровать и обнял.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});