Тролли тоже плачут - Катерина Снежинская

Эксперт, не обращая никакого внимания на старейшину, шагнул к тролльей девице. Как ни странно, но так и не почествованный вождь ему мешать не стал, спокойно пропустив тега мимо себя. Курой почесал когтём висок, соображая, как бы подоступнее донести свои желания. И вдруг дико оскалился, махнув рукой.

Тут произошла вторая странность. Тролльша его поняла — из всех присутствующих только она его и поняла. Но оскалилась, демонстрируя серые десны. Яте, со свойственной медикам деликатностью, обеими руками влез в рот пациентке, ещё сильнее оттягивая губы и щеки. Потом также придирчиво осмотрел шрамы и колени.

Девица отнеслась к осмотру с философским спокойствием, не сопротивлялась и только ворчала тихонечко, даже ласково. А когда Курой, закончив, хотел уже отойти обратно к ландо, она погладила его по голове с поистине материнской нежностью. Правда, тег от такой ласки аж присел — то ли испугался, то ли рука у тролльши оказалась тяжёлая.

К его невероятному облегчению больше попыток приласкать самка не делала. Только сунула что-то эксперту за пазуху.

— Уходить! — безапелляционно приказал старейшина.

Собственно, против этого Курой ничего не имел.

* * *

Каро в балаганах никогда не бывала. Воспитанниц пансионата на экскурсии в подобные места, понятное дело, не водили. А учёба в колледже на развлечения времени не оставляла. Да и не пристало приличным девицам сомнительным увеселениям придаваться. Потому и любопытство не мучило. Например, бордели теург тоже не посещала. И не тянуло тегу туда почему-то.

Спроси кто-нибудь девушку сейчас, как она тут очутилась — не ответила бы. Потому как и сама не сообразила, каким именно чудом её сюда занесло. Просто когда они с Мастерсом с крыши гостиницы слезли, настроение спустилось вместе с ними. Душа требовала чего-то яркого, необычного. В общем, продолжения банкета она просила. А реальность только насмехалась над подобными желаниями моросящим дождём и отражением фонарей в лужах.

У ворот отеля оборотень остановился, придержал девушку за подбородок и понимающе хмыкнул. Естественно, Каро тут же вырвалась и независимо отвернулась. Но как-то очень быстро оказалась в кэбе, а потом вот тут.

Постоянного места у балагана в Элизии не имелось — на то он и балаган. Но поскольку город требовал развлечений, то циркачи, зверинцы, немудрящие аттракционы и обязательно прилагающиеся ко всему этому великолепию торговцы всем и вся переезжали с места на место. Временами к ним присоединились новые труппы, а старые отправлялись путешествовать. Временами, по поводу ярмарок или праздников, балаган разрастался до городка. Но, так или иначе, а каждую ночь в столице крутились деревянные с облупленными мордами лошадки каруселей, играли шарманки и орали зазывалы, расхваливая выставленные на потеху публике чудеса.

Вот посреди всего этого Курой, совершенно неожиданно для себя, и очутилась. Ослеплённая, оглушённая, растерянная и поражённая до глубины души. Огни горели повсюду. Да не просто плошки или газовые фонари, а магические, разноцветные, переливающиеся как светляки, выписывающие в воздухе вензеля, оставляющие за собой светящийся след. Музыка выливалась из каждой палатки, из каждого сарайчика и везде разная. Трубы выли, барабаны бухали, животные ревели, существа разумные галдели.

Ни смотря на то, что время к ночи подбиралось, толчея тут была изрядная. Только вместо детей и подростков, сейчас здесь толпилась молодёжь обоих полов и всех мыслимых рас. Объединяло их одно — не самый обеспеченный, хоть и не совсем бедствующий, вид.

В одной руке Каро сам собой, кажется, возник вафельный стаканчик со сливочным кремом, а во второй булка с вложенной в неё жаренной, возмутительно жирной сарделькой. Да ещё и с горчицей.

— Это что? — озадачилась теург, не очень понимая, как с этим нежданно свалившимся богатством поступить.

— Жуй, давай, — посоветовал Мастерс, умудряясь перекричать толпу. — И поменьше ушами хлопай, а то дохлопаешься.

— Вот это есть? Прямо тут? На улице? — усомнилась Курой, представив, чтобы сказала преподавательница манер.

Впрочем, наверное, она бы ничего не сказала. Молча в обморок свалилась.

Рон теурга тоже убеждать не стал. Просто взял девушку за руку и, без труда преодолев её сопротивление, едва не ткнул булкой в рот. Пришлось кусать. Всё-таки, есть на улице приличнее, чем ходить с горчицей, размазанной по физиономии.

Дождавшись, когда тега прожуёт первый кусок, Мастерс тем же макаром скормил ей второй — от рожка. Не дав Каро и шанса возмутиться против подобного приёма пищи. Впрочем, желание возмущаться быстро пропало. Острота приправ, которых в сардельку сунули чересчур щедро, обожгла рот. А горячий жир от лопнувшей колбасной шкурки брызнул на язык. И это оказалось удивительно вкусно. И сладкий прохладный крем, растаявший сам собой, довёл удовольствие почти до кулинарного экстаза.

В общем, дальше теург кусала уже без посторонней помощи, наплевав на все правила приличия, набивая рот до хомячьих щёк. Просто так вкуснее казалось.

— Почему ты меня постоянно кормишь? — невзначай поинтересовалась Курой, тишком оглядевшись и быстро облизав жирные пальцы.

— Прикармливаю, — невозмутимо отозвался Мастерс, всовывая в руку кружку с восхитительно холодным яблочным соком.

— Зачем?

— А зачем прикармливают? — пожал плечами оборотень. — Чтобы приучить?

От такого заявление Каро едва питьём не подавилась. Но Рон, отобрав у неё пустую кружку, одарив разливальщицу сияющей улыбкой, наградив такой же парня, которого они случайно пихнули, и ещё одной девицу, пихнувшую их самих, потянул Курой куда-то в сторону.

Выбираясь из толпы, сгрудившейся у палаток с едой, теург заметила, что Мастерса вообще подозрительно часто толкают. И что примечательно, в основном девушки. Да и вообще смотрят они на оборотня как-то… плотоядно. Впрочем, их вниманию удивляться, наверное, не стоило. Исключительно по причине врождённой любви к справедливости, Курой отметила: беловолосая макушка детектива возвышалась над разношёрстной толпой. Развороту плеч мог позавидовать даже атлет, красующийся мышцами перед ярко разрисованной палаткой. А улыбался оборотень куда обаятельнее, чем все зазывалы вместе взятые.

Тут ещё Рону пришла в голову идея, что тащить тегу за собой не слишком продуктивно. И он, не спрашивая, понятно, разрешения, просто взял её под локоть. И девицы стали толкать и теурга. Конечно, комфорта это не добавляло. Но, почему-то доставляло удовольствие. Так Мастерс ещё сумел подлить маслица. Оборотень галантно не позволил Курой ступить по хлипким мосткам, брошенным в лужу, больше напоминающую небольшое озеро. Он просто перенёс девушку на руках.

Какая-то блондинка, виснувшая, между прочим, на собственном парне, поступок тоже оценила. И прошипела: «Дура ускоглазая!». Наверное, на такое обидеться стоило, а то просто развернуться, да и покинуть это развесёлое местечко. Но вместо этого тега почему-то гордо задрала нос. И сама сунула ладошку под локоть оборотня. За что заслужила очередную кривоватую и такую понимающую-понимающую улыбку.

— Ну, детка, куда направимся? — жизнерадостно поинтересовался Рон.

— Понятия не имею, — легкомысленно отозвалась Каро, тряхнув наскоро собранными в пучок и изрядно растрепавшимися волосами. — Лучше скажи, что я должна сделать, чтобы ты меня перестал так называть?

— Постареть? — предположил оборотень. — Но поскольку в ближайшее время тебе это не грозит, то… займёмся планами. Если ты не знаешь, куда нам идти, скажи тогда, чего ты хочешь.

— Всего! — заявила Курой.

— И сразу?

— Нет, можно последовательно, — не поддалась на провокацию тега. — Но сначала я желаю сахарной ваты. И на качели. Кстати, это вполне можно совместить.

И теург, гордо и независимо подняв подбородок, решительно пошагала к окружённому зелёными огоньками ларьку, где магичил, наматывая на палочку тонкие нити, продавец ваты. При этом руки Мастерса она не отпустила, уже сама таща тихонько хихикающего детектива к цели.

— Шевели-шевели ногами, — попыталась остудить его веселье Курой. — Тебе меня ещё на качелях качать. Я хочу выше, чем вон тот парень.

— Дотянуться до звёзд желаете, леди?

— Ну, Луну же ты мне не даришь…

* * *

Каро уже была готова сдаться и заявить, что с неё на сегодня развлечений достаточно. Ноги казались чугунными, в животе от всего съеденного и выпитого бурчало. Корсет стягивал рёбра так, что они уже угрожающе потрескивали. И голова кружилась. До звёзд они, конечно, не достали. Но Рон, посмеиваясь, очень старался. А силы оборотню не занимать было. Да и руки отваливались.

Мастерс совершенно не по-джентельменски заявил, что его дело призы выигрывать, а дело дамы их тащить. Пушистый медведь из настоящей овчины, корзина с грушами и леденец совсем уж гигантских размеров казались пудовыми. Но бросить их Курой моральных сил не находила. Хотя её и посещала мысль, что груши она не очень-то и любит.