Древний Рим - Сергей Утченко

Римляне были близко. Многие из наших предводителей советовали удалиться в безопасное место. Спартак неизменно отвечал на это: «То место будет для нас безопасным, где мы будем стоять хорошо вооружёнными». Всё внимание он сосредоточил на производстве оружия. В нашей армии теперь работали кузнецы, изготовлявшие мечи и копья. Железо искали повсюду. Даже решётки, выломанные из дверей и окон тюрем и рабских казарм, шли на изготовление оружия.

Когда наступил день битвы, римляне поняли, что сражение будет страшным. Они шли в бой медленным шагом, в молчании. Едва началась битва, римляне обратились в бегство. Бежал и сам претор. Нам достался римский лагерь и даже боевой конь полководца. Победы теперь следовали за победами. Спартак показал себя мудрым и великим руководителем. У нас уже была конница, и вся Южная Италия трепетала перед нами. Подходя к стенам городов, мы требовали, чтобы все рабы были отпущены к нам. Армия наша непрерывно возрастала и достигла уже семидесяти тысяч. В Риме были испуганы. На следующий год оба консула со своими войсками были направлены против нас.

Стало ясно, что оставаться в Италии опасно. Спартак призывал нас идти к Альпам и покинуть пределы Италии. Тогда мы все могли бы разойтись по родным местам. Но многие из нас были увлечены первыми успехами и не желали уходить из богатой страны, где они были победителями. К нам присоединялись и италийские бедняки, вступившие в наши отряды и желавшие продолжать борьбу с богачами Рима. Большой отряд недовольных, во главе с гладиатором Криксом, отделился от Спартака в самом начале пути на север. Этим воспользовались консулы. Один из консулов, Геллий, окружил отряд Крикса у горы Гарган и полностью уничтожил его. Консулы разделили свои силы. Один преградил нам дорогу на север, а другой шёл следом. Спартак воспользовался этим и разбил обоих консулов поодиночке.

Мы продолжали двигаться на север. В каждой новой области присоединялись к нам освобождённые рабы. Армия росла, подобно катящейся с гор снежной лавине, и достигла уже ста двадцати тысяч человек. Спартак принимал только тех, кто был способен носить оружие. Но мало кто из рабов был обучен военному делу и мог сравниться с погибшими у горы Гарган гладиаторами. Многие не понимали величия дела, за которое мы боремся. Они поджигали города, которые могли дать нам оружие, разоряли крестьян, которые могли быть нашими союзниками. Их толкало на это чувство мести и жажда добычи. Спартак понял, что это может стать гибельным для общего дела. Он приказал сжечь весь лишний багаж, перерезать вьючный скот, на котором везли добычу. Он запрещал купцам, приезжавшим к нашим стоянкам, предлагать вещи из золота и серебра. Эти металлы должны были использоваться только на покупку оружия. Трудно было бороться со стремлением к богатству людей, привыкших видеть в золоте источник могущества и благополучия.

Возле города Мутины дорогу нам преградил проконсул предальпийской Галлии Кассий с десятитысячным войском. Нас было больше, и битва окончилась нашей победой. Близко были Альпы, а за ними — желанная свобода.

Но позади оставалась богатая Италия, с её жестокими рабовладельцами. Наша армия, руководимая Спартаком, не потерпела ещё ни одного поражения. Силы Рима казались нам надломленными. Большинство не хотело уходить из Италии и потребовало, чтобы Спартак вёл нас обратно на юг.

Наша армия Повернула на Рим. При известии об этом в столице началась паника. Говорили, что со времён Ганнибала Рим не испытывал столь великой опасности. Ведь в городе были тысячи рабов, которые могли взбунтоваться и присоединиться к нам. Раздражённый непрерывными неудачами сенат отстранил обоих консулов от командования и назначил командующим Марка Красса — одного из самых богатых, жадных и жестоких людей в Риме. Кроме прежних двух консульских легионов, были спешно набраны ещё шесть. Многие из знати, даже старики, давно освобождённые от призыва в войско, добровольно отправились с Крассом. Богачи считали войну с нами своим кровным делом.

Шёл уже третий год от начала восстания. Римские солдаты по — прежнему уклонялись от сражений и не желали подчиняться приказам начальников. Им нечего было защищать в Италии. Они стремились получать своё солдатское жалованье, как можно меньше подвергаясь опасности.

Красс первым делом постарался навести в своей армии порядок. Он хотел показать солдатам вновь набранных легионов, как сурово он будет карать трусость и всякое нарушение дисциплины. Красс приказал выстроить солдат консульских легионов, неоднократно бежавших с поля боя. Каждый десятый, выбранный по жребию, подвергался мучительной казни. Его забивали палками насмерть. Теперь римские солдаты боялись Красса больше, чем гладиаторов.

Красс преградил Спартаку дорогу на Рим. Он попытался даже окружить нашу армию, но нам удалось разбить два легиона И прорваться на юг Италии. Армия Красса преследовала нас по пятам. У Спартака созрел новый план. Он вёл нас теперь к узкому проливу, отделяющему Италию от Сицилии. На этом острове совсем ещё недавно сицилийские рабы вели войну за свою свободу. Там было много людей, которые ждали только случая, чтобы снова восстать. Спартак рассчитывал, переправившись туда, пополнить свои войска и овладеть всем островом. Оттуда мы могли бы вести успешную борьбу с Римом. Нам удалось договориться с морскими разбойниками. Они обещали перевезти нас на своих кораблях. Но, получив условленную плату вперёд, пираты обманули нас. После этого мы попытались переправиться своими силами. Положив под брёвна пустые бочки, мы связывали их ремнями и ветками, но внезапная буря унесла и разбила плоты.

Красс воспользовался нашей задержкой на берегу пролива. Мы находились на самой южной оконечности Италии. В одном месте море так далеко врезается в сушу, что остаётся только узкий перешеек шириной в 300 cтадuй. Красс приказал прорыть через перешеек ров, а из вынутой земли соорудил вал. Римляне закончили эту постройку в очень короткий срок. Мы сначала не обращали внимания на эти работы, относясь с презрением к попытке Красса отрезать нас. Но когда стал ощущаться недостаток продовольствия и наше войско пожелало уйти из этих мест, мы неожиданно увидели себя отрезанными от остальной Италии.

Спартак сумел вывести нас и из этой ловушки.

В одну бурную ночь, завалив небольшую часть рва сучьями, деревьями и землёй, наше войско пробилось через вал. При известии о том, что Спартак снова вырвался на просторы Италии, римские правители решили отказаться от всех других войн, которые они вели в это время. Отовсюду в Италию стягивались войска. Из Испании был вызван Помпей с его легионами. На юге Италии, в Брундизии, высаживалась армия, прибывшая с Востока. А в нашем лагере не было единства. Суровая дисциплина, соблюдения которой требовал Спартак, многим была не по вкусу. Некоторые вожди решили вести войну на свой риск. Красс воспользовался этим. Он заманил в засаду большой отряд под командой Ганника и Каста и уничтожил его. Красс теперь искал решительного сражения со Спартаком. Он не хотел уступать славу победы вновь прибывшим полководцам. Спартак тоже был вынужден идти на битву. Нельзя было ждать, пока вновь прибывшие, закалённые в дальних походах войска соединятся с армией Красса. У нас было ещё около девяноста тысяч воинов.

Последний бой был самым страшным из всех. Мне тяжело вспоминать о нём. Римские войска были вооружены гораздо лучше нас. Отчаяние охватило всех. Спартак видел, что поражение неизбежно. Он устремился на самого Красса, но ему не удалось пробиться. Он не смог это сделать, несмотря на своё изумительное искусство владеть оружием. Спартак был ранен в бедро дротиком. Я сражался в это время неподалёку и всё видел. Опустившись на колено и выставив вперёд щит, он отбивался от нападающих до последнего дыхания, до последней капли крови. Наконец, он упал. Ожесточение битвы было таково, что враги продолжали рубить мечами его бездыханное тело. Мы защищали труп вождя, и римляне не смогли завладеть им, хотя за голову Спартака Крассом была обещана большая награда.

Шестьдесят тысяч наших пало в этой битве. Но ещё страшнее была судьба тех, кто попал в руки врагов. Шесть тысяч человек были живыми распяты на крестах вдоль дороги из Рима в Капую…

Мальчик, с горящими глазами слушавший рассказ пленного гладиатора, спросил:

— Как же ты спасся? Где ты жил всё это время? Ведь великий Спартак погиб уже почти десять лет тому назад.

— Этого я не сказал моим мучителям, когда они пытали меня здесь, — отвечал Публипор. — Но тебе я скажу. Ведь ты тоже — раб и должен знать, что борьба угнетённых не прекратилась с гибелью Спартака. Остатки нашей великой армии укрылись после разгрома в горах. Некоторые пошли к морю и стали пиратами. Я хорошо знал ущелья и горные перевалы в Лукании и повёл туда своих людей. Несколько лет мы успешно скрывались, добывая себе пропитание нападениями на богатые виллы рабовладельцев. Но недавно мы узнали, что против нас послали большой отряд римской армии. Он расположился лагерем близ вашего города. Я вышел на разведку. Трудно было предположить, что меня сможет узнать кто — либо из видевших меня гладиатором.