Тихие Клятвы (ЛП) - Джилл Рамсовер

спросил он, даже не глядя в мою сторону.

Я глубоко вздохнула, расслабляясь на кожаном сиденье с каждым поворотом колес, уносящим меня все дальше от дома. — Да, это немного дико, но прошлой ночью мне приснился кошмар, который привел к крику. Казалось, что я сорвала голос. — Я пожала плечами.

— Звучит как повод для праздника. — Его глаза смотрели на меня, в них отражался острый ум.

У меня возникло странное чувство, что он ничуть не удивлен, как будто он уже знал. Рассказал ли ему Коннер? Похоже, они были скорее соперниками, чем доверенными лицами, но что мне было знать? Эти ирландцы были такими загадками.

— Это было неожиданно, конечно.

Он надел черные солнцезащитные очки, которые опускались по бокам и служили барьером между нами. Не то чтобы это имело большое значение. Его глаза были скорее зеркалами, чем окнами. Все в нем, казалось, было создано для того, чтобы скрыть и запутать, как в трехмерных картинках, где нужно скосить глаза, чтобы увидеть скрытое изображение. Он был миражом и иллюзией, одетый в темные джинсы и кожаные ботинки. Его обтягивающая футболка открывала множество разноцветных татуировок, которые резко контрастировали с его жестко контролируемой личностью — еще один кусочек головоломки викинга. Мне было интересно, видел ли кто-нибудь когда-нибудь полную картину.

— Знаешь, не так много людей могли бы надавить на моего отца, как ты, возражая против его просьбы отправить с нами одного из его людей. — Мне было любопытно. Достаточно для того, чтобы я решилась задавать вопросы.

Кейр ухмыльнулся. — Я не спорил; я просто не перечил. Ты никогда ничего не получишь в этом мире, если не будешь за это бороться.

— Из этого следует, что ты не хотел, чтобы Умберто был с нами. Почему это имело для тебя значение?

— Разве это не очевидно? — спросил он. — Я хотел, чтобы ты была одна. — Его взгляд переместился на меня, а затем вернулся к дороге.

Мой желудок нырнул и покачнулся, как будто мы совершили крутой поворот. Кейр ответил на мой вопрос, одновременно оставаясь туманным. В основании моего позвоночника зародилась тревога.

— Ты близок с Коннером? — спросила я, надеясь, что если я лучше пойму их отношения, то смогу понять, почему Коннер был так категорически против того, чтобы я отправилась в эту поездку с его кузеном. Я молилась, чтобы не упустить из виду угрозу моей безопасности. Я была уверена, что в основе возражений Коннера лежит ревность, но я попала в беду, если за этим стояло нечто большее.

— Мы росли вместе — все мы, дети Байрнов. Наша семья очень близка. — Он снова взглянул на меня, и у меня возникло ощущение, что он испытывает меня, но я не была уверена, в каком смысле. — Я представляю, что расставание с семьей было для тебя тяжелой перспективой.

Я смахнула невидимые ворсинки на платье и пожала плечами. — Жизнь — это сплошные перемены. И я не собираюсь переезжать на другой конец страны.

— Тем не менее, я не могу представить, что ты была воспитана в духе высокого мнения о других… семьях. Других организациях. Это должно быть большим шоком.

Он… сомневался в моей преданности? Он думал, что я действую как какой-то крот?

— В детстве отца не было рядом, поэтому такие вещи не были частью моего мира, — объяснила я твердым тоном, и мой позвоночник напрягся.

— Иногда для этого не нужно многого. Несколько тонких оттенков могут повлиять на то, как человек смотрит на мир, — подтолкнул он.

— Как и жестокость. Это заставляет взглянуть на вещи иначе, расставить приоритеты и пересмотреть лояльность.

Кейр смотрел на меня так долго, что я боялась, что он разобьет машину. Я надеялась, что если он чувствует, к чему я клоню, то мое сообщение было получено. Мне было наплевать, кто на кого работает. Все, что имело для меня значение, — это защита людей, которых я люблю.

Когда он наконец оглянулся на дорогу, он хмыкнул.

Я восприняла это как знак того, что я справилась, и мы оба молчали до конца короткого пути.

— Нана, Пэдди, это Ноэми Манчини. Она невеста Коннера. — Кейр отошел в сторону, представляя меня своим бабушке и дедушке.

Я протянула руку Падрику Байрну, который проигнорировал мое предложение и заключил меня в объятия.

— Несчастное итальянское рождение, но с такими зелеными глазами, без сомнения, ты была предназначена для ирландцев. — Он отстранился и подмигнул. Ирландская нотка в его словах добавляла игривости, но острота в его глазах намекала на скрытую силу. Им должно было быть не меньше восьмидесяти, но у меня было ощущение, что Пэдди в свое время был очень свирепым.

Нана отпихнула его и взяла обе мои руки в свои, широко раздвинув их, окинув меня взглядом. — Ты прекрасна сверху донизу, девочка. Иди сюда. — Она притянула меня в объятия.

— Мы рады познакомиться с тобой, — добавил Пэдди. — Но почему тебя привел не Коннер?

Мои губы разошлись, чтобы ответить, но Кейр опередил меня.

— Он был занят и попросил меня привести ее.

— Ах, слишком занят для нас? Возможно, но уж точно не для такой прекрасной невесты. Надо будет высказать ему все, что я думаю, когда увижу его в следующий раз. — Нана посмотрела на меня, откинувшись в кресле. — Это первое, чему тебе нужно научиться — никогда не давать им ни дюйма, не этим мужчинам Байрн. Они возьмут его и отберут еще милю.

Пэдди хрюкнул. — Ты создаешь проблемы для мальчика еще до того, как он пошел к алтарю, Эйн? Держи свой счет.

Она бросила на него взгляд, который мог бы испепелить только что распустившийся цветок. Мне пришлось прикусить губы, чтобы не рассмеяться.

— Скажи, если я ошибаюсь, — продолжал Пэдди, — но я могу поклясться, что мне сказали, что ты немая. — Он потер морщинистой рукой челюсть и изучающе посмотрел на меня.

— Так и было, — объяснила я. — Но по странному стечению обстоятельств мой голос вернулся только вчера вечером после шести месяцев отсутствия.

Нана перекрестилась. — Разве это не его путь? Творит чудеса, о которых мы можем только догадываться. На прошлой неделе Пэдди вынес мусор, а я даже не попросила. — Она лукаво посмотрела на своего мужа.

Я усмехнулась, решив, что официально обожаю Нану Байрн.

Мы проговорили несколько минут, прежде чем раздался стук во входную дверь.

— Ну, кто бы это мог быть? — спросил Пэдди, ни к кому конкретно не обращаясь, поднимаясь на ноги. Прежде чем он успел направиться к входу, дверь открылась и закрылась, и к нашей маленькой вечеринке присоединился Коннер.