Последний шанс палача - Сергей Возный

— А ну да-ай!

Влепляет ей пару пощечин для порядку, конвертик летит в урну.

— У вас проблемы?

— Ни малейших, — улыбается Глеб вежливому охраннику. — Мы с дамой уже уходим.

До машины Натали щелкает каблучками с пулеметной громкостью, задрав подбородок по-королевски. Первых слов удостаивает только в салоне авто:

— Что-то джипик у тебя маловат. Не тесно?

— Холостяцкий, — отвечает Глеб ровно, выруливая на проспекты. — В пробках удобно.

— А ты изменился. Совсем заматерел. Там, у нас дома, не замечала. Постоянно приводишь к нам потаскушек, ведешь себя, как стареющий ловелас!

— А я такой и есть. Мне тридцать шесть лет, а ни хрена полезного так и не сделал. Ни сына, ни дерева, ни даже дома, как и у твоего Бориса.

— Да, домик у нас есть… — Усмешка ее делается шире. — Останови машину. Не сбегу, не бойся.

Переулок залит неоном, фонарями и сиянием билбордов. Мультяшная певица Глюкоза поет из динамиков про невесту.

— Что случилось, Натали?

— У вас маятник. У вас с Борей. Маятник удачи, качается туда-сюда, от одного к другому. И знаешь… кажется, везет тому, от кого я ушла. Взамен к нему прет удача, кураж какой-то… а другому остается только оболочка.

— Эк тебя вставляет, родная! — Его рука тянется крутануть зажигание, но женская ладошка ложится сверху, ласково и властно.

— Иди ко мне. — Ее дыхание обдает запахом «мохито», рука скользит уже под пиджак миланского покроя, сползая ниже… — Иди, пожалуйста, как раньше!

— Эх, Наташка… — выдыхает он, ощущая, как уплывает улица, пляшут фонари, билборды и силуэты прохожих за тонировкой стекол. — …Эх, Наташка! — говорит неверным голосом через вечность(а может, минут через двадцать всего), наполненную влажным теплом и безумием. Откинутые сиденья, разбросанное белье. — Эх, Наташка, и почему у нас вечно так?!

— Тебе не понравилось?

— Дурочка. Я этого ждал лет десять, изменщица ты гнусная, а могли бы все годы вместе быть!

— Не могли бы, — отрезает она, становясь деловитой и чужой. Приподнимает коленки, натягивая ажурные стринги. — Не могли бы, Глебушка. Я бы жила с тобой, а думала о нем… вышло бы еще хуже.

Глеб на «хуже» скрипит зубами — крыть особо нечем. Сонный карп в тихом болотце оказался хищной пираньей, клочьями изорвал дружбу, и старые раны теперь кровят.

— Ладно, нормально все будет, — говорит без убежденности, выруливая обратно на проспекты. — Ты у нас всегда была одна на двоих… «Санта-Барбара», полный аллес!

На душе мерзко…

* * *

— Все не зря, — прошептала Натали здесь и сейчас, когда отколыхалось уже и взорвалось и мышцы млели в сладкой истоме. — Мы всегда были друг для друга, и теперь вот… все сложилось, да?

Ночной ветер августа колыхал занавеску, принося горькую торфяную вонь, выдувал запахи страсти вперемешку с мартини и коньяком. Говорить не хотелось. Правду произносить — о том, что фарш обратно не прокрутишь, и никто уже не вернет двадцать лет жизни, потраченных невесть на что. Где-то там, в хорошей и правильной биографии студент Глеб Воропаев стал-таки журналистом, девушка Наташа родила ему сына, а дальше была у них только гладкая трасса, вроде автобана: гонорары, слава, семейное счастье. Идеальная биография счастливого человека, сбившаяся где-то на старте.

— Сложилось, наверное, — сказал он неискренне, разглядывая Натали в бледном отсвете. Первый голод утолен, сытый взгляд скользил теперь по женскому телу слишком придирчиво, отмечая ненужные детали — складочки под животом, чуть отвисшую грудь, россыпь морщинок у глаз… ничего не скрыла коварная луна! Красоту и шарм в этом мертвом сиянии обретают лишь ведьмы, чей рыжий огонь перемешивается с серебром, а белая кожа начинает светиться изнутри.

— Наверное?! — Голос женщины полон был веселого кокетства. — Ну, я тебе покажу!..

Она и впрямь показала — как в юности, через месяц-другой знакомства, когда пропала уже ненужная скованность. Лучше, чем в юности! Со всем опытом сорокалетней женщины, очень старательно, будто экзамен сейчас сдавала. Глеб себя и почувствовал вдруг третьим лишним — даже не экзаменатором, а зрителем любительского порно.

— А ты еще ничего, — прошептала она утомленно, когда желаний совсем уже не осталось. — Крепкий мужичок.

— Хорошо, что тебе понравилось.

— А тебе?!

— Разумеется, все было великолепно.

Не получалась у него искренность, хоть убей! Все куда-то исчезло после ведьминого звонка, сдуло напрочь ароматный флер единения и общих воспоминаний — физиология осталась. Мужик с нормальной потенцией и женщина, твердо решившая понравиться.

— Пойду-ка я в душик, — сказал Глеб добрым голосом, чтобы совсем уж не огорчать. Дама хочет спектакля — сыграем для нее! Не будем пока вспоминать о другой, чья кожа светится в лунном сиянии, а глаза опухли от слез. Одна, в запертом номере дешевой гостиницы, брошенная всеми на свете. Ее можно обманывать, но перед ней совсем не нужно фальшивить. Может, это и есть счастье? — Пойду сполоснусь, а ты отдохни пока. Мне правда классно было!

Он еще мылся, чередуя лед с кипятком, крякая и матерясь, когда телефон зазвонил повторно. Пару секунд женщина с каре и злым взглядом слушала полифонийную «Ламбаду», потом рука скользнула под ворох одежды на полу, отыскав аппаратик.

— Алло! — Женский голос в трубке прозвучал испуганно. — Алло, Глеб? Почему ты молчишь?!

— Это не Глеб, милая, — ответила Наташа четко и жестко. — Это его жена. Ты ему не нужна, и оставь его в покое, по-хорошему.

Телефон, захлебнувшийся гудками, полетел на пол, а Наташа долго еще сидела голая на краешке дивана, думая о своем. Теперь она улыбалась.

Глава 6. «Он позвонил…»

Акоп объявился совсем скоро — через сутки после достопамятной встречи. Гостеприимства на сей раз не получилось, просто принял Глеба на борт в условленном месте все тот же смоляный «брабус».

— Плохая история, брат, — сообщил Акоп, не тратя времени на кавказские красивости. — Совсем плохая и вонючая, да. Прикрывают твоего Мастера! Очень высоко прикрывают, на самом верху! Я выяснять начал, про меня тоже начали выяснять, сразу же!

— И что в итоге?

— Понимаешь, брат… — Широкие брови Акопа съехались к переносице, взгляд сделался мудропечальным, как у старого еврея. — Понимаешь, я мужчина и ничего не боюсь. Помнишь, какой я был в горах, вместе ходили… только не молодой уже! Семья есть, дочь не замужем, кормить надо.

— Я тебя понял, Акоп, — оборвал Глеб долгую прелюдию. — Опасаешься с ним связываться?

— Ничего не боюсь, я сказал! Но опасаюсь, ты прав. У меня законный бизнес, друзей много, но у него круче друзья. Ты ж знаешь, как в нашей стране любой бизнес можно опустить! Налоговая, рейды-шмейды…

— Я это очень хорошо знаю, — ухмыльнулся Глеб. — С другой стороны, воевать я и сам не хотел, поговорить просто. Встретиться с ним так, чтобы не упаковали меня сразу в багажник. Прикроешь?

— Ты думаешь, я этот… Аль Капоне, да? Думаешь, у меня пацаны есть, как раньше? Нет, я бизнесмен, — покачал Акоп головой, изобразив всю гамму чувств кавказского мужчины, вынужденного себя принижать. — Там у меня в костюмах племянники всякие, к делу их пристраиваю, без криминала. Переменились времена, Глеб! Как говорится — прошла любовь, завяли помидоры, моей страной мне брошенные в гроб!

Этот поэтический экзерсис шокировал Глеба окончательно. Скрылись уже в потоке габаритные огни авто, а он все стоял на обочине, пытаясь собраться с мыслями. Не было ни мыслей, ни новых идей — сплошная пустота. В гостинице ждет обиженная женщина, которой он по-прежнему ничего не должен (включая верность), но и разбежаться пока не получается. После прошлой ночи Дина как-то сразу и вдруг изменилась, слезы закончились, хотя улыбок взамен не пришло. Вежливо теперь общались, по-соседски. Глеб, подозревающий, откуда ветер дует, лишних вопросов не задавал, но на встречах с Натали был поставлен большой жирный крест. Избавляться надо от прошлого, ни к чему оно! Закончить по-быстрому с проблемами рыжей ведьмы, которую приручил и теперь в ответе, перестать ныкаться по норам, а там и вся жизнь пойдет иначе. В конце концов, Дина теперь свободна, да и чужой ребенок, если разобраться, не такой уж пугающий фактор для бобыля за сорок, без работы и видимых перспектив!

Вот только проблемы ну никак не желают кончаться! У главной из них есть ФИО и почетный нелегальный титул, имеется куча вооруженных людей на подхвате, и сверху, надо полагать, совсем не капает. Лет семьдесят назад проблемы решались по принципу «нет человека…», но до подобной прыти Глеб пока не созрел. Даже если пробьется через охрану (а она ведь есть, наверняка) — дальше что?! Доставать смартфон системы Макарова и палить в лоб незнакомому мужику? А потом куда деваться?!