Дом певчих птиц - Юлия Владимировна Климова

никогда не было проблем.

Пообщавшись с Сергеем, я поняла, что без тренера мне никак нельзя. Требуется хотя бы пять занятий, чтобы подобрать силовые упражнения, определить нагрузки и полюбить каждый тренажер до пружин и винтиков. А уж потом: «Запомнила? Записала? Делай теперь сама, повторяй и не волнуйся о проблемной ноге». И спорт как-то сразу зацепил меня, мысленно я уже приобретала абонемент в зал, расположенный неподалеку от моего дома. Мечтать о совершенстве всегда легко и приятно.

Димке я отправила несколько фото, и с чувством выполненного долга полетела в наше гнездо.

– Почему ты выбрала Сергея? – спросил Дима за ужином, после моего подробнейшего и эмоционального рассказа.

– Я не выбирала. Администратор на ресепшене познакомила меня с ним. Думаю, они нагружают новичками того тренера, который менее занят в данный момент. – Я пожала плечами, показывая, что проблемы нет, но в душе уже дернулся нерв, отвечающий за мир во всем мире. По лицу Димы я умела угадывать приближающийся приступ ревности, и сейчас следовало предотвратить возможный пожар и обязательно в очередной раз показать всю абсурдность подозрений. Поступать так настойчиво рекомендовали книги по психологии отношений.

– А девушек тренеров у них нет?

– Есть, я видела одну.

– Вот и перейди к ней.

– Зачем?

Я знала ответ на этот вопрос, но мне хотелось, чтобы Дима озвучил свое недоверие ко мне и почувствовал определенную неловкость. Он должен бороться с ревностью, оказывать ей максимальное сопротивление, а не подкармливать нелепыми обвинениями в мой адрес. По сути, у меня было три выхода…

Расстаться.

Принять все требования и условия и превратиться в полупрозрачную моль, которой разрешено летать только по обозначенной траектории и только в разрешенные часы.

Или попытаться разрушить этот монолитный замок зла, окруженный терновником, и получить право на простое человеческое счастье.

Я мужественно выбирала третий вариант, и видела лишь единственную проблему: Димка не желал признавать мою правоту, и ревность сидела в нем уверенно и прочно. Можно сказать: «Да, ты права, иногда на меня находит… Но я стараюсь, и скоро эта проблема исчезнет». В варианте Димы это же звучало так: «Ни к кому не подходи, и пусть к тебе тоже никто не подходит, тогда я буду спокоен». Я мечтала достучаться до его разума, чтобы потом мы могли вместе стереть эту дурацкую преграду.

– Тебе трудно?

– Но зачем?

– Просто для следующего занятия выбери другого тренера – девушку. И все.

Димка начал раздражаться, и я засомневалась, нужно ли продолжать спор. Разломив вилкой котлету так, точно она была живая и в любую секунду могла прыгнуть и смертельно ужалить, он налил слишком много кетчупа на край тарелки и откинулся на спинку стула. Аппетит у Димки явно пропал.

– Нет никакой разницы: мужчина тренер или девушка. Сергей меня устраивает, и я не нахожу причин его менять, – с определенной легкостью ответила я, подавив желание все же уступить. – У меня от этих наклонов и отжиманий – туман в глазах, я даже толком не вижу, кто передо мной стоит. Понимаешь?

«Ну же, услышь меня…» Я сделала глоток сока и поставила стакан перед собой.

– Если бы он для тебя ничего не значил, ты бы сейчас не спорила. – Дима окатил меня ледяным взглядом, вновь взял вилку и замер, ожидая ответа.

– Ты опять ревнуешь, – устало сказала я. – А я опять пытаюсь тебе объяснить, что это беспочвенно, бессмысленно, и вообще – ерунда. На улице полно мужчин, но мне нет до них дела.

Щека Димки дернулась, он отшвырнул вилку, тряхнул светлой челкой, поднялся, громыхнув стулом, и резко сказал:

– Если ты меня хоть немного уважаешь, я уж не говорю о большем, то ты сменишь тренера.

С этими словами он вышел из кухни, а я подперла щеки кулаками и тяжело вздохнула. Наверное, надо мне еще почитать психологических книг, потому что аргументы быстро заканчиваются, и мои попытки продолжают упираться в железобетонную стену непонимания.

– Котлета, котлетка… – протянула я, глядя на тарелку Димы. – Не хотела бы я оказаться на твоем месте.

* * *

Петербург. Далекое прошлое…

Проезжать мимо книжной лавки Соня очень любила. Там, за небольшим ладным домом из серого кирпича, начинался переулок, ведущий к магазину Берты. Пешком далековато, но именно такой путь просила душа: чтоб идти, думать, вспоминать.

Странно, прошлая жизнь казалась одновременно близкой и далекой. Если закрыть глаза и сосредоточиться, то можно до подробностей вспомнить расположение клеток перед прилавком, обстановку кухни, кладовки, второго этажа… Иногда даже чудились знакомые запахи, но потом, будто налетал ветер и уносил четкие образы, оставляя лишь дрожащие очертания и тепло.

За пять лет Соня навестила Берту лишь десять раз, и не ее вина была в этом. Появляясь неожиданно, исключая тем самым отказ, она всегда встречала строгий взгляд хозяйки магазина и непременное: «У тебя новая жизнь, забудь, что когда-то работала здесь и не приходи». Но Соня улавливала в глазах Берты неравнодушие, и это давало силы на следующее путешествие от дома Абакумовых до витринных окон с птичьими клетками.

Теперь за порядком следила Аглая, в ее словах и движениях всегда присутствовали забота и простота. Соня сожалела, что с девушкой получается перекинуться лишь парой слов: они почти ровесницы и вполне могли бы подружиться. Но Берта не любила праздной болтовни, и Аглая либо почти сразу уходила, либо занимала место за прилавком.

– Как здоровье хозяйки? – однажды шепнула ей Соня.

– Мигрени. Никуда от них не деться, – быстро ответила та.

– А торговля хорошо идет?

– Да, не успеваю обучать птиц. Берта ругает меня на чем свет стоит. – На носу Аглаи запрыгали конопушки, и Соня поняла, что девушка не держит на пожилую женщину зла и с пониманием относится к недовольному ворчанию по поводу и без повода. – Спасибо за подарки к Рождеству, таких вкусных пряников я никогда не едала.

При встречах Берта была немногословна, она непрерывно пила чай на травах и внимательно слушала рассказы Сони. Кивала, криво улыбалась, иногда усмехалась (казалось бы без повода), а иногда туманно и тихо произносила: «Время уже рисует дорогу». Или: «Равновесие набирает силу…» Старость еще сильнее иссушила ее кожу, пигментные пятна покрыли шею, волосы поредели, но на ногах по-прежнему посверкивали дорогими камнями атласные или бархатные туфли на небольшом каблуке.

– В каких облаках ты витаешь? – нарушила ход мыслей Оля. – Учти, сначала зайду я, а потом появишься ты.

– Хорошо, – легко согласилась Соня.

– Уверена, Маша уже рассказала Александру о каждой из своих подруг. И он знает, что я – наследница приличного состояния.

Николай Степанович любил порядок во всем, и два года назад он