Конструктор (СИ) - Андреева Ася

— Почти, — заулыбался я, — отдохнёте. Мы непременно все вместе отдохнём.

Костя улыбался, глядя на эту симпатичную и милую женщину, и понимал, почему Ханк так тепло отзывался всегда о своей семье. И с удовольствием ей рассказал, чем занимается его жена Вероника, и пообещал обязательно познакомить с ней.

Целую неделю Костя не выходил из дома своих немецких друзей. На все встречи выезжал Ханк. А он медленно сходил с ума, зная, что Вероника сидит без информации и, наверняка, думает, как её добыть.

Потом в красках представлял, как она уходит тайком в лес, чтобы автостопом доехать до Москвы. Или собралась переплыть речку. Зачем? Она придумает зачем. Да мало ли, что ей там в голову придёт сделать. Одна надежда — на бывшего командира. Он на хорошем счету был в армии. Должен справиться.

Сообщать о своём местонахождении даже Степанычу было крайне опасно: и для него, и для неё. Вообще для всех. Орлов так и оставался под стражей, а Ольга и новая парочка также, как и Константин, вынуждены были находиться за городом.

Через несколько дней Ханк вернулся домой раньше обычного. Глаза горели, но зная немецкую педантичность, Константин терпеливо ждал, пока он вымоет руки и пройдёт в гостиную.

— Ханк, ну не тяни.

— При погоне автомобиль Ибрагима попал в ДТП. Соколовский скончался на месте, а Ибрагим через несколько часов в больнице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как их нашли?

Оказалось, что Воронов, подняв все документы на закупку по фирме, где работал Соколовский, обнаружил ещё один адрес, где мог находиться их новый филиал. И отправил туда своих людей, которые чудесным образом выследили сотрудников этой конторы, которые как раз в это время выходили из здания. Проследив за ними, люди Воронова вышли на загородный дом, в котором вероятно и скрывался Ибрагим и компания.

Но, самым интересным было не это, а то, что Алик Соколовский и вовсе оказался совсем не Аликом, а Захаром Аверковым, объявленным ещё два года назад в международный розыск.

— Так вот почему у партнёра Вероники по танцам была такая безупречная репутация. Моя интуиция меня не подвела, когда я его отстранил от неё.

— Да. Это ты правильно сделал. И теперь этими людьми занимаются совсем другие государственные органы. Воронов им и передал эту важную информацию. А следователя вашего уже сегодня вернут, так что проект ему передадут мои люди вовремя. А Орлов должен подъехать к нам с минуты на минуту.

Константин поднялся и обнял своего многолетнего партнёра.

— Да, Костя, отец Катерины уже в тёплых странах со всеми своими счетами. Я думаю, и твоя бывшая уже каким-то чудным образом в настоящее время пересекает границу.

— Ну и… Пусть катится. Жаль только, если выяснится, что и её отец также сыграл значительную роль в гибели людей.

— Не думаю. Во всяком случае, он не стал бы так открыто марать свои руки.

— Виталий, я так понимаю, выходит сухим из воды.

— Да, ему жизнь предоставляет ещё один шанс, чтобы исправиться или снова вляпаться в дела куда похуже.

— Нужно перевести деньги пострадавшим. Узнать, может быть, чем-то можно помочь.

— Не волнуйся, я этим сам займусь, — Ханк открыл свой ноутбук.

— Ханк, мне надо ехать.

— Нет, — теперь я понимаю, что чувствовала Вероника, когда меня уговаривала.

— Она там натворит дел. У неё характер…

— Понимаю. У меня есть жена. И характер у неё тоже ещё тот. Но, пойми, мы с уверенностью не можем сказать, что опасность полностью миновала. Надо проследить за всеми их подельниками.

— Понимаю. Кстати, у твоей Анны ангельский характер. Даже мечтать о таком не могу в отношении Вероники.

— Ха-ха. Знал бы ты мою жену, — весело засмеялся Ханк. — Слушай, а давай мою Анну отправим. За ней никто следить не станет. Только и ей придётся уезжать без телефона. Она твоей девочке всё и расскажет.

— Нет, это очень опасно. Я не могу принять такую помощь.

— Можешь. Ты очень много для меня сделал. Ничего не опасно. Её незаметно сопроводят мои ребята до развилки. Она путешественница. Доедет. Моя жена мечтает увидеть настоящий русский лес. Увидит своими глазами настоящие деревни. Анна, подойди, пожалуйста, ко мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, мой дорогой.

Эта идея мне совсем не нравилась, но я был уверен, если всё пройдёт благополучно, моя девочка также полюбит эту замечательную фрау. И спокойно меня дождётся. Хорошо, что хоть в глухом лесу её оставил, а так уже собрала бы себе для коллекции всех поклонников в сказочных местах.

Вероника

Дни тянутся бесконечно и долго. Каждый день уговариваю Ивана Сергеевича съездить к Степанычу. Каждый день он терпеливо вновь и вновь объясняет мне, как маленькому и непослушному ребёнку, что это делать категорически нельзя.

Костя строго-настрого перед отъездом запретил выходить дальше двора. И для нашей безопасности, и для семьи Степаныча. Я, конечно, всё понимаю. Но каждый день думаю, ищу выход, пока вместе со Степанидой хлопочу по хозяйству.

— Моя ты, золотая! Такой порядок везде навела, — не устаёт меня хвалить хозяйка.

Иван Сергеевич не спускает с меня глаз. Словно чувствует, что я не буду сидеть, сложа руки. И загружает работой непрерывно. Да руководит, как следует. Это не так, это не сюда. За это Косте скажу, чтоб наказал, мол, совсем от рук отбилась. Добивается того, чтобы, придя в свою комнату, я ложилась спать без задних ног.

Но это не помогает. Как только я обнимаю Костину рубашку, так сразу собираюсь ехать к нему. Прожив здесь больше недели, научилась просыпаться с петухами. Так что завтра, на рассвете, отправляюсь домой.

И никто, и ничто не заставит меня остановиться. Доберусь автостопом. Еда приготовлена. Несколько дней незаметно таскала. Расплачиваться буду мёдом, а может, какой добрый человек и так подбросит. Костя, жди меня, скоро приеду. Подумала я и заснула впервые за эти дни крепким сном.

Глава 35

Я уже полчаса с трудом пробираюсь сквозь лесную чащу. До этого километров десять была просто приятная прогулка — я шла налегке по красивому и чистому лесу. А теперь ветки хлещут по моему лицу, а руки все исцарапаны какими-то колючими кустами. Ноги промокли насквозь от росы, и я уже начинаю стучать зубами.

По моим подсчётам до грунтовой дороги осталось идти совсем немного. Я пошла напрямки, потому что по укатанной лесной тропинке меня быстро найдёт Иван Сергеевич. А так есть шанс достигнуть цели, которую я себе поставила вчера.

Несмотря на волнение, замечаю, как свежий утренний воздух наполняет мои лёгкие. И придаёт силы моим мечтам. Слышу позади себя какой-то шорох. От волнения ускоряю шаг и, не замечая преграды, спотыкаюсь и падаю в какие-то заросли. Сердце бешено колотится, а меня кто-то тянет за капюшон моей кофты.

— Ну что ты за баба такая? — слышу грозный голос лесника.

— Иван Сергеевич, отпустите меня.

— Ага, сейчас. Быстро домой.

— Мне надо в Москву. Ну, пожалуйста, отпустите меня. Прошу Вас, — не теряю надежды его уговорить.

— Если бы меня так моя Степанида не слушала, я бы давно наломал прутьев да воспитал, как следует, чтобы послушной стала женой.

— Мы не в армии, — буркнула я.

— Быстро потопала до дома. Приедет Костя, прикажу ему, чтобы непременно наказал тебя. Заставил тебя повиноваться ему. Иначе всю жизнь будет мучиться, живя с такой женой. Сил с тобой никаких нету. Где это видано так мужа не слушаться?

Я, как обычно, стала реветь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мужа? А где мой муж? Может, его в живых уже нет, — я кричала на весь лес, — может в больнице раненый, может связанный…

— Замолчи! Разве так ждут своего любимого? Беду нагоняют. Гнать метлой такие мысли надо. И верить! Всегда верить, что дождёшься. Молиться, в конце концов. Помощи просить, чтобы святые и тебя просветлили. И ум твой. Марш домой. Быстрым шагом за мной.