MythagoWoodRus - Alex Virochovsky

Домой мы шли уже в сумерках, ужасно разочарованные. Каникулы начались с несчастья, но вскоре мы полностью забыли о корабле.

Спустя шесть недель, прямо перед долгой поездкой на автомобиле и поезде в школу, Кристиан и я вернулись к северному краю лесов, на этот раз гуляя с двумя спаниелями тети Эди. Тетушка была таким испытанием, что мы с радостью хватались за любой предлог, лишь бы убежать из дома. Даже в такую мрачную и дождливую сентябрьскую пятницу.

Мы подошли говорливому ручью и там � к нашему удивлению и восторгу � увидели крейсер �Путешественник�, гордо несшийся по течению: после августовских дождей вода стояла высоко. Корабль уверенно прыгал с волны на волну, каждый раз выпрямляясь, и быстро проплыл мимо нас, собираясь исчезнуть вдали.

Мы побежали вдоль берега ручья, собаки яростно тявкали, с наслаждениям бегая с нами наперегонки. Наконец Кристиан догнал модель, бросился в воду и схватил корабль.

Он стряхнул с него воду и высоко поднял вверх, его лицо сияло от удовольствия. Я, тяжело дыша, подбежал к нему, осторожно взял кораблик и осмотрел. Парус не пострадал, инициалы тоже. Маленькое судно нашей мечты выглядело точно таким же, как в то мгновение, когда мы спустили его на воду.

� Наверно застряло, � сказал Кристиан, � потом вода поднялась и освободила его. � И какое другое объяснение можно было придумать?

И, тем не менее, вот что написал отец в дневнике, той же ночью:

Даже в самых далеких от центра областях леса время значительно искажается. Во всяком случае я так считаю. Аура первобытной лесной страны изменяет обычное пространство-время. Кстати, мальчики поставили эксперимент, запустив модель в ручей, который течет � по-моему � вдоль края леса. Ей понадобилось шесть недель, чтобы пересечь внешние зоны; и она проплыла не больше мили. Шесть недель! Если, как предполагает Уинн-Джонс, время и пространство удлиняются в более глубоких зонах � и чем глубже, чем больше � кто может сказать, какие странные ландшафты там можно найти?

Большую часть длинной дождливой зимы, начавшейся после исчезновения Кристиана, я провел в темной промозглой комнате в задней части дома, кабинете отца, среди книг и образцов пород. Странно успокоившийся, я часами сидел за столом, не читая и даже не думая, только глядя перед собой, как будто чего-то ожидая. Иногда, чуть ли не с раздражением выныривая из бездумных мечтаний, я отчетливо видел странность моего поведения. Всегда надо было писать и отвечать на письма, главным образом посвященные финансам, потому что деньги, на которые я жил, быстро таяли, и у меня осталась совсем небольшая сумма, всего на несколько месяцев уединенной жизни. Но я никак не мог сосредоточиться на таких обыденных делах. Недели шли, Кристиан все не появлялся, а ветер и дождь, как живые, бились о стекло французских окон, почти призывая меня последовать за братом.