Кормчая книга - Геннадий Прашкевич

– Кое до чего мы все-таки дотянулись.

– Ну да, – с горечью произнесла Хунни. – До пустой Луны. До мертвого Марса. До бесчеловечного Юпитера и Галилеевых лун…

– Есть вещи, с которыми приходится мириться.

– Мириться… – произнесла Хунни все с той же непонятной Смуту горечью. – Да стоит ли ближайшая безжизненная звезда стольких усилий? Почему вы готовы отдавать тысячи и тысячи жизней только для того, чтобы убедиться, что двойные солнца Медведиц химически ничем не отличаются от солнц Стрельца?

– Разве это не интересно?

– Может быть, – покачала головой Хунни. – Не буду спорить. Но все равно это ничего не решает. Даже добравшись до ближайшей звезды, даже шагнув еще дальше, вы останетесь все в той же клетке собственного тела. Из него-то вам никогда не выкарабкаться.

– Но, Хунни, – улыбнулся Смут. – Разве нам нечем гордиться? Наши общие предки выбрались все-таки из клеток племени, города, государства. Они вырвались за клетку атмосферы. Да, пространство оказалось для нас слишком большим. Нужно признать, оно оказалось больше, чем мы думали. Действительно мы взрываемся в кораблях, погибаем от мгновенного удушья, нас размазывает по поверхности ледяных планет, мы теряемся в вечной тьме, но мы ведь пытаемся… Понимаете, мы не хотим мириться с обреченностью… Может, поэтому мы и не сидим на месте… Разве это не примиряет с бесконечностью Космоса?…

– Не примиряет, – холодно ответила Хунни. – Так могут думать только земляне. Прорыв сквозь пространство всего лишь увеличивает объем клетки. Ничего принципиально нового. Просто открывается более легкий доступ к сырью, необходимому для существования все тез же бренных тел. Газовое, пылевое, минеральное, какое угодно, но сырье, всего лишь сырье, Смут. Капризные человеческие тела требуют внимания. Они легко разрушаются, они требуют тщательного ухода. Но сколько бы сырья вы ни добывали, как бы вы, земляне, ни гордились своей экспансией, ваши тела остаются клетками… А гордиться клеткой, – она взглянула на Смута с непонятным укором, – может только варвар…

– А наш дух?

– Он не работает вне тела… Пока… – Она вдруг оборвала себя: – Пытаясь дотянуться до звезд человечество устает и погружается в очередную спячку. На Земле такое уже не раз случалось, вспомните хотя бы эпоху общин. К тому же, резерв человеческих тел слишком ограничен, он слишком мал для того, чтобы освоить Вселенную. Разве легко жить, Смут, осознавая, что ты всего лишь ничтожная пылинка, которую поднимает и несет любой вихрь, и которому ты ничего не можешь противопоставить… Понимаете, о чем я?

– О предопределении?

– Да нет. Скорее, об обреченности.

– Никогда не смотрел на историю человека это с такой точки зрения.

– Неужели никогда? – в голосе Хунни прозвучало явное разочарование.

– Космониты слишком склонны к философии, – усмехнулся Смут. Он уже не пытался скрыть своих мыслей, Хунни слышала каждое их движение. – Наверное, это от вашей уединенности. Но ведь уединенность присуща и самому Космосу. Он – самая большая клетка, которую мы знаем. Он – исполинская клетка, из которой нам вот уж точно никогда не вырваться. Разве можно мечтать о силе, которая поставила бы нас над уединенностью Космоса?

– А почему нет?

– Вы можете назвать такую силу? – удивился Смут.

– Вы сами ее назвали… Хунни долго смотрела на землянина. Казалось, она колеблется. И все же решилась: – Человеческий дух… Сущность, не нуждающаяся ни в какой клетке… Даже в такой огромной, как Космос…

– Не понимаю.

– Космониты смотрят на мир не так, как вы, Смут. Мы осознали бесперспективность разрешенного пути к звездам. Разрешенный путь страшен и мучителен. Он никуда не ведет. Мы заперты в своих технологиях… Пока не взломана клетка тела, ничего не изменится… Ну да, эти ваши попытки достичь звезд… Но сколько можно загружать пространство трупами? Все ваши подвиги – дикость! Пристало ли в Космосе размахивать дубиной предков? Когда-то такая дубина действительно являлась символом высших достижений, но Космос слишком велик, чтобы бороться с ним по старинке… Вас просто не хватит, Смут… Вас не хватит чисто физически… Когда земной корабль терпит аварию в открытом Космосе, вдалеке от баз, даже с Пояса не успевает приходить помощь. Какое-то время мы слышим голоса членов экипажа… Сами знаете… Это кричат тела, Смут… Они не хотят разрушаться… Это кричит дух, не находя выхода… Но почему так должно быть всегда? Разве путешествия в грязных герметичных клетках, делают жизнь счастливой?…

VI

Зеленое небо.

Корни деревьев, сосущие свет звезд.

В кабинете экзобиологов Смут снова вспомнил станцию Калхас.

В тот день станцию окружили потоки лавы, выдавленной вулканом Аббас, а с востока мощные поля серных выходов вспыхивали густой сеткой мгновенных молний – зеленых и желтых.

Станция, впрочем, выстояла. Клетка оказалась прочной.

А вот многонаселенной станции Рюттель (Южный Марс) повезло меньше… Там не помогли скафандры и умные роботы. И капитану Ивену Пирсону на «Лире-II» умные машины не помогли. Клетка корабля, потеряв ход, долго еще дрейфовала в сторону Сатурна. Почти год радиомаяки Пояса ловили слабые сообщения пилотов.

Может, Хунни права? Может, незачем рваться за орбиту Солнца? Может, действительно хватит загружать Космос трупами? Человеческое тело – очень ненадежная клетка. Оно легко уничтожается. Нечего надеяться, что, оставаясь самим собой, человек когда-нибудь достигнет края Вселенной.

А космониты? Они добились чего-то?

Вряд ли, покачал головой Смут. Даже проект «Юпитер», сулящий Поясу и Земле столь невероятные перспективы, воспринимается космонитами сдержанно. Глоцер и его помощники потратили на изучение деталей почти десять лет. У них иное ощущение времени. Хунни права. Наверное, нельзя платить за новые знания цену, обессмысливающую это знание?

Звезды.

Мириады звезд.

Зачем природа спрятала нас в клетку тела?

– Могу я воспользоваться внешним Инфором?

«Через два часа.»

– Почему не сейчас?

«Все Инфоры тора задействованы в эксперименте.»

– Могу я обратиться лично к Глоцеру?

«Через два часа.»

– Он тоже задействован в эксперименте?

«Разумеется.»

Этого не могло быть, но Смуту показалось, что в металлическом голосе плектрона проскользнула ирония.

Наверное, мы впрямь опоздали, покачал головой Смут. Слишком долго космониты ждали нас. А мы не приходили. Нас не было несколько сот лет, пока угасающие НТЦ пытались выстоять в разливе колоний. А когда мы пришли, космониты уже научились обходиться без нас. «Все мы тут – близнецы, даже больше, чем близнецы», – вспомнил он слова Хунни. Такое впечатление, что она пыталась ему подсказать что-то. «Не надо искать ту, которую вы не увидите… Можете считать, что это я… Мы все в Поясе сестры… Даже больше, чем сестры… Если не слышать мыслей, нас вообще легко перепутать…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});