Солнышко (СИ) - Юлия Григорьева

- Я предупреждала, - сказала я, снова поворачиваясь к хану.

- Оставьте нас, - велел Таймаз, я даже вздрогнула от его голоса. Точней, все во мне задрожало от негромкого, но глубокого звука его голоса.

- Мой хан... - начал второй стражник.

- Я все сказал, - и вроде все так же тихо сказал, но даже мне захотелось выйти.

Таймаз поманил меня, я осталась стоять на месте. Хан оказался не гордый, сам подошел. Некоторое время, молча, рассматривал меня, затем протянул руку к волосам. Я зачарованно наблюдала, как он накручивает локон на палец, затем убирает руку и смотрит на кудряшку, не желающую распрямляться. Хан вдруг нахмурился и потер лоб, будто что-то вспоминая. Снова посмотрел на меня, на мои волосы и отошел.

- Кан, - позвал он.

Евнух почти вполз в покои хана. Таймаз стоял к нам с евнухом спиной, глядя в окно, и молчал. Кан тоже молчал, ожидая слов повелителя, ну и мне нечего было сказать. Но взгляд почему-то никак не хотел оставлять спину хана.

- Эту девушку приведи вечером, - сказал Таймаз, не оборачиваясь к нам. - Свободны.

Вот это холодное - свободны, наверное, и привело меня окончательно в чувство. Я первая развернулась и стремительно покинула покои хана. Евнух догнал меня уже в коридоре.

- Ничего не понимаю, - сказал он. - В гареме столько прекрасных девушек, а хан требует тебя.

Я покосилась на него и усмехнулась.

Глава 18

- Змея! - визгливый женский голос неприятно резанул по ушам.

Я обернулась и еле успела отскочить, пропуская для встречи со стеной разъяренную черноволосую мегеру. Встреча состоялась, и Янсылу сползла на пол, ошеломленно тряся головой. Я присела рядом с ней и с интересом рассмотрела красное пятно на лбу, на месте которого прямо на глазах рос рог, то есть шишка.

- Что орешь, болезная? - сочувственно спросила я, все еще сидя рядом с ней.

- Змея, - прошипела ревнивица.

- А я Ана, приятно познакомиться, - ответила я, усмехаясь. - Как себя чувствуешь, Змея?

До Янсылу, наконец, дошел смысл моей насмешки, и она вспыхнула, гневно сжимая кулаки.

- Не-а, не испугала, - сообщила я ей. - Так что надо-то тебе?

- Ты... - она действительно шипела, как змея.

- Я, - не стала спорить честная я.

- Он мой! - выкрикнула Янсылу, и я с невинным выражением на лице поинтересовалась:

- Кто? - взгляд ревнивицы скользнул мне за спину, я обернулась и спросила, преувеличенно удивленно. - Кан?! Да бери на здоровье, мне он вообще без надобности.

Кан открыл рот, переводя взгляд с меня на Янсылу и обратно на меня. Наверное, его еще никогда так легко никому не дарили. Сама черноволосая мегера молча давилась ядом, видно решая, как его получше выплюнуть в меня. Мне надоело ждать, и я встала, намереваясь уйти. Янсылу начала что-то жарко говорить евнуху. Тот, молча, слушал, потом коротко ответил и пошел за мной. Некоторое время за спиной царила тишина, но когда мы уже почти дошли до класса, где мне должны были объяснить правила поведения, как за спиной раздался яростный визг. Мы с Каном одновременно обернулись, и имели честь лицезреть великовозрастного ребенка, лежащего на полу и молотящего по нему руками и ногами.

- Какая прелесть, - хмыкнула я. - Пару часиков погонять на выносливость и на ночь в карцер, лучше с крысами, завтра будет, как шелковая.

- Нельзя, - с явным сожалением вздохнул евнух, - хан запрещает сильно наказывать наложниц, вот и творят, что хотят. А Янсылу его любимица, совсем с ней сладу нет.

- То есть, она, как старшая жена? - уточнила я.

- Можно и так сказать, - кивнул Кан, - только у хана нет жен.

Я расплылась в широкой улыбке.

- Знаешь, Кан, я очень люблю старших жен, - сообщила я ему, и евнух посмотрел на меня с подозрением. - У любимой наложницы есть привилегии? - невинно спросила я.

- Есть, а что? - подозрительность Кана очень заметно усилилась.

- Хочу занять ее место, хан такой красавчик, - достоверно соврала... не про то, что красавчик.

- А-ай, - евнух расплылся в коварной улыбке и погрозил мне пальцем, - Янсылу львица во всем, тебе придется очень постараться.

Я кивнула, преданно глядя ему в глаза, и вошла в помещение, названное классом мной. Кан усадил меня на подушки и оставил одну ждать учителя. Преподавателем правил поведения в гареме и с ханом оказалась женщина, убеленная сединами. Она села напротив и пару минут разглядывала меня. Затем положила руки на колени и начала:

- Милостью Горного Духа и Отца Степей, ты, о, недостойная, отныне являешься собственностью великого хана Таймаза, чья мудрость сравнима лишь с мудростью великих духов неба, грозным взором заставляющего дрожать врагов и, обращающего их в позорное бегство с криками ужаса. Ликом своим, затмевающего солнце...

- Я поняла, хан у вас самый ханистый хан из всех ханов. Можете переходить дальше, уважаемая. - остановила я женщину.

Женщина нахмурилась и снова осмотрела меня с головы до ног.

- Продолжайте, - попросила я, - очень интересно. Или это обязательная часть? Тогда договаривайте. Хан ликом затмевает солнце.

- Ликом своим затмевающего солнце, - женщина продолжила с явным облегчением.

Я особо ее не слушала, потому что восхваления Таймаза продлились еще минут десять, я еле удержала зевок. Из полудремотного состояния меня вывела ее фраза:

- Ты рабыня.

- Вы со словами, уважаемая, поосторожней, - предупредила я ее. - Вы женщина немолодая, но за оскорбление чести и достоинства кадета его величества можно и пострадать ненароком.

Женщина снова замолчала, зло глядя на меня. Я ее взгляд выдержала, она мой нет. Вот капрал Бирн смотрит, действительно, страшно. Он все страшно делает, может и в зубы дать, но осторожно. Все равно получается больно и обидно, а этот светоч мудрости до капрала сильно не дотягивал.

- Это все правила? - удивилась я.

- Нет! - рявкнула женщина.

- Тогда продолжайте, время идет, а мне еще к хану идти. Так и останусь не обученная, - усовестила я ее.

Женщина сузила глаза и вышла из класса, оставив меня одну. Скажите, нервная какая! Помнится, наш курс господина Ламота до белого каления довел. Так мы его пол урока вопросами засыпали. Он на один ответит, мы ему следующий. И все вежливо и по делу. Он даже покраснел и взмок от нашей неожиданной любознательности. Правда, такой эксперимент по срыву занятия нам стоил ночного марш-броска в полной выкладке. Вернулись как раз к построению и снова на занятия. А тут что, два раза отвлекла и уже истерика.

Женщина вернулась вместе с одним из амбалов, в руке которого был свернут кнут. Ну, во-первых, амбалами меня не запугаешь, а во-вторых, я уже знаю, что хан запрещает наказывать наложниц. Так что, я игриво подмигнула амбалу и послала воздушный поцелуй. Он неожиданно покраснел, как девица, смущенно потупил глазки, потом стрельнул ими в меня и улыбнулся, смущаясь еще больше. Даже плечиками водить начал. Я умилилась, честно.