Время прощать - Миа Марч

И она сказала. Даже если ее пугали собственные чувства к нему.

– Ты всегда меня понимал. Ты единственный, кто когда-либо меня понимал. Ты помогаешь мне чувствовать себя хорошо.

– Вот и замечательно, – улыбнулся он.

Джун взяла свой бокал и отпила шампанского.

– Вы с Ванессой уже много лет ссоритесь и миритесь. Не сомневаюсь, вас двоих соединяет подлинная страсть.

«Нас тоже».

От поцелуя Генри, который длился всего пять секунд, колени у нее подогнулись.

Генри покачал головой.

– Я постоянно принимал драму за страсть. И привычку за что-то настоящее. У нас с Ванессой давно нет подлинных отношений. И если быть очень честным, мы оба служили друг для друга своего рода целью.

«Как Джон Смит для меня», – договорила она мысленно то, о чем он подумал.

Джун в смущении отвернулась. И наткнулась взглядом на фотографию у него на письменном столе – она и Чарли. Снимок был сделан два или три года назад на Рождество. Она помнила тот день. Ей пришлось сбежать из гостиницы от своей сестры и Эдварда. И Генри пришел на помощь – лепил вместе с Чарли снеговика, а потом играл в снежки. Он сфотографировал ее и Чарли, когда они лепили снежных ангелов, и улыбки их соперничали по ослепительности с оранжевым пуховым костюмчиком Чарли. Что бы ни случалось, Генри всегда был «ее человеком», тем, к кому она в первую очередь обращалась, когда ей что-то было нужно. Кто-то.

– У нас были очень хорошие моменты, у нас троих, – произнес ласково Генри, встав позади нее.

«У нас троих. Он никогда не забывал Чарли. Никогда».

Джун обернулась к Генри. Она представления не имела, что будет без него делать. Даже при сближении с родными Генри остался жизненно необходим ей. Как воздух. Он был «ее человеком».

Генри посмотрел на нее, и перед мысленным взором Джун, как на кадрах киноленты, промелькнули сцены из ее жизни. Генри массирует ей спину, когда она на девятом месяце беременности. Генри укачивает Чарли-младенца. Меняет ему пеленки, и тот его обрызгивает. Генри обнимает ее, плачущую из-за отсутствия Джона Смита, из-за груза жизни, неуверенности в будущем. Генри.

– Делай, что тебе нужно, Джун, – сказал он.

«Мне очень повезло, что у меня есть ты», – хотела ответить Джун, но обнаружила, что не может говорить.

На следующее утро, когда Джун на кухне собирала для Чарли в школу перекус и ленч, Лолли сунула в коробку для ленча, разрисованную в стиле Человека-паука, знаменитое печенье Кэт с кусочками шоколада.

– У тебя счастливый вид, Джун. Возвращение сюда, твоя работа, пусть даже это и другой магазин, должны радовать тебя.

Джун едва не рассмеялась. Счастлива здесь, в Бутбей-Харборе? Само собой, она была счастлива, что счастлив Чарли, а уж в этом-то сомнений не было. Ему нравится жить с родными. Иметь собаку, пусть она и принадлежит Изабел. Он серьезно относится к своей работе – гулять со Счастливчиком и мыть его, за что Изабел платит племяннику два доллара в неделю. Он страшно разволновался перед началом учебного года. Но несмотря на светящееся надеждой лицо, Чарли продолжал спрашивать, продвинулась ли она в розысках его отца. Он спросил об этом всего лишь пять минут назад.

– Сегодня утром я еще поработаю над этим в библиотеке, – ответила Джун.

Обычно на милом личике Чарли отражалось разочарование, но сейчас он сказал:

– Хорошо, может, сегодня ты что-то найдешь.

И заторопился на улицу поиграть со Счастливчиком в оставшиеся до прихода школьного автобуса минуты.

Он действительно здесь счастлив. Окружен родственниками, которые его обожают, засовывают печенье в коробку для ленча, неожиданно обнимают в коридоре и покупают футболки с символикой «Ред соке» и именем его любимого игрока на спине. Здесь у него есть семья.

Джун приятно было просыпаться среди людей. И не отвечать за каждую мелочь. Например, замену туалетной бумаги. Накачивание шин. Остановку кровотечения из носа в два часа ночи. Прошлой ночью она совсем не спала, когда Чарли позвал ее, сказав, что залил кровью из носа всю кровать. Она думала о Генри, о его словах.

«Я всегда любил тебя, Джун».

Ее Генри. То, что человек, которого она так любила, кем так горячо восторгалась, мог испытывать к ней такие чувства, наполняло Джун небывалыми ощущениями.

«У тебя такой счастливый вид сегодня утром…»

«Счастливый вид… Из-за Генри? Хотя я не расстаюсь с надеждой найти Джона? Или потому что я здесь все-таки счастлива? Здесь, со своей семьей, частью которой всегда будет Генри…»

Этой ночью, пока Джун бесконечными бумажными носовыми платками вытирала бедный нос Чарли, Изабел достала из комода чистую пижамную курточку и принесла влажные салфетки, чтобы вытереть ему щеку и ключицы. А Кэт сменила запачканную кровью наволочку на другую, с синими и красными роботами.

Впервые у нее с Чарли появилась семья в полном смысле этого слова. Они находились среди людей, которым были дороги. Незаметно для Джун за несколько недель пребывания здесь, в тревоге за Лолли, в участии в больших и маленьких событиях, составлявших будни, их жизнь, все четверо сблизились.

Она подошла к сетчатой двери. Чарли бросал любимую игрушку Счастливчика – маленькую тряпичную крысу – и приказывал принести.

– Готов, милый? – позвала Джун.

– Готов. Пока, Счастливчик! – крикнул он, энергично потрепав пса.

Лолли и Джун проводили Чарли до автобусной остановки, находящейся всего за полквартала от них, и Джун с замиранием сердца наблюдала, как Чарли, обняв свою двоюродную бабушку и мать, бодро поднимается в школьный автобус. На обратном пути Лолли рассказывала племяннице, как она обычно терзалась, сажая Кэт в большой желтый школьный автобус и наблюдая, как ее малышка одна уезжает в мир. Они возвращались, держась за руки, и Джун не могла не отметить, что Лолли идет гораздо медленнее обычного. После двух бодрящих чашек кофе и заверений Лолли, что она прекрасно себя чувствует и «иди, занимайся своими поисками», Джун отправилась в благословенно прохладную, тихую библиотеку, чтобы воспользоваться общественными компьютерами.

Она понимала, что другая обстановка – библиотека, а не кабинет Лолли или ноутбук Кэт – вряд ли принесет что-то новое о Джоне. Но Джун не знала, с какой стороны еще подойти, чего она еще не испробовала. Разве что нанять частного сыщика.

Наверное, придется это сделать. Она никогда не думала об этом, потому что никогда не имела несколько лишних сотен долларов. Однажды проконсультировалась с частным сыщиком, и он сказал, что если у нее нет ничего, например номера социального страхования или дня рождения, найти человека с распространенным именем очень сложно. Можно сделать в Интернете то же, что и он, сэкономив двести пятьдесят долларов.

Она услышала поющие детские голоса и прошла на веселые звуки к детской комнате. Человек десять взрослых сидели в кругу со своими малышами на коленях, а библиотекарь запевала «Паучка». Джун улыбнулась, вспомнив, как сама пела эту песню Чарли, когда он еще едва ходил, и сопровождала пение движениями руки.

Она получила пароль для компьютера и пошла наверх, в компьютерный зал. Проходя через отдел научно-популярной литературы, заметила Марли, в темных очках и мягкой широкополой шляпе от солнца. Девушка сидела на мягком стуле, рядом лежала стопка книг корешками к стене. У Джун сжалось сердце – она точно так же чувствовала семь лет назад необходимость спрятаться, изменить внешность.

Джун подошла поздороваться с Марли, которая читала «Что на самом деле нужно вашему малышу» и делала выписки.

– От Кипа есть новости? – шепотом спросила Джун.

Марли покачала головой.

– Я призналась маме. Правда, и она хочет, чтобы я осталась в Бутбее и нашла себе здесь работу учителя. Сказала, будет моей бесплатной няней. Бабушкой-няней. – Она улыбнулась. – Мне уже не так плохо.

– Прекрасно, что ты будешь здесь… Кип наверняка объявится. Даже если это случится не раньше рождения ребенка.

– Надеюсь, что так. Наверное, это всего лишь глупая фантазия, но я все думаю… Ему предлагают потрясающий подарок – семью. Женщину, которая безумно его любит, ребенка – а он… вряд ли можно проявить меньше интереса.

– Посмотрим, – тряхнула головой Джун. —

Нужно время. Когда до него дойдет.

Договорившись встретиться и поужинать вместе на этой неделе и перечислив то, что, по мнению Джун, должна иметь каждая молодая мать, а что – чепуха (например, устройство для согревания влажных салфеток), она оставила Марли заканчивать составление списка, а сама заняла место у компьютера.

Джун прошла по всем обычным цепочкам поиска. Через полчаса Джун осознала, что просматриваемые сайты она уже изучала. Еще полчаса она провела, проверяя ссылку за ссылкой, упоминание за упоминанием. Ничего не попадалось.

Но затем она наткнулась на нечто многообещающее. Очень даже многообещающее. Когда набрала в блогах Гугла «Джон Смит, Колби-колледж, 2003, 2004, 2005», выскочило короткое сообщение и зернистый снимок о джаз-оркестре колледжа, о четверке, называвшей себя «Опыт джаза», за 2005 год. Ее Джон Смит говорил о любви к джазу но никогда не упоминал, что играл в оркестре. Тем не менее подпись под фотографией гласила, что второй слева – Джон Смит, и тот парень с бас-гитарой действительно имел копну прямых темных волос. Он смотрел на гитару, волосы упали на глаза.