Марк Ганеев - Маг Нашего Времени - Валентин Егоров

Тима приоткрыл один глаз, поинтересовался:

— Ну, что, Марк, надумал? Что будем дальше делать?

Я ему в деталях поведал о том, что именно нас привело к такому печальному результату. Причем, я ничего не скрывал, а рассказывал все именно так, как происходило на деле. Должен сказать, что Тима мне безоговорочно поверил. Он меня ни о чем не переспрашивал, а только поинтересовался тем, стоила ли вся овчинка выделки? Тогда я ему в мозгах показал полет истребителя МИГ 179, как тот выполняет фигуру высшего пилотажа "кобра".

Тима тут же произнес:

— Ух, ты! Ну, и дает! — И он тут же глубоко заснул.

Я выключил свет в обезьяннике, прикрыл дверь на замок, перевернулся лицом к стене и заснул. Ночью было слегка холодновато, да и почему-то жестко было спать на нарах. Я наколдовал небольшие перинки для себя и для Тимы, а также два одеяла. После чего мы оба крепко проспали до самого утра.

Разбудил нас железный звон, да и ругань, которая слышалась из-за дверей обезьянника. Я сидел на кровати и сам удивленно хлопал веками глаз. Ведь меня с Тимой разместили в милицейском обезьяннике, в котором не было четвертой стена, а вместе стены была решетка. Сейчас никакой решетки и в помине не было, на ее месте была сплошная стена, в которой имелась стальная дверь. Эту дверь, видимо, снаружи пытались открыть милиционеры, но не могли. Они яростно ее дергали, сопровождая свои действия различного рода комментарием.

Тима посмотрел на меня. В его глазах я увидел какую-то укоризну. А затем мой друг спокойным голосом произнес:

— Товарищи милиционеры, мы же подрастающее поколение социалистического общества. В нашем присутствии нельзя такими словами комментировать свои неудачные действия. Сейчас мы умоемся, приведем себя в порядок, тогда дверь сама и откроется!

— А если мы ее взломаем?!

— Не взломаете, силенок у вас не хватит! Да, между прочим, а наш завтрак уже привезли, а то что-то есть захотелось!

На этот вопрос не последовало никакого комментария. По очереди с Тимой мы приняли душ, оделись, причесались. В этот момент стена исчезла, на ее месте снова появилась решетка. Толпа милиционеров с ломами, кувалдами и гвоздодерами толпилась перед решеткой обезьянника, с громадным удивлением посматривая на двух молокососов, сидевших за белым столиком в ожидании, когда им подадут завтрак. Один из милиционеров попытался своим ключом открыть замок решетчатой двери, но она так и не открылась. Тима, видимо, почувствовал себя на коне, он меланхолично наблюдал за этими попытками милиционеров к нам проникнуть. Затем он повернулся ко мне, чтобы поинтересоваться:

— Кажется, родная милиция забыла о том, что задержанных по подозрению в совершении преступления людей следует вовремя кормить завтраком, обедом и ужином. Чем ты тогда, Марк, предложишь нам позавтракать?

На столе тут же появились два стакана горячего какао, кусок черного хлеба с кубиком масла. Две тарелки с пшенной кашей, две сосиски и яйцо. Ни слова не говоря, Тима тут же принялся уничтожать свой завтрак. Ошеломленные милиционеры стояли перед решеткой, наблюдая за тем, как мы завтракаем. Один из них не выдержал и убежал по лестнице наверх.

— Доложить начальству! — Одновременно подумали я и Тима.

И оказались правы, вскоре среди сержантов, старшин и рядовых милиционеров перед нашей решеткой стоял молодой и красивый офицер милиции в майорских погонах. Некоторое, время он, молча, стоял, наблюдая за нашим завтраком. Затем этот майор, знаете, таким зловещим голосом произнес, приказал:

— Взломать дверь обезьянника!

Ни один милиционер не сдвинулся с места! На всякий случай я их перед этим полностью обездвижил. Заодно и обездвижил самого майора. Мне было хорошо видно, как он дергался, пытаясь сделать хотя бы один шаг, но у него ничего не получалось. Вскоре он перестал дергаться, а я вполголоса произнес:

— После того, как мы позавтракаем, эта дверь откроется, но к нам никто не сможет войти с недобрыми намерениями!

Я прекрасно понимал, что мы с Тимой своим независимым поведением, сильно достали всех этих милиционеров вместе с их начальством. Поэтому, наверняка, любой из них вначале хотел бы с нами хорошенько расправиться, показать свою силу и безнаказанность положения. Поэтому по решетке я установил границу, через которую к нам мог бы проникнуть только неодушевленный предмет, но ни один живой человек не мог бы ее пересечь. Позавтракав, я с Тимой убрал помещение, в мойке мы помыли посуду, а потом мы оба устроились в глубоких креслах, чтобы просмотром телевизора убить время. А за решеткой продолжали мелькать милиционеры, каждый из которых пытался пройти в дверь. Разумеется, она для них, как и решетка в целом, оставалась непроницаемой. Давно куда-то исчез майор, а мы с Тимкой устало смотрели телевизор, начали подремывать.

— Марк, а ты можешь с нами поговорить? — Сквозь дрему я услышал чей-то незнакомый голос.

Медленно приподняв веки, я увидел тех молодых парней, которые вчера вместе с Николаем Николаевичем Гольским сидели на одной лавочке, а потом пытались меня арестовать. Заметив, что я проснулся и смотрю на них, один из этих парней продолжил говорить:

— Мы должны перед тобой извиниться за то, что все так глупо получилось! За то, что мы не должны были с вами вести себя подлобным образом. Но уж очень Николай Николаевич Гольский испугался загробного мира. Несколько раз старший Фрейдман выходил на него и говорил, что он с сыном закончил работу над истребителем МИГ 129. А тут еще ты вдруг ему перезвонил, начал говорить о том же, что проектные работы над этим истребителем закончены. Вот он испугался по потери сознания и к нам в КГБ за помощью прибежал. После того, как мы тебя с твоим другом повязали…

— Этого Марк захотел, а так бы у вас ничего бы не получилось?! — Вдруг подал голос Тима, который все еще с закрытыми глазами смотрел телевизор.

— Это мы вчера вечером и сами поняли! — Добавил второй агент КГБ. — Позвольте вам представиться, я — капитан Офицеров, Валерий Офицеров, а мой друг — майор Сергей Осипов. Прошу любить и жаловать. Можно к вам пройти?

— Дверь давно открыта! — Заметил я.

Два офицера КГБ прошли в обезьянник, они тут же сели в появившиеся на их глазах глубокие кожаные кресла. С глубоким изумлением в глазах они стали наблюдать, как обезьянник начал превращаться в допросную комнату одного из американских полицейских участков. Таких комнат, я во множестве насмотрелся в тех фильмах, которые в последнее время стали у нас показывать. Большое квадратное помещение, середина которого освещалась ярким светом, в лучах которого стояли четыре кресла. Телевизор куда-то бесследно испарился! В одной стене имелось сильно затонированное панорамное окно. Из-за стен доносились чьи-то голоса не на нашем языке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});