Карты рая - Дмитрий Веприк

К чему все это? Только к тому, что он вдруг увидел перед собой другую девушку, не слишком похожую на ту, которую вчера встретил в лесу. На той были бриджи и куртка из шкур, лук в руке, стрелы за спиной и стебель травы, запутавшийся в стянутых в узел черных жестких волосах. А эта одета в свободный комбинезон, ее вымытые шампунем волосы мягко струились, а пальцы были словно предназначены бегать по клавиатуре. Но разница между этими двумя вовсе не сводилась к имиджу, прическе и одежде.

— Вот эта дверь, — сказал Бричард, выйдя в коридор и пропустив Сато вперед.

Он был немного сбит с толку, но не настолько, чтобы упустить случай чуть-чуть пошутить. Однако девушка не стала задерживаться перед дверью, как три часа назад. Она вообще очень быстро всему училась, но Бричарду это еще предстояло понять.

— Какая маленькая! — сказал она.

— Ну понятно, — сказал Бричард. — Это ведь крейсер, а не туристский лайнер.

Она рассматривала висящие на стенах картинки. Они не были неприличными с любой точки зрения, но Бричард почему-то пожалел, что не снял некоторые из них накануне.

— Это кто? — спросила Сато.

— Это? — переспросил он. — Просто фотография.

Он так никогда и не узнал, дочитала ли она те правила хорошего тона, которые видел в ее компьютере. Но если и нет, то способности девушки отчасти искупали недостаток знаний. Например, чувство такта. Поэтому на этот раз она не узнала о существовании профессии фотомодели, а Бричард упустил возможность подумать над тем, почему обыкновение развешивать на стенах фотографии красивых женщин в уменьшенных до полной условности купальных костюмах может показаться кому-то явлением вовсе не самоочевидным. Как уже упоминалось, он был счастливым обладателем внутренней цельности, мешающей понять, что на самом деле в мире вообще очень мало самоочевидных вещей. Возможно, их нет вообще.

— А это? — спросила она.

— Это моя старая знакомая с Эскипиры, — ответил Бричард, чуть-чуть покривив душой. — Давно я уже ее не видел. Не хочешь присесть?

— А это? — спросила Сато, последовав приглашению и непринужденно устроившись в обманчиво удобном кресле.

— Это мои друзья и однокурсники из учебного корпуса, — ответил сержант.

Припомнив слова капитана Никсона, он задал себе вопрос: можно ли считать привычку забираться в кресло с ногами одной из тех странностей, которые следовало брать на заметку? Наверное, все-таки нет, решил он. Взгляд Сато продолжал странствовать по стенам. На них всего висело четыре фотографии фотомоделей, две — лично знакомых Бричарду девушек, четыре групповых снимка, два из которых были фотографиями экипажа «Эскалибура», семь различных пейзажей — и еще один снимок, сделанный в непривычном освещении и под необычным углом. Поэтому Сато не поняла, что именно на нем снято. Тем более что фотография висела отдельно от остальных.

— Это Земля? — спросила она, показав на один из пейзажей.

— Нет, что ты! Все вот эти снимки, — Бричард обвел рукой пейзажи, — я делал сам. Так что Земли на них быть не может. Эта фотография сделана в парке Кусс-Нагрилла. Наверное, очень похоже на Землю. Все растения, которые там растут, земного происхождения.

— Значит, на Земле ты не был? — рассеянно спросила Сато.

— Еще бы! — сказал Бричард. — Для этого ее сначала нужно найти. Пока это никому не удавалось.

Позабыв о фотографиях, она перевела на него удивленный взгляд:

— Ты хочешь сказать, что не знаешь, где находится Земля?

— Ну так ведь этого никто не знает.

— Ее удивление не убавилось

— Но почему… — начала она. И не успела договорить. Бричард тем более не успел ничего ответить. В его переговорнике раздался щелчок.

— Сержант! Сато Ишин у тебя?

Бричард узнал голос командира.

— Да, сэр!

— Покажи ей, как пройти в мою каюту.

— Есть, сэр!

Переговорник отключился. Бричард посмотрел на Сато.

— Ты пользуешься успехом, — сказал он. — За все время службы я побывал в каюте старика всего три раза. И то два из них благодаря тебе.

В ее взгляде обозначилось нечто, чему на языке жестов соответствует пожимание плечами.

— Это была шутка, — сказал Бричард. — Пойдем, покажу, где его каюта.

— Зачем? — спросила она.

— То есть? Ты же там…

Теперь не договорил он. Сато повернулась к стенной панели и пробежала пальцами по последовательности молниеносно выскакивающих окон.

— По коридору налево, — сказала она. — Потом лифт или лестница, седьмой уровень, направо от лифта.

Это даже не было вопросом.

— Да… — подтвердил сержант. — Все правильно. Слушай, а как ты…

— Что? — спросила Сато.

— Ничего, — ответил он. — Я потом спрошу. Сейчас тебя зовет командир.

Таким образом, почти сорвавшийся с его языка вопрос так и остался незаданным, может быть и зря, потому что…

Что касается голого короля, то в цикле «малодостоверных преданий планеты Земля» — впрочем, все предания об этой планете страдают недостатком достоверности — сохранилась история о двух предприимчивых портных, за грабительскую цену подрядившихся сшить для некоего короля Уникальных свойств платье, которое не увидел бы человек глупый или плохо исполняющий свои обязанности. В результате этой аферы король прогулялся голышом по городской площади, битком заполненной закомплексованными подданными. И если бы не реплика какого-то наивного ребенка, кто знает, сколько лет он бы щеголял в одной и той же престижной одежде.

История не сообщает, нашли ли спецслужбы предприимчивых портных и что с ними сделал король. А жаль, потому что с точки зрения упоминавшихся выше теорий эти портные были не просто проходимцами и мошенниками. Это были гениальные мастера рекламы и имиджмейкеры, далеко опередившие свою косную эпоху. Методы их творчества принадлежали будущему, и когда оно наступило, то все короли, вожди, диктаторы и политики стали ходить в одеждах, скроенных по технологиям двух изобретательных портняжек. Эти одежды стали для них важнее собственной кожи, потому что видимость давно стала куда важней, чем сущность, и… Почему? Ну хотя бы потому, что…

4. Приблизительно в это же самое время…

Приблизительно в это же самое время проблемой исчезновения древней планеты Земля заинтересовался и наш жуткий монстр. Если помните, мы оставили Большого Квидака, когда тот пытался уяснить для себя ту сумму неоднозначных явлений, для обозначения которой используют обобщающее понятие «юмор». Так и не разобравшись в этом, монстр вернулся к озадачившей его проблеме происхождения и размножения человечества. И снова не обошлось без терминологических недоразумений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});