Кровь, охота и рок-н-ролл - Н. Хари

столкнулась с Гвидиче. Он с изумлением рассматривал большой стакан кофе с шапкой сливок и маршмеллоу в своей руке.

— Кхм… Не знаю, зачем я его купил. Кажется, для тебя!

Кофе захотелось выплеснуть на него.

— Прекрати! — прошипела Ада. Усталость и злость навалились на неё двумя глыбами, и самоконтроль утекал как разлитое там и тут пиво. — Прекрати разыгрывать заботу и вести себя так, словно…— она запнулась, вспомнив его совет не выдавать свои мысли. Но язык уже как будто существовал отдельно от неё. — Прекрати изображать! Напакостил, вывел меня из себя, а теперь строишь доброго друга? Думаешь, незаметно, какая ты фальшивка под красивым фасадом?

Стаканчик опустился на асфальт, огоньки в глазах вампира погасли. Он актёрствовал, но актёрствовал хорошо и обаятельно, Аде приходилось напоминать себе, что он опасен, и очаровывает её не из любви к искусству. Он собирался бросить её под поезд.

— Вообще-то, Ада, я веду себя нормально. Естественно. Я не планировал по-настоящему тебя гонять, просто развлекался, но теперь тебе плохо по моей вине. Мне стыдно, я пытаюсь это исправить. Наверное, стоило просто извиниться, но давай честно: это бы сработало? Я ещё в общежитии заметил, что уязвить меня тебе было важнее, чем разобраться. Ты мгновенно приняла сторону охотника, хотя он явно юлил! Почему? Вы знакомы? Нет? С чего ты ему доверяешь? Потому что он человек? От него бы ты приняла кофе? Я в безвыходном положении, девочка, я был вынужден надавить на тебя один раз, а ты уже всё решила. Но запомни на будущее: человечность не определяется способом питания.

Он развернулся и нырнул в толпу, довольно сносно копируя моторику смертных.

Ада упала на скамейку. И рядом почти сразу приземлилась Роз.

— У меня галлюцинации, или Гвидиче впаривал тебе кофе?

— Дичь он мне впаривал… Ты же ему утром всё передала?

— Ага, — Роз потрогала её лоб. — Ты точно заболеваешь. Пойдём-ка домой!

— Но вы же хотели дождаться Аркентонский цирк!

— Ещё дождёмся! Я молода, а у них вообще бесконечный срок годности!

Как оказалась в кровати, Ада не помнила. Зато пробуждение запомнила хорошо.

— Ада!!! — кто-то колотил в дверь. — Ада, ты здесь?!

— Где ещё, она спит!

— Ада!!!

«Убью!» — подумала охотница, с трудом разлепляя веки. Когда она открыла дверь, слово, видимо, отображалось на физиономии:

— В-всё в-в порядке? — спросил Род испуганно.

— Нет! Я хочу спать! На дворе ночь. Какого чёрта?

— Нуу…

— Ты не видела?

— Что видела?!

Роуз разблокировала экран телефона и запустила какой-то ролик. Это была казнь.

*Лоренцо Медичи, «Вакхическая песнь», перевод Евгения Солоновича.

** Ungifted souls — песня вампира по имени Джордж Васприн. Единственное его произведение, которое обрело хоть какую-то популярность.

ГЛАВА X. ТАЙНОЕ, ЯВНОЕ И НЕМНОГО ЛЖИ

Реальная физиология вампиров стала большим ударом для тех, кто ратовал за достоверность повторяющихся легенд, и плодородным полем для моих коллег-психологов, защищающих теперь диссертации со сложными названиями, суть которых сводится к единственному «у страха глаза велики».

Как выясняется, даже якобы сверхъестественные существа нуждаются в кислороде и в снабжении тканей кровью. Поэтому они, во-первых, дышат, а во-вторых, теплокровны со всеми вытекающими (например, в виде повышения температуры при использовании ускорения).

Из книги Марии Лисач “Открытая дверь”

В честь Легализации день объявили выходным, и, наплевав на всех и вся, Ада продрыхла до двух. Во сне она гнала через лес то Ножа, то Плеть, при этом ощущая, будто загоняют её. Проснулась в холодном поту.

Она знала причину. Вчера она буквально обнажилась перед Гвидиче как охотник, показала, на что способна. Но она не хотела! Не хотела бегать дольше пяти минут, не хотела добывать его сердце — этого жаждала Вторая, а она оказалась не в силах противостоять.

Бразилия, остановка. Когда наступит её Бразилия?

Вытащив из шкафа чемодан, Ада извлекла из-под подкладки упаковку безликих ампул. Спрятала одну в тумбочку, остальные вернула на место.

В ампулах переливалась «Далила»: вещество, мешающее переходу модификантов в боёвку. Ада достала его за невменяемые деньги на чёрном рынке, когда впервые мобилизовалась против собственного желания во время слежки за Ножом и Плетью. Кажется, пришло время купить шприцы. И новый телефон — чтобы впредь не поддаваться на провокации.

Завтракая, Ада по-прежнему переживала охоту, анализировала своё поведение и взаимодействие со Второй. Прокручивала царапающий монолог Гвидиче. Он добился своего: разбередил, задел, лишил покоя. А утром ультимативно пригласил на встречу, возмутив Роз.

— Почему он вызвал только тебя?

— Наверное, не хочет светить, где находится. Чем больше людей знают, тем выше риски.

— Но ты ведь согласилась помогать только из-за нас! Ты из всех самая… — Роз запнулась.

— Ненадёжная? Плохой кандидат? — подсказала Ада.

— Угу. Слушай, а может, мы и не нужны ему по факту? Он просто к тебе яйца подкатывает?

Ада подавилась овсянкой.

— Какие яйца?! Господи… — Ада вдруг поняла, что Роз теперь не отстанет, и дурацкое отдельное приглашение и кофе на Ярмарке надо объяснить. — Роз, я его интересую… потому что понимаю старый итальянский!

— Эээ. То есть?

— Я его факультативом проходила. Давно. В ночь, когда на Давиде напали, он почти пересёк черту и попёр на меня, и я вспомнила какие-то фразы на флорентийском. Они его вернули. Вчера он со мной на флорентийском пытался говорить. Заскучал в глуши без родственной души.

Роуз смотрела на Аду странно, сдвинув брови к переносице.

— Подожди. Ты же занималась русским, нет? Какой флоренский?

— Флорентийский… Разные языки полезно знать, чтобы понимать общие законы, по которым они формируются. А по основной специальности я изучала русский.

— Ааа… А других вампов ты понимаешь?

— Нет.

— Прикольно… А ты раньше не упоминала про Черту!

— Я вообще не хочу ту ночь вспоминать, извини.

Рыжая смутилась.

— Представляю! Они его как на том