Русская армия в войне 1904-1905 гг.: историко-антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий - Андрей Гущин

Штурманский офицер «Варяга» Е.А. Беренс писал в воспоминаниях, что проход в Чемульпо был очень узок и извилист, а от наружных островов до рейда Чемульпо расстояние равнялось 50-60 милям (92,6-111 км){578}. Из «Описания военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи» также известно, что к внешнему рейду вели три фарватера, причем каждый из них изобиловал мелями и опасными местами. Там же упоминается о сильном течении, глубине фарватера от 4 до 9 саженей (8,5-19,2 м) и ширине реки на внешнем рейде более 1 мили (1,9 км){579}. Никаких условий для маневра ни для входящего в порт, ни для выбирающегося из порта судна не существовало, только возможность следовать строго по фарватеру и на малой скорости, чтобы не сесть на мель. Французский крейсер «Admiral de Guedon» на глазах у многих свидетелей сел на мель, входя на рейд{580}.

БОЙ КРЕЙСЕРА «ВАРЯГ» И КАНОНЕРСКОЙ ЛОДКИ «КОРЕЕЦ» 27 ЯНВАРЯ 1904 ГОДА

«Варяг» стоял в нейтральном порту. Его команда занималась согласно штатному расписанию. Офицеры, отстояв вахту, наносили визиты вежливости своим коллегам с иностранных судов-стационеров{581}. В это время японцы совершенно открыто выгружали на берег уголь, взрывчатку. Продолжали прибывать солдаты и офицеры вооруженных сил Микадо{582}. Открыто фрахтовались шаланды и буксиры{583}. Корейский телеграф был перерезан, налаживалась военная почта{584}. В.Ф. Руднев, находясь под впечатлением военных приготовлений, отправил в Порт-Артур пароход «Сунгари» и донесение, в котором говорилось о неспокойной обстановке в Корее. 23 января командир «Варяга» получает послания от командиров иностранных стационеров о разрыве отношений между Японией и Россией{585}. Всеволод Федорович потратил двое суток на поездку в г. Сеул к русскому посланнику, но ни разрешения на уход стационеров, ни четких инструкций не получил{586}. Действительный статский советник А.И. Павлов сообщил о высадке десанта в Мозампо, было решено послать «Кореец» в Артур{587}. В ночь с 25 на 26 января японский крейсер «Чиода» ушел с места стоянки без огней и соблюдения дипломатического протокола, но был замечен русскими моряками{588}. Далее, 26 января, направляясь в Артур, «Кореец» встретил японскую эскадру в двух колоннах. Флажными сигналами доложили «Варягу». Попытка японцев спровоцировать русских на открытие огня ни к чему не привела{589}. Торпедные атаки японцев закончились провалом. Первые две мины — промах, третья торпеда затонула, не дойдя 5-6 м до кормы «Корейца»{590}. Удачный маневр нашей канонерской лодки позволил избежать последующих торпедных атак{591}. Канонерка благополучно вошла в нейтральный порт{592}. Вернувшись в порт, капитан 2 ранга Г.П. Беляев подал рапорт командиру «Варяга» В.Ф. Рудневу{593}. Японцы утром 27 января высадили десант в три тысячи человек{594}. Капитан 1 ранга В.Ф. Руднев направился к старшему на рейде командиру «Talbot» и заявил протест по поводу атаки «Корейца»{595}. Командор Бэйли под воздействием рассказа В.Ф. Руднева побывал на японском старшем судне с протестом и заявлением о недопустимости атак в нейтральном порту{596}. Утром офицер с французского стационера уведомил В.Ф. Руднева о начале боевых действий между Россией и Японией{597}. Затем командир «Варяга» получил пакет от русского консула, который официально подтверждал сведения, ранее полученные от иностранных офицеров в частном порядке{598}. Иностранные командиры решили подписать протест{599}, но также решили, что если русские моряки не выйдут из порта, то они сами покинут рейд{600}. Ультиматум контр-адмирала Уриу Сотокичи широко известен: либо русские моряки покинут рейд и примут бой, либо после 4 ч дня будут атакованы японской эскадрой{601}. В 11 ч 20 мин 27 января «Варяг» и «Кореец» вышли из порта с целью прорыва. Когда «Варяг» и «Кореец» шли в бой, на иностранных судах играли русский гимн, но на просьбу проводить до выхода в море ответили отказом{602}. В историографии сложилось мнение, что «Кореец» в ходе боя бездействовал, так как его устаревшие орудия давали сильные недолеты{603}. «Чиода» специально занялся «Корейцем»{604}, утверждает японская сторона в своей официальной версии войны «Описании военных действий на море в 37-38 гг».. Командир канонерской лодки «Кореец», капитан 2 ранга Г.П. Беляев в своем рапорте описывал стрельбу из орудий 8- и 6-дюймового калибров{605}. После серии полученных попаданий «Варяг» делает в 12 ч 15 мин разворот машинами у острова Иодольми{606}. Всеволод Федорович Руднев в рапорте{607}, а вслед за ним и историография{608} считали, что в этот момент огонь неприятеля усилился и крейсер получил серьезные повреждения, продолжать бой с которыми было невозможно. «Расстояние до неприятеля уменьшилось, огонь его усилился, и попадания увеличилось»{609}— именно таким образом описывал эту фазу боя в рапорте командир «Варяга». Японцы утверждают, что «Варяг» убежал на рейд от преследовавших его самых быстрых японских кораблей «Асамы» и «Чиоды»{610}. Я считаю вполне обоснованным утверждение, что с сильными повреждениями «Варягу» не удалось бы уйти от японских кораблей, чья скорость 21 уз (38,89 км/ч). «“Чиода” также некоторое время следовал за неприятелем, но за недостаточностью хода прекратил погоню»{611}, —утверждает японское «Описание военных действий на море». «Варяг» получил в ходе преследования крейсером «Асама» снаряд крупного калибра в левый борт{612}. Под пробоину подвели пластырь. В своем донесении В.Ф. Руднев описывал следующие меры по ликвидации последствий подводной пробоины: «Подвели пластырь, вода все время выкачивалась, уровень стал понижаться…»{613} Из подробного описания действий экипажа по борьбе за живучесть корабля можно сделать вывод, что пробоина была не настолько серьезным повреждением для самого современного на тот момент крейсера. Существенно на скорость хода пробоина в левом борту не повлияла, иначе японцы смогли бы максимально сблизиться с «Варягом» и не позволили бы ему «убежать на рейд». Японские крейсера, будучи не в состоянии догнать «Варяг» и «Кореец», ушли на рандеву с основными силами эскадры контр-адмирала Уриу Сотокичи у острова Филипп, а русские корабли встали на якорь на прежнем месте в 13 ч 15 мин. Весь непродолжительный бой я предлагаю разделить условно на три фазы.

На основе рапорта командира крейсера «Варяг» оценим повреждения, полученные «Варягом» в бою 27 января. С момента открытия огня, который можно именовать 1-й фазой боя, нужно учесть следующие повреждения: разрушение верхнего мостика, пожар в штурманской рубке (горела деревянная лакированная обшивка внутреннего убранства), перебиты фок-ванты, убиты дальномерщики станции № 1 и мичман граф A.M. Нирод, подбито 152-мм орудие № 3, личный состав орудия пострадал, был ранен мичман П.Н. Губонин, возник пожар на шканцах{614}. Хотя и горели патроны с бездымным порохом, но пожар потушили{615}. Также горел вельбот № 1 (деревянный), но был быстро потушен. Подбиты 152-мм орудия № 8; 75-мм № 21; 47-мм № 27 и 28.{616} Уничтожены были дальномерная станция № 2 и орудия № 31 и 32.{617} Объективно оценим повреждения, полученные крейсером «Варяг» в бою 27 января 1904 года. Остались пригодными, на мой взгляд, для боевых действий: 5 орудий — 152-мм; 4 — 75-мм; 2 — 63,5-мм, и недостатка в снарядах не испытывали{618}. P.M. Мельников утверждает, что из 12 орудий 152-мм оставались годными для стрельбы только два, из 12 75-мм орудий только четыре, хотя в отечественной историографии фигурируют следующие оценки: «почти все орудия оказались поврежденными»{619}, «вся артиллерия оказалась подбитой»{620}. Такого рода оценки — явная тенденция идеализировать образ героического подвига при помощи искусственно созданных тяжелых повреждений, полученных во время боя. Машинное отделение и основные механизмы не пострадали благодаря бронированию палубы и броневым крышкам{621}. Управление крейсером хоть и перенесли в румпельное отделение, но корабль при этом нисколько не потерял в управляемости{622}. В рапорте капитан 1 ранг В.Ф. Руднева сообщил о 5 подводных пробоинах, при этом 4 несущественные пробоины обнаружили после боя{623}. Под пятую пробоину подвели пластырь, уровень воды стал понижаться. «Вода все время выкачивалась, уровень стал понижаться, но тем не менее крейсер продолжал крениться на левый борт», — констатировал в своем донесении к тому моменту контуженный, но оставшийся на посту капитан{624}. В.Ф. Руднев нашел мужество остаться на посту, но, видимо, не мог адекватно оценивать ситуацию и принимать грамотные решения. На уцелевших фотографиях крейсера, ставшего на якорь после дневного боя{625}, выявить крен не представляется возможным. Может быть, ввиду незначительности отклонения от нормы выразить в градусах крен в своем рапорте командир «Варяга» так и не решился. При расчете потерь среди личного состава не следует брать во внимание легкораненых, не заявивших о ранениях, — 100 человек{626}. Характер их ранений — царапины от осколков, и если не заявили, то, значит, в состоянии были нести службу. Из рапорта В.Ф. Руднева известно: 30 убитых и 85 раненых (средней тяжести), в том числе выбыл убитым 1 мичман и был контужен сам командир крейсера{627}. На «Корейце» убитых и раненых не было, как и не было повреждений на самой канонерской лодке{628}. Формальный подсчет потерь от 580 человек 19%. Если учесть, что на борту «Варяга» находилось 56 моряков при лейтенанте с броненосца «Севастополь»{629}, которых привозили для усиления охраны миссии, то потери условно сокращались до 10,1%, Возникает вопрос об уроне, понесенном японской стороной. «В этом бою неприятельские снаряды ни разу не попали в наши суда, и мы не понесли ни малейших потерь», — утверждает японский официальный источник{630}. В монографии P.M. Мельникова приводится донесение командира английского крейсера стационера «Talbot», наблюдавшего за ходом боя со стороны. «Русские отвечали сильным огнем, но их расчеты были неточны», — открыто писал командор Бэйли{631}. Всеволод Федорович Руднев в своем рапорте утверждал, что огнем «Варяга» был разрушен кормовой мостик броненосного крейсера «Асамы», повреждена кормовая башня и сам крейсер вышел из боя вследствие тяжелых повреждений, японский миноносец утонул, а крейсер «Такачихо» погиб, не дойдя до дока, имея 30 убитых и 200 раненых на борту{632}. Мне хотелось бы отметить тот факт, что «Варяг» вел стрельбу бронебойными снарядами, а они, как известно, не дают ярко выраженного зрительного эффекта, потому что взрываются внутри, пробив броню{633}. Достоверность сведений о попаданиях в японские суда в рапорте В.Ф. Руднева, как в историческом источнике, очень низка. Вполне обоснованно, что офицер, не знающий названий судов противника, должен был бы идентифицировать попадания через описание особенностей цели, как то: количество труб, положение в строю, например, трехтрубный крейсер 2-й в кильватере по ходу следования. Всеволод Федорович в рапорте пересказывает недостоверный слух о результатах своей стрельбы, причем автор сведений остался инкогнито. «Сведения эти получены от наблюдавших иностранных офицеров, наших миссий в Японии и Сеуле, из японских и английских источников», — открыто заявляет в своем рапорте Всеволод Федорович{634}. О подбитом миноносце говорят и воспоминания нижних чинов{635}. На всех опубликованных схемах боя японские миноносцы располагались за японскими крейсерам, и «Описание военных действий» утверждает, что часть миноносцев ходила за углем, 14-й отряд держался нестрелявшего борта крейсера «Нанива»{636}. В.Ф. Руднев утверждал, что японский миноносец пытался атаковать, но был подбит{637}. Можно ли посылать днем в атаку миноносец, которому бы пришлось преодолевать 35 кбт (6,5 км) под обстрелом, имея в свою очередь возможность атаковать лишь с 1,2 кбт (222 м)? Миноносец не выходил для атаки и не подбивался. В воспоминаниях о нем рассказывают те, кто находился в машинных отделениях кораблей и бой непосредственно не наблюдал{638}. «Асама» отвернул не из-за повреждений, а потому, что не надеялся догнать «Варяг», входивший в порт, поэтому ушел на соединение с основными силами контр-адмирала Уриу Сотокичи{639}. Историки, определяющие бой крейсера «Варяг» как подвиг на основе некритичного отношения к рапорту В.Ф. Руднева как историческому источнику, оценивали урон японцев в категориях: «Варяг» нанес врагу «тяжелые потери»{640}. В «Истории Русско-японской войны 1904-1905 гг». И.И. Ростунов приводил несуществующие подробности: «Меткими залпами комендоры “Варяга” сбили мачту на флагманском крейсере противника, разрушили мостик, повредили кормовую башню», а также указывал на утонувший миноносец и тяжелые повреждения крейсера «Чиода»{641}. В своих работах И.И. Пономарев отмечал, что «русские моряки уничтожили миноносец и повредили два крейсера»{642}. Мы можем проследить судьбу всех японских кораблей, участвовавших в бою с «Варягом»: «Такачихо», например, погиб в 1914 году при осаде Циндао и так далее{643}. Вывод: ни одна единица японского флота в бою с «Варягом» не была уничтожена{644} (более подробную информацию см. в табл. 1).