Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

И тут же: «До обедни принял Харитонова по делам министерства финансов. Днем хорошо погулял и поработал. Вечером исповедовались».

1 марта император в очередной раз приехал в Ставку. Принимал доклады, много гулял пешком по проложенным в снегу тропинкам, стоял церковную службу, читал, вручал награды, вечерами играл в домино. 9 марта в дневнике записал: «После утреннего доклада вернулся к себе и начал письмо к Аликс, как вдруг Николаша ворвался ко мне с Янушкевичем и Даниловым и объявил радостную весть о падении Перемышля! После завтрака был отслужен благодарственный молебен при множесте офицеров и лейб-казаков. Отправил Граббе в 11-ю армию Селиванова с наградами и крестами… Дал Николаше Георгия 2-й степени… За обедом выпили по стаканчику шампанского…».

Наблюдение за полем боя.

Постепенно становится очевидным, что император тщательно «фильтрует» поступающую ему информацию, выбирая из нее только то, что носит положительную окраску. Негативные и сложные проблемы он «великодушно» оставляет для решения другим, в том числе Верховному главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу. В результате этого постепенно происходит некий разрыв между центральной властью и Ставкой, решения которой все чаще подвергаются острой критике.

Верховный главнокомандующий, в свою очередь, старается часть военных неудач связать с ошибками правительства, и начинает обвинительную кампанию против военного министра, который находится в Петрограде и часто общается с царем. Это приводит к тому, что часть обвинений, брошенных в Сухомлинова, рикошетом попадают в императора и его семью, которую начинают подозревать в прогерманских настроениях.

Императору докладывают об этом по линии тайной полиции, но он и без того уже в определенной степени настроен против руководства Ставки благодаря усилиям жены и Распутина, которые уверяют, что «в Барановичах создан свой политический центр, не прислушивающийся к мнениям официальной власти». Для того чтобы разобраться в этом, император в период с 5 по 22 апреля совершает очередную большую поездку по стране. Он посещает Ставку, фронт (Перемышль), затем направляется через Проскуров в Одессу и Севастополь, где снова побывал на кораблях Черноморского флота.

Таким образом, в первый год после начала войны император Николай II осуществлял, главным образом, представительские функции и не вмешивался в вопросы управления войсками. Из докладов он знал о подготовке крупных операций, но его больше интересовали их итоги. По крайней мере, мы не встречаем документов, на основании которых можно утверждать, что император забраковал или скорректировал решение, принятое в Ставке Верховного главнокомандующего или штабом фронта. В то же время, предпринятые дипломатические шаги, частые встречи Николая II с военным, морским и другими министрами, его инспекторские поездки по стране дают основание говорить о том, что император делал все возможное для того, чтобы обеспечить воюющую армию всем необходимым. В результате Николай II считал, что те жертвы и усилия, которые предпринимаются страной и им лично ради армии, не в полной мере реализуются последней на полях сражения. Ему начинало казаться, а к этой мысли его подталкивали и искусственно, что все может пойти по-другому, если бы он лично стал во главе вооруженных сил, совместив это с управлением государством. Но он не знал, как это сделать на практике, и поэтому выбрал достаточно примитивный путь.

В Петербурге военные неудачи Российской армии на австро-германском фронте в 1914 и 1915 годы, как правило, объяснялись слабостью Верховного командования. Причем говорили об этом на всех уровнях – от улицы до коридоров Зимнего и царскосельского дворцов. Поэтому не удивительно, что император Николай II все чаще приходил к мысли о необходимости лично возглавить вооруженную борьбу России с врагами во всех ее проявлениях. Перед ним были примеры Петра Великого, Александра I и Александра II, которые во время войны были вместе со своей армией. Со временем, по мнению императора и его ближайшего окружения, это стало особым выражением отношения царя к своему долгу перед подданными и Отечеством. И Николай II не смог не поддаться искушению.

В августе 1915 года он принял ответственное решение.

«Вечером 4 августа после обычного доклада, – вспоминал бывший тогда военным министром А. А. Поливанов, – государь высказал мне намерение вступить в Верховное командование армиями. На возражение о трудностях, сопряженных с таким намерением, император ответил:

– Я много размышлял по сему поводу, принятое мною решение является вполне твердым».

События последующих дней до вступления Николая II в должность Верховного главнокомандующего мало чем отличались от обычного уклада его жизни.

11 августа у императора состоялись встречи и обстоятельные разговоры с министром иностранных дел С. Д. Сазоновым, председателем Государственной думы М. В. Родзянко и новым военным министром А. А. Поливановым. Обсуждались меры, связанные с вступлением императора в должность Верховного главнокомандующего. Сазонов и Поливанов были против, Родзянко, почувствовав ослабление контроля над Государственной думой, занял явно выжидательную позицию.

После этого несколько дней Николай II в кругу семьи обдумывал результаты этой беседы, не встречаясь ни с кем из ответственных министров. 15 августа он снова пригласил к себе А. А. Поливанова и министра императорского двора В. Б. Фредерикса. На этот раз вопрос о вступлении в Верховное главное командование уже не обсуждался, а обговаривались только отдельные детали. При этом если военный министр уже внутренне был готов к такому разговору, то 75-летний Фредерикс выглядел явно подавленным.

18 августа император снова пригласил к себе А. А. Поливанова, с которым проговорил ряд вопросов, связанных со снабжением армии на ближайшее время. По тому, что впервые вопросы военных поставок рассматривались не в целом, а по направлениям, у военного министра сложилось мнение, что император старался увязать их со стратегическими планами ближайшей кампании.

20 августа, после обеда, по настоянию большинства министров Николай II собрал в Царском Селе совет для того, чтобы выслушать тревожившие его членов мысли. С горячими речами выступили большинство министров, убеждая государя отказаться от задуманного. Они указывали на то обстоятельство, что положение на фронте не является следствием просчетов великого князя Николая Николаевича, отмечали те опасности, которые могут возникнуть с оставлением государем столицы при нарушенном равновесии в стране.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});