История крестовых походов в документах и материалах - Михаил Заборов

[следует описание жеребьевки среди венецианцев].

Едва только пилигримы расположились на острове св. Николая, дож Венеции и венецианцы направились для переговоров с ними, и они потребовали уплаты обусловленной суммы за наем флота, который они снарядили. И дож тогда сказал им, что они поступили плохо, ибо запрашивали через своих послов подготовить флот на четыре тысячи рыцарей с их снаряжением и на сто тысяч пеших воинов, а из этих четырех тысяч рыцарей пришло не более одной тысячи, потому что прочие отправились в другие гавани; что же до ста тысяч пеших воинов, то явилось не более пятидесяти или шестидесяти тысяч. «Вот почему мы хотим, — сказал дож, — чтобы вы уплатили нам деньги, о которых мы договорились». Услышав такое, крестоносцы стали совещаться и порешили между собой, что каждый рыцарь уплатит четыре марки [за себя] и за каждого коня — четыре, и каждый конный оруженосец — две марки, и что тот, кто даст самую малую сумму, даст одну марку. Собрав эти деньги, они уплатили их венецианцам, но еще осталось уплатить пятьдесят тысяч марок. Когда дож и венецианцы увидели, что пилигримы не заплатили им больше, все они были разгневаны, так что дож сказал им [крестоносцам]: «Сеньоры, сказал он, на наш взгляд, вы поступили худо, ибо как только ваши послы заключили сделку со мной и моим народом, я повелел, чтобы ни один купец во всей моей земле не занимался торговлей, но чтобы они пособляли подготовить флот, и с тех пор они приложили к этому [свои] старания и вот уже целый год с половиной и более ничего не заработали на этом. Мало того, они много израсходовали на это [дело]; поэтому мои люди желают, и я также, чтобы вы уплатили нам деньги, которые вы нам должны. Если вы этого не сделаете, то знайте, что вы не двинетесь с этого острова до того мгновения, пока мы не получим свое, более того, вы не найдете никого, кто бы принес вам питье и еду». Дож был многоопытным человеком и потому не дозволял доставлять им в достаточном количестве питье и еду.

XII. Когда графы и простые воины-крестоносцы услышали, что сказал дож, они весьма приуныли и почувствовали себя в весьма затруднительном положении, и тогда учинили вторичный сбор [денег] и заняли сколько могли у тех, у кого, как они считали, имеются деньги. Тогда они уплатили (собранную сумму) дожу и, когда произвели ее уплату, осталось недоплаченными еще тридцать шесть тысяч марок; и тогда они им (крестоносцы — венецианцам) сказали, что их [крестоносцев] дела плохи, и что войско сильно обеднело из-за этой уплаты, которую они произвели, и что у них больше нет денег для уплаты, но что у них осталась лишь малая толика для содержания рати. Увидев, что они [действительно] не могут выплатить все деньги, но сильно огорчены этим, дож переговорил со своими и сказал им: «Сеньоры, если мы отпустим этих людей уйти восвояси, то навсегда прослывем дрянными обманщиками. Пойдемте-ка лучше к ним и скажем им, что если они хотят вернуть нам эти тридцать шесть тысяч марок, которые они нам должны, из первых же завоеваний, которые они произведут и которые составят их долю, то мы перевезем их за море». Венецианцы согласились поступить так, как сказал дож. Они тотчас же направились к пилигримам туда, где те располагались. И когда они туда явились, дож сказал пилигримам: «Сеньоры, — сказал он, — мы, мои люди и я, рассудили таким образом, что если вы хотите законно гарантировать нам, что уплатите нам эти тридцать шесть тысяч марок, которые вы нам должны, из первой же добычи, которую вы захватите как свою часть, то мы перевезем вас за море». Когда крестоносцы услышали, что им сказал и что определил дож, то они весьма возрадовались, и припадали к его стопам от радости, и клялись ему, что весьма охотно сделают то, что дож им определил. После чего они устроили столь большое веселье ночью, что не было ни одного бедняка, который не возжег бы большого факела, и они носили на остриях копий большие светильники вокруг своих палаток и внутри [них], так что казалось, что все войско объято пламенем.

Robert de Clari. La conquete de Constantinople. Ed. Ph. Lauer. Paris, 1924, p. 1—12.

Договор предводителей крестоносцев с Венецией о перевозе в Святую землю (апрель 1201 г.)[401]

Многократно сообщалось, что [некогда] земля Иерусалимская была захвачена язычниками и [затем], когда и как то было угодно господу, освобождена во хвалу [его] и к его славе[402]. В наше время, однако, население этой страны вновь впало в столь плачевное состояние, что Иерусалим, где покоилось [когда-то] почитаемое тело [господа], взят врагами креста Христова, приумножающими тьму нечестивых деяний, причиненных ему; взяты [также] другие города и крепости, так что сохранилось лишь немного таких мест, которые не попали бы под их владычество[403]. Мы не должны думать, что это произошло в силу несправедливости разящего судии[404], но вернее [это случилось, как надо считать], из-за неправедности провинившегося народа, ибо читаем [в книгах], что когда народ обращался к господу, то один человек заставлял отступать тысячу, а двое гнали (перед собой) десять тысяч[405]. Ибо если бы господь хотел, то [своим] бесценным приговором он покарал бы [за] причиненное ему зло; но он весьма желал испытать христиан и показать им, что коль скоро находится кто-либо, кто разумеет бога или устремляется к нему [душой], то такой человек с радостью восприемлет ниспосланную ему в определенное время кару, и берет меч и щит, и поднимается на подмогу [всевышнему]. Многие князья, а именно римский император[406], короли Франции[407] и Англии[408], герцоги, маркизы, графы и бесчисленные бароны, а также прочие, опоясавшись силой меча, поспешили на освобождение Святой земли, но поскольку они не были вполне единодушны в [деле] служения [богу], то мало [в чем] преуспели в этих краях[409].

Итак богу угодно было в настоящее время внушить вам, светлейшим князьям, графам Балдуину Фландрскому и Эно[410], палатину Теобальду Труасскому[411], Людовику Блуасскому и Клермонскому[412] и другим мужам [столь же] благородной крови, дабы, осененные знамением креста, подняли меч во служение ему[413], против нечестивых деяний варваров. Посему, зрело поразмыслив и не видя, что иное могло бы оказать столь серьезную помощь Святой земле и обуздать врагов, кроме того, чтобы волей божьей вы соединились с нами и мы совместно предприняли бы это служение [богу], — вы направили к нам весьма благородных мужей Конона Бетюнского, маршала Гауфреда[414], Иоанна де Фригес[415], Аларда Макерельского, Милона де Провэн и Гвальтера де Гаудонвилла со смиренной мольбой, чтобы мы, руководствуясь божественным милосердием, дали вам совет и помощь[416] в этом деле; [и было заявлено], что вы полностью изложите ваши пожелания и намерения и что вы пожелаете сделать все согласно нашей воле и [нашему] совету, который будет дан.

Выслушав [все] это, [что было говорено] послами и сказано во врученных нам с вашей стороны грамотах, мы, Энрико Дандоло, милостью божьей дож Венеции, Далмации и Кроации, приняв, что следовало, с [подобающими] почестями и быстротою, возрадовались во глубине души нашей и вспомнили наших предшественников[417], которые в надлежащее время великодушно приходили на помощь Иерусалимскому королевству, за что, с соизволения господа, удостоились славы и почета. Мы тщательно выслушали ваши просьбы, почитая господа и следуя движению сердца и всей души, еще и вследствие обращения верховного понтифика[418], который весьма часто с отеческой заботливостью увещевал нас об этом, а также потому, что мы не сомневаемся [в том], что вы хотите потрудиться [ради дела бога] преданно, с чистыми помыслами и верностью.

Итак, названные выше послы просили, чтобы мы предоставили вам флот для перевоза четырех тысяч пятисот хорошо вооруженных рыцарей и стольких же коней, и девяти тысяч щитоносцев (притом, если этих щитоносцев недостанет, то сумма денег, названная ниже, не должна быть уменьшена), и двадцати тысяч хорошо вооруженных пехотинцев, со съестными припасами, [сроком] на один год, что мы и обещали им предоставить.

Продовольствие на одного человека будет [таково]: каждому — шесть секстариев хлебом, и мукой, и зерном, и овощами, и пол-амфоры вина. А на каждого коня — три венецианской меры модия [корма], воды же — сколько потребуется. Для перевоза указанных выше коней мы должны поставить столько уссериев[419], сколько соответственно будут необходимы. [Что же касается] судов для перевоза людей, [то] мы дадим [их] столько, сколько сообразно определению нашему и баронов наших, сделанному по совести, будет достаточно.

И этот вышеупомянутый флот должен быть поставлен в течение одного года, начиная с праздника святых апостолов Петра и Павла[420], грядущего к чести бога и блаженного апостола и евангелиста Марка[421] и [всего] христианства, если это [условие] будет сочтено целесообразным и сохранится только нашей и вашей общей волей.

Сверх того, однако, и мы [сами] по собственному желанию должны выставить для служения божьего пятьдесят вооруженных галер, которые точно так же будут [находиться] на службе господа в течение года, коль скоро это [условие] будет сочтено целесообразным и сохранится лишь нашей и вашей волей.