Борджиа. Первая итальянская мафия - Ирина Александровна Терпугова

в собственной постели». Обе женщины были в отчаянии, они кричали и плакали. Одна звала мужа, другая брата. Но, несмотря на их горе, их так и не подпустили к усопшему. Похоронили Альфонсо в спешке в тот же вечер 18 августа в церкви Святой Девы Марии целительницы лихорадки, его отпевал епископ Козенцы Франческо Борджиа.

Потом распустили слухи, что был раскрыт заговор неаполитанцев против Папы Александра VI и его сына Чезаре Борджиа, который возглавлял Альфонсо, герцог Бишелье. Якобы он встал с постели, подошел к окну, увидел на улице Чезаре Борджиа, схватил со стены арбалет и пустил в него стрелу, но промахнулся. Это было смешно, кто мог поверить, чтобы молодой человек, раненый, и слишком слабый, чтобы вставать с кровати, мог пустить стрелу из арбалета, или организовать убийство понтифика и его сына? Всем было ясно, что Чезаре решил разрушить дружбу с королем Неаполя и Александром VI в свою пользу, а заодно и избавиться от ненужного наследника неаполитанского трона.

Для родственников герцога Бишелье наступили страшные дни: многих арестовали, посадили в тюрьму замка Святого Ангела и пытались под пытками заставить признаться в участии в заговоре и в том, что организатором был муж Лукреции Борджиа. Но так как признаваться было не в чем, им вскоре разрешили вернуться в Неаполь. Только вернулись далеко не все. Дядя герцога Бишелье Джованни Мария Гацулло был найден мертвым недалеко от замка Святого Ангела. Очевидно, его заставили замолчать, потому что он что-то знал. Кто был заказчиком этого убийства – опять ни у кого не вызывало никаких сомнений.

Понятно, что вины Лукреции в смерти ее второго мужа нет. Хотя злые языки говорили, что она тоже могла быть в сговоре со своим братом Чезаре и хотела избавиться от мужа, потому что он стал слишком ревнивым и мешал ее кровосмесительной связи с братом. Это не больше, чем слухи. Отчаяние Лукреции и ее гнев на отца и брата были настолько велики, что она заперлась с Санчей в своих покоях, где они обе оплакивали смерть Альфонсо. Герцогиня Бишелье даже отказывалась от еды и подхватила лихорадку с бредом. Она не спала, не ела, бродила по Ватикану, как призрак в черном платье. Молодая женщина сильно похудела, побледнела, ее золотистые волосы потускнели, под глазами залегли большие темные круги. Многие даже думали, что Лукреция тронулась умом, и боялись, что она покончит жизнь самоубийством. Ведь Альфонсо Арагонский был ее первой настоящей любовью.

Когда Чезаре явился к ней выразить соболезнование – его сопровождала вооруженная охрана на тот случай, если сестра на него набросится. Кажется, она его упрекнула фразой Горация: «В тебе меня ничто не удивляет». Иногда Лукреция являлась к отцу и упрекала его в том, что он не защитил ее мужа, что велел ему вернуться в Рим несмотря на то что здесь он рисковал жизнью. Когда же неаполитанский и испанский послы спросили Александра VI, что же случилось на самом деле – он не смог ответить ничего вразумительного, прикинулся скорбящим и убитым горем, и все время переводил разговор на другую тему.

Наконец, Александр VI, рассерженный поведением своей дочери, отправил ее в замок Непи. Лукреция уехала туда с маленьким сыном Родриго – единственным, что осталось у нее от любимого мужа. Для нее в этом было хоть какое-то облегчение – она не могла больше видеть апартаменты Ватикана и лица Сивилл в той комнате, где был убит Альфонсо. Ей мерещился призрак убитого, который молча упрекал ее за то, что она не защитила его и не спасла от смерти. Отъезд Лукреции с сыном состоялся 31 августа, и несчастная вдова решила провести в замке Непи весь период траура.

Лукреция жила в Непи до конца ноября. Пейзажи там были великолепные: горы, туманы, маленькие реки, водопады, источники горячей лечебной воды с сульфатами. По заказу кардинала Родриго в свое время там была построена мощная крепость с двумя башнями, украшенная гербами семьи Борджиа. Как будто в насмешку, Лукреция приказала добавить гербы арагонской династии так, чтобы они переплетались с гербами ее династии. Все комнаты, кроме детской, она приказала задрапировать черной тканью. В Непи вдова Бишелье много переписывалась с друзьями и в письмах всегда ставила подпись: «самая несчастная из женщин». Больше всего она тогда вела переписку со своим дворецким Винченцо Джордано. Сначала темой переписки был заказ траурной одежды для себя и сына, а также о мессах по усопшему мужу. Но потом, постепенно, письма приняли светский характер и в них обсуждались интриги Ватикана. Эта переписка была секретной.

В ноябре 1500 года Лукреция вернулась в Рим и с радостью встретилась с Санчей Арагонской, которая жила с мужем при папском дворе. Герцогиня Бишелье казалась еще красивее, чем прежде, несмотря на траурное платье. В Ватикане Лукреция повстречала своего давнего поклонника герцога Гравинского, который тут же сделал ей предложение, но она ответила отказом. На вопрос Папы о причине отказа Лукреция громко заявила, что «все мои мужья несчастны». У нее в то время было много поклонников, и каждый стремился породниться с дочерью самого понтифика. Но Лукреция отказывала им всем. Были, правда, и такие, которые говорили, что она приносит смерть своим мужьям. И даже все еще ходили слухи о том, что она спала со своими братьями и отцом. Репутация у Лукреции Борджиа была не из самых лучших, но, похоже, ее это не особенно волновало.

Этот период для бедной женщины был критическим – ей было тяжело находиться в Ватикане и в своем дворце, где она жила с мужем. Она до сих пор не распорядилась убрать ни платья усопшего мужа, ни его обувь. Как будто ждала со дня на день, что он вот-вот появится на пороге. Лукреция понимала, что нужно как можно скорее покинуть эту среду, дворец, Ватикан. А лучше всего уехать как можно дальше из Рима. Но сделать это было возможно только при условии нового брака, а выходить снова замуж у нее пока не было никакого желания.

Пока Лукреция была все еще в трауре и думала, что ее жизнь окончена ее отец делал все возможное для того, чтобы найти ей нового супруга. Но на этот раз вдове даже было позволено выбрать мужа самой.

Тем временем претендентов на руку Лукреции становится все больше и больше, несмотря на ее дурную славу. Например, кузен короля Франции Луис де Линьи охотно женился бы на дочери папы, если бы понтифик обеспечил за ней достойное приданое и отдал бы ему правление Сиеной, где хозяйничала семья Петруччи.