Diamond Dust (СИ) - "mari.kvin"

Слова Доминика не помогали. Как и понимание, почему он подтекстом говорил об Эмме. Пусть у ее семьи не было компании, бренд которой достаточно известен, ее семья тоже была достаточно интеллигентна и уважаема в обществе. Он, как капитан, военный, понравился ее родителям, пусть их и немного смущала разница почти в десять лет между ними. Да и внешнее сходство между ней и Амелией определенно было.

И пусть Адам не думал об Эмме уже достаточно давно за исключением совсем темных моментов и настроения «а если бы», в последнее время стал порой признавать, что что-то общее между ней и Амелией было помимо цвета волос, типа фигуры и способности оказываться в эпицентре проблем. Порой даже не совсем собственных.

Будучи самому погруженному в насилие, кровь, дисциплину и довольно циничный и жестокий мир, Адаму нравилось, что с ним находился человек из мира противоположного. Эмма работала в галерее, выбирала картины для выставок, организовывала их. И пусть ему было скучно порой во время разговоров с художниками или фотографами, но блеск в глазах Эммы, воодушевленность, ее вдохновение, которые не могли не передаться ему, всегда это компенсировали.

Общение с Амелией стало возвращать его туда, в прошлые ощущения. Адаму понравилась ее увлеченность, когда он наводил справки, ее речь и воодушевленность, когда она говорила на приеме. Ему нравилось, как она держалась, как выстраивала свои границы, просто ход мыслей и общение. Забыв в череде романов, каково — это быть с женщиной, которая вызывала те погребенные им же чувства, Адам поддался искушению вспомнить. И сейчас очень об этом жалел.

После Эммы, проблемы которой не шли не в какое сравнение с проблемами Амелии сейчас, Адам твердо решил, что спасать девиц, вообще кого-либо, строить из себя героя — не его дело, но сейчас, кажется, снова этим занялся. Пусть и прикрывался работой.

Пусть его до скрежета в зубах раздражали и Джек, и желание выпутать Амелию без оплаты, и действия ее семьи.

— Картер — мой отец. Как твой брат с ним спутался, мне самому интересно. Мы перестали общаться очень давно.

Адам сам не знал, зачем сказал это даже тогда, когда Амелия была готова замять тему. Слова просто вышли наружу, игнорируя команду здравого смысла молчать.

Амелия была явно удивлена ответу. Она замерла и лишь несколько раз моргнула. Адам усмехнулся. В таком виде Амелия почему-то напоминала ему мультяшку из кучи мультфильмов, которые он смотрел в детстве.

— А он знает, чем ты занимаешься?

Адам кивнул. Раньше он много об этом думал и решил, что его отец, привыкший к порядку, подчинению и контролю наверняка навел справки о своем единственном сыне после того, как тот с позором завершил военную карьеру, разругался с ним и уехал без четкого плана на будущее. И, наверное, не совался в его жизнь лишь потому, что каким-то принципам он придерживался, пусть и занимался сомнительными делами.

— Люди вроде него знают все, — вслух сказал Адам, глядя на еще более загруженную Амелию. — Я думаю, что Лиам искал человека для исполнения дела из еще приближенных к армии и прочему. Если он знал моего отца, то тот мог сказать ему обо мне. На меня проще всего выйти через Дона. Он… типа моего агента и главная подстраховка. У твоего брата были четкие инструкции. Одна из них не прикасаться к тебе. У меня с этим строго, в чем он мог заверить, а брат твой поверить, если они общались долгое время. Лиам не говорил про отца, связался со мной через Дона. Я особо не проверяю, если связь идет через него. Мы обсудили дела, и вышло то, что вышло.

Амелия усмехнулась.

— Сразу было понятно, что ты проблемой окажешься, — продолжил Адам. — Но Лиам давал четкие инструкции, четкую информацию о месте похищении, времени, когда ты перестанешь быть в центре внимания. Знаешь, это даже охренеть как у него получалось, учитывая, что он сам не совсем знал, как все обернется и что мне надо делать.

— Как… все это вообще задумывалось? Я не понимаю, почему он просто не попросил меня уехать.

— Это вопрос к нему, — спокойно ответил Адам. — Я лишь могу сказать, что мне надо было забрать тебя. Причем так, чтобы отчетливо было похоже на похищение. Потом снять видео, отправить твоему отцу и продолжать сохранять видимость похищения до дальнейших инструкций. Ты и сама должна понимать, что заложникам не дают столько свободы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Амелия хмыкнула, но ничего не сказала. Адам и сам догадался, что этим подразумевалось.

— Еще Лиам говорил, что может понадобиться новая запись, фотография или видеоконференция. Свежая газета с датой. Все такое.

— Хочешь сказать, что Лиам заставил меня поверить в похищение, потому что сомневался в моем актерском мастерстве, если бы понадобилось сделать запись?

— Я думаю, — не обращая внимания на язвительную интонацию, начал отвечать Адам, — что он понимал реальную угрозу, что не хотел рисковать. Что было что-то еще. Думаю, что у тебя будет возможность спросить у него.

Амелия изменилась в лице. Адам сознательно вернулся к этой теме, прекрасно понимая, что сейчас это терзало все ее мысли.

— Доминик уже сказал самые странные утешительные слова в моей жизни.

— Могу представить, — усмехнулся Адам.

— Спасибо, что рассказал, — благодарно произнесла Амелия. — Есть смысл спрашивать тебя о том, чтобы навестить Лиама?

Адам ожидал и этот вопрос. Впервые за все время их общения ему хотелось сказать твердое «да», сделать то, что принесет Амелии душевное спокойствие, учитывая, что от него требовалось всего-то сесть в машину и потерпеть боль в ноге.

— Можешь не говорить, — спокойно отозвалась Амелия.

— Сначала надо решить проблему. Потом я сам отвезу тебя, если захочешь. Обещаю, — ответил Адам, нехотя понимая, что дальше надо будет сказать о необходимости им, Джеку и Доминику сесть и обговорить весь план действий, к которому он пришел.

Амелия улыбнулась, кивнула и дотронулась до его руки в знак благодарности.

Адам вернулся к мантре о работе, которая уже вызывала у него приступ тошноты, и произнес столь бесящие его слова о необходимом разговоре.

========== XXVII. ==========

Дэлмар чувствовал себя обманутым и хотел крови после известий о том, что его брата убили и оставили на заброшенной фабрике на съедение насекомым. Когда он добрался туда, то в нос ударил неприятный металлический и затхлый запах. Он дал команду своим людям и сам тоже обошел всю территорию, надеясь, что что-то поможет им выйти на новый след. Поиски пока успеха не давали, но желание поквитаться не давало духу упасть. Пусть Амелия и была нужна живой для достижения цели, мужчину, который был с ней, Дэлмар твердо решил убить. И не самым быстрым способом.

***

Понимая, что Лиам выбыл из игры, ситуация осложнялась, а у него на плечах появилось уже двое «детей», имеющих лишь представления, как позаботиться о себе в сложившихся обстоятельствах, Адам почувствовал головную боль и желание выпить что-то крепче воды.

Адам собрал всех на кухне, и после разговора все молчали: Доминик был спокоен, просто слушал, Амелия смотрела на него, скорее всего, переваривая услышанное, а Джек смотрел то на нее, то на него. Причем с явным недоверием и антипатией. Впрочем, Джек заботил Адама меньше всего.

— Ты думаешь, что это нам как-то поможет? — спросила Амелия, нарушив тишину.

— Это лучше настоящего положения.

Долго думая над ситуацией в настоящем, Адам пришел к выводу, что огласка лишней не станет. К человеку, находящемуся в центре внимания, всегда сложнее подобраться.

— То есть ты не просто так заговорил об огласке и Рейчел Смит? — спросила Амелия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я не прошу грязным бельем размахивать, — пояснил Адам. — Ты у нас тут по связям с общественностью. Придумай какое-нибудь заявление, собери пресс-конференцию. Сложно шантажировать тем, кого сейчас не получиться тихо убрать.

— Остается еще Лиам в больнице, — напомнила Амелия.

— О нем мы позаботимся, — подал голос Доминик.

— Значит… мы вернемся в Лос-Анджелес? — неуверенно спросила Амелия.