Мой сводный брат - Саманта Аллен

в твоих глазах, лишь говорю, что мы оба виноваты.

— Почему ты решила разворошить прошлое именно сейчас?

Я накромсала омлет и сырные вафли на крохотные кусочки, но не попробовала ещё ни того, ни другого. Жду ответа мамы, как вердикта.

— Потому что сейчас ты уже взрослая. Ты совершеннолетняя и способна сама делать выводы… Я надеюсь, что мы с пользой проведём время, пока ты будешь жить у нас. Возможно, захочешь остаться.

— Не захочу! — выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать об этом.

— Твоё право, — с лёгкой улыбкой говорит мама, но глаза её полны тоски.

— Ты получила всё, что хотела? — спрашиваю, желая расставить все точки над i.

— Мы с Остином основали свою компанию. У нас хороший штат дизайнеров, я курирую работу не одного десятка человек. Да, я занимаюсь любимым делом! — недрогнувшим голосом отвечает она.

— И как, мама, оно того стоило?

Ничего не могу поделать. У меня автоматически получается посылать шпильки в её адрес. Я была бы рада простому завтраку и пустой болтовне. Была бы счастлива не затрагивать скользкие темы и трудноразрешимые ситуации. Но мама решила быть честной. Это достойно похвалы. Но это не отменяет факта, что я до сих пор чувствую себя брошенной.

— Сложно ответить, Джоанна. Но я уверена в одном: если бы я осталась, это бы добром не кончилось. У меня была сильная депрессия, и я уже сидела на таблетках, — натянуто улыбается мама. — Извини, что не смогла справиться.

— Я не знала о таблетках и депрессии, — хмурюсь. — Папа никогда не говорил об этом.

— Вон там записано всё… — она кивает на папку. — Когда я сказала, что хочу посещать психолога, Энтони отказал мне в финансах. Я нашла бесплатного психолога. Да, я отказалась от тебя в пользу отца. Ведь Энтони пригрозил использовать и посещение психолога против меня. Ему с лёгкостью удалось бы доказать, что я не могу позаботиться о тебе из-за неуравновешенного психического состояния. Он добился развода, опеки над тобой. Если бы я продолжила настаивать, он подал бы иск. Именно поэтому я могла лишь созваниваться с тобой. Он разрешил приехать тебе, помнишь?

— О да, я помню, чем обернулся визит к вам в гости!

— Увы, — улыбается мама. — Потом Энтони сказал, что ты не желаешь меня видеть и слышать, что это травмирует тебя. Он потребовал от меня добровольного отказа, чтобы я не рушила твою жизнь…

В горле застревает огромный комок величиной с кулак. Я свято верила в то, что мама нас бросила, что променяла меня и папу на мужика с толстым кошельком и не менее толстым сыном от первого брака! Я была уверена, что мама просто продала свою семью за сытое и устроенное будущее.

— …Кстати, Остин добился успеха не так давно. Когда мы встретились, у него за душой были только огромные медицинские счета за лечение умершей жены, которые нужно было оплачивать. Но мы не сдавались, не опускали руки. Наш совместный проект выиграл в конкурсе, и потом всё пошло в гору. Достаток не свалился нам на голову просто так, — мама прочищает горло. — Остин — хороший человек. Он помогал и поддерживал меня, — кивает в сторону толстой папки с бумагами: — помогал собирать документы для ответного иска. Но потом я поняла, что, подав в суд, сделаю только хуже. Дети не должны быть яблоком раздора или переходящим знаменем. Именно поэтому я решила оставить тебя в покое. Тебе же во благо. Возможно, стоило быть чуть настойчивее, — вздыхает она и перекладывает столовые приборы. — Не знаю… Впервые не уверена, что я поступила правильно. Ведь всё могло быть иначе.

— Всё сложилось так, как есть! — я прячу папку в свой рюкзак. — Я ознакомлюсь с ней потом, идёт? Не готова сейчас смотреть в лицо правде или многолетней лжи.

— Отец искренне любит тебя. Ты для него — всё, солнышко. Он боролся за тебя своими методами. Не стоит его винить в том, что он любил тебя невероятно сильно и не захотел даже мысленно причинять тебе боль, — мама заканчивает свою речь и приступает к завтраку.

Я тоже, но первые несколько минут не чувствую вкуса пищи. Как будто жую лист бумаги, ведь мыслями нахожусь далеко отсюда. Мне нужно поговорить с отцом, но связь в отдалённой провинции очень плохая. Не уверена, что мне удастся быстро дозвониться до него.

— И всё-таки, зачем ты тащишь меня в банк? — недоуменно спрашиваю.

Отпиваю глоток кофейного напитка и только после этого понимаю, что еда действительно очень вкусная, а сырные вафли хорошо сочетаются с омлетом с зеленью.

— Я хотела платить Энтони алименты. Но он отказался от моих подачек — так он называл моё желание участвовать в твоей жизни. Но я не тратила эти деньги. Я откладывала их на банковский счёт. И теперь, когда ты уже совершеннолетняя, я хочу отдать их тебе. — Не знаю, сколько бы суд присудил платить алименты, но, вероятно, за много лет сумма скопилась внушительная. Мама кивает, словно прочитала мои мысли: — Сбережений достаточно. Все они твои. Ты сможешь распоряжаться ими по своему желанию.

— Это совсем необязательно, ма! — тушуюсь и чувствую себя неловко.

— Обязательно! Это меньшее, что я могу для тебя сделать! — пылко возражает мама и добавляет. — Ну, ещё ты можешь прошвырнуться со мной по магазинам!

Мы справляемся с завтраком. Напоследок бариста вручает мне ещё один стаканчик с кофе. На боку кривым почерком выведено моё имя.

— За счёт заведения, — улыбается бариста. — Приходите ещё.

Посещение банка занимает довольно много времени. Выхожу из него обладательницей счёта с довольно кругленькой суммой денег. Вот чего я точно не ожидала, так этого того, что судьба отсыплет мне несколько тысяч долларов щедрой маминой рукой.

— Ты можешь распоряжаться ими по своему усмотрению, — ещё раз повторяет мама.

— Спасибо.

Я позволяю себе обнять ее и поцеловать её в щеку. Она расцветает от этого жеста внимания с моей стороны.

— Уже придумала, на что потратишь первую тысячу долларов?

— О, я не буду их тратить прямо сейчас. Пусть это будет вкладом в моё будущее. Я ещё не определилась, чему посвятить всю свою жизнь. Надеюсь, когда закончу второй курс, буду знать точно,