Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник) - Андрей Шляхов

Решила пройтись пешком. Напрямик, через дворы, было не очень далеко. На свежем воздухе ярость понемногу утихала и на подходе к Белополянской улице, можно сказать, улеглась окончательно.

В пятом доме дверь не открыли. Минут десять Пахомцева топталась на лестничной площадке, звонила, стучала, громко представлялась, звонила в соседские квартиры, но в итоге так ничего и не добилась – никто ей не открыл. Это был если не криминал, то, во всяком случае, предостерегающий звоночек – что-то тут нечисто.

В пятом доме жил загулявший в Липецке мужчина. Вскоре после ухода Данилова его жена собралась пройтись по магазинам и еще не вернулась.

Внимательно обходя обледенелые участки и кляня ленивого местного дворника, Пахомцева направилась к первому корпусу седьмого дома. К женщине двадцати восьми лет с острым бронхитом.

Здесь ей тоже не открыли дверь, но зато на громкий стук (вдруг звонок не работает?) выглянула соседка, немолодая сухощавая женщина с тусклыми глазами.

– Добрый вечер. Я из поликлиники. Шаболдина живет в этой квартире?

– Вечер добрый. Марина? Да живет, – подтвердила соседка и добавила: – С мужем.

– Вы не в курсе, что с ней? Она вызывала врача.

– Заболела, наверное, – предположила соседка. – Я ее сегодня не видела. Но раз вызывала, то, значит, дома. Вы постучите еще, посильнее. Вдруг она спит.

– А она не выпивает? – спросила Пахомцева, понизив голос, чтобы придать разговору доверительную окраску.

– Маринка-то? – искренне удивилась соседка. – Нет, никогда не замечала. И муж у нее вроде как непьющий. Или, если пьет, то с умом.

– Ни скандалов, ни запоев...

– Нет, ничего такого. Но вы, доктор, не волнуйтесь, я подтвержу, что вы приходили, стучали, а вам не открыли.

– Спасибо, но это не требуется. Извините.

– Ничего страшного, – женщина захлопнула дверь.

Пахомцева застучала по двери квартиры Шаболдиной. «В последний раз», – решила она.

– Вы ко мне? – послышался за ее спиной негромкий, хрипловатый голос.

Татьяна Алексеевна обернулась и увидела женщину в длинной коричневой дубленке. Голова и шея незнакомки были закутаны белым шарфом.

– Если вы Шаболдина, то я к вам!

– Да, я Шаболдина, а вы...

– Я – заместитель главного врача двести тридцать третьей поликлиники Пахомцева Татьяна Алексеевна, – с достоинством представилась Пахомцева. – Мы поговорим здесь или в квартире?

– В квартире будет удобнее. – Женщина сдернула с правой руки варежку и полезла в карман дубленки за ключами.

– Я не буду проходить и раздеваться, – заявила Пахомцева в прихожей. – У меня к вам всего пара вопросов.

– Слушаю вас, – женщина размотала шарф и стала расстегивать дубленку.

– Вы сегодня вызывали врача?

– Да.

– К кому?

– К себе.

– Больничный брали?

– Да.

– Можете показать больничный.

– Сейчас, одну минуточку.

Женщина сняла дубленку и, нагнувшись, чтобы снять сапоги, зашлась в кашле.

«Поняла уже, в чем дело, и начала симулировать», – подумала Пахомцева.

Откашлявшись, женщина сняла сапоги и прямо в носках прошла в комнату. Вернулась она не только с больничным, но и с паспортом.

Пахомцева молча взяла больничный, убедилась, что он выдан Даниловым, и вернула его со словами:

– Как объяснить тот факт, что, делая вызов на дом и открывая больничный лист, вы разгуливаете по улице?

Утруждать себя переписыванием номера больничного листа и места работы Шаболдиной Пахомцева не стала. Зачем утруждать себя? Завтра Данилов сам впишет все эти данные в журнал учета больничных листов, а амбулаторную карту со своей записью подаст на проверку заведующей отделением.

– Я сбила температуру и решила сходить в ближайшую аптеку, потому что отхаркивающее дома есть, а антибиотиков никаких нет. Муж приходит с работы поздно, не хотелось терять день. А аптека здесь рядом, через двор перейти.

– Купили лекарство?

– Нет, флемоксина, который выписал врач, не было а заменять на свой страх и риск я побоялась. Подожду мужа, он где-нибудь по пути точно купит.

– А температуры сейчас у вас нет? Или измерим?

– Я ее мерила перед выходом, полчаса назад... Было тридцать шесть и пять. Я поэтому и выйти рискнула.

– Мне все ясно, – многозначительно кивнула Пахомцева.

Аннулировать больничный лист, как необоснованно выданный, было невозможно. Для этого был необходим комиссионный осмотр. Можно, конечно, побежать в поликлинику, взять одну из заведующих терапевтическим отделением и кого-нибудь из врачей, после чего вернуться сюда. Но во-первых, вряд ли симулянтка вообще пустит комиссию в квартиру, а, во-вторых, без машины на такие подвиги по зимней темноте как-то не тянуло.

На третий из вызовов Пахомцева уже не пошла, а вернулась в поликлинику, где немедленно рассказала обо всем Литвиновой, сегодняшнему дежурному администратору. Литвинова сразу же позвонила Шаболдиной, благо и номер искать не пришлось – домашние телефонные номера пациентов непременно записываются при приеме вызова.

Шаболдина оказалась на удивление правдивой женщиной – слово в слово подтвердила рассказ Пахомцевой.

«Наверное, решила, что раз я больничный не отобрала, то, значит, все обошлось и запираться и врать незачем», – подумала Пахомцева.

– Как будем действовать? – спросила она. – Докладную Антону Владимировичу я оставлю.

– Завтра с утра выловим Данилова в поликлинике и втроем, вместе с Ириной Станиславовной, с ним побеседуем, – ответила Литвинова и неодобрительно покачала головой. – Надо же, какой прыткий!

– Может быть, он просто не устоял перед соблазном, – Пахомцевой было свойственно ханжеское лицемерие.

– Что, она такая... эффектная? – Литвинова обеими руками очертила в воздухе контур эффектной в своем понимании женской фигуры.

– Да нет, она-то совсем невзрачная. Я имею в виду – на деньги польстился.

– Больше трехсот рублей нынче за день не платят. Больничный на пять дней?

– На шесть!

– Шесть? – Литвинова обернулась к откидному календарю, висевшему на стене, слева от нее. – Ну да, все верно, чтобы ей в воскресенье не приходить. Значит, максимум заработал он на этом тысячу восемьсот. С риском попасть под суд или испортить свою репутацию.

– Наши доктора уверены, что ОБЭП накрывает только на приеме. А на вызовах, как им кажется, можно торговать больничными спокойно.

– На вызовах устраиваются точно такие же подставы, как и на приеме. Вон, на днях по телевизору показывали, как в Мытищах...

– Да я-то все это знаю, – усмехнулась Пахомцева. – Я про врачей наших участковых говорю. Ладно, Надежда Семеновна, пойду докладную напишу и домой.

– Как там ваша дочка, Татьяна Алексеевна? – вспомнила Литвинова. – Устроилась куда-нибудь?

Дочь Пахомцевой окончила медицинское училище, но на врача учиться не пожелала, сказав матери, что нынче куда перспективнее быть психологом.

– Да, устроилась в какую-то мелкую частную клинику. – Лицо Пахомцевой выражало недовольство выбором дочери. – Вроде как намерена поступать в университет на заочный.

Глава тринадцатая «ТРИБУНАЛ»

– Расскажите нам о вашем вчерашнем вызове к Шаболдиной Марине Александровне по адресу Белополянская, семь, корпус один, квартира пятьдесят два.

Перед Ириной Станиславовной, пригласившей Данилова в свой кабинет, лежала на столе карта Шаболдиной.

– И по возможности – правду, – приказным тоном «попросила» Литвинова, сидевшая за другим, «сестринским», столом.

Пахомцева сидела на одном из свободных стульев близ Литвиновой, а Данилову достался другой стул, который Ирина Станиславовна поставила посреди кабинета.

«Прямо суд военного трибунала», – подумал Данилов.

Ему было понятно, что с Шаболдиной вышел какой-то геморрой, иначе говоря – крупная проблема. По мелким проблемам начальники по трое не собираются.

– Мы ждем! – поторопила Пахомцева.

– Пришел на вызов вчера в первой половине дня. Шаболдина предъявляла жалобы на температуру, кашель... Собственно, все это написано в карте, ничего нового я вам не скажу. Осмотрел, выставил диагноз острого бронхита, назначил лечение, выдал больничный лист...

– Почему на шесть дней? – спросила Пахомцева.

– Пятый день приходился на воскресенье.

– Почему тогда не на три дня – до пятницы? – во взгляде Пахомцевой Данилов уловил отблески торжества.

– Ну ясно же, что она за три дня не поправится! Какой смысл снова посещать ее в пятницу?

– Ах, вот как! – Пахомцева скрестила руки на груди и перевела взгляд с Данилова на Литвинову.

– То есть вы утверждаете, что она была нетрудоспособна? – Литвинова сделала ударение на слове «нетрудоспособна», и Данилову сразу же стало ясно, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

– Да, утверждаю, – ответил он. – Может, вы мне все же скажете, какие проблемы возникли с больничным листом Шаболдиной?

– Я так и знала! – обрадованно воскликнула Пахомцева.

– Что вы знали, Татьяна Алексеевна? – вежливо спросил Данилов.