ФАЛЬШАК - Андрей Троицкий

– А тут все по-старому, – улыбнулся Горобец. – Время течет где-то там, стороной. А здесь все остается на своих местах. Те же дряхлые столики, тот же полупьяный официант и шлюхи, кажется, те же. Я не был давно, а впечатление такое, будто только что вышел за сигаретами и вернулся обратно. Странно…

– Действительно, странно, – Архипов подумал, что Горобец находится в добром расположении духа. Пожалуй, получится выпросить у него месячную отсрочку по оплате долга. Надо очень постараться.

– Ты мне что-то принес? – Горобец потер кончиками пальцев щегольские тоненькие усики. – Или я ошибаюсь?

Архипов пнул под столом спортивную сумку.

– В ней четыреста тысяч.

– Ты принес сюда, в этот сортир, где могут выпустить кишки из-за стакана водки, такие бабки? Да… Это в твоем стиле. Узнаю Игоря Архипова.

– Место выбрал ты сам. И еще я подумал, что ты позаботишься об охране денег, – Архипов кивнул на входную дверь. – Наверняка на улице кто-то тебя дожидается.

– Хорошо. Когда я получу остальные бабки?

– Я делаю все, что могу, чтобы покрыть долг, – Архипов налил полстакана пива, пригубил его и отодвинул в сторону. – Дай мне время. Я прошу не так уж много: дай мне время. Месяц.

– Сколько? – выпучил глаза Горобец.

– Ну, две недели – это минимум. Более или менее реальный срок – месяц.

– Месяц? – Горобец присвистнул. – Это нереально. Ты ведь понимаешь, что такие вопросы решаю не я, а мои компаньоны. Есть другие люди, они банкуют. Так вот, срока тебе – пять дней. Скажи спасибо и за это.

– Пять дней?

– Если человек не сможет выполнить работу в пять дней, он ее и в пять лет не сделает. Послушай, что произойдет дальше. Ты возвращаешь бабки. Какое-то время я не беспокою тебя новыми заданиями. А потом, скажем, через пару месяцев, все встанет на свои места. И ты ни в чем не будешь нуждаться.

– Это позже, но сейчас… Роман Борисович, я все отработаю, – невольно Архипов сбился на просящий жалобный тон. Деловой разговор не заладился с самого начала. Держать себя с достоинством, на равных с Горобцом, не было ни возможности, ни душевных сил. – Первый год, даже полтора я согласен работать за чисто символическую плату. И я все верну.

– Да, да, конечно, – кивнул Горобец. – Все вернешь. Не сомневаюсь.

– Я продам свои автомобили, – лепетал Архипов. – Но это коллекционные штучки, на них еще нужен покупатель. Ценитель, знаток. На квартиру наложен арест, пока не кончится судебная тяжба с женой. На «Камею» есть пара претендентов, но они не дают и половины реальной цены. Все против меня. И учтите: я пострадал в этой истории. Меня похитили, меня пытали, надо мной издевались, чуть не убили…

– Да, все против тебя, – задумчиво повторил Горобец. – Понимаю. И знаешь, почему так? Ты не научился зарабатывать деньги, зато умеешь их прожирать. Тебя похитили и пытали, потому что ты полный дебил. Ты топорно сработал, ты облажался. Откопал на помойке каких-то уркаганов. И теперь пачкаешь соплями свой платочек. Он пострадал, его обули. Хочешь, чтобы я тебя пожалел? Я это сделаю, пожалею. Даже выдам тебе путевку на лечение. Ровно через пять дней, когда ты привезешь сюда все оставшиеся деньги. Два миллиона двести тысяч. И ни одного дня, ни одного часа отсрочки.

– Но послушай…

– Нечего слушать. Я не стану объяснять тебе правила этой игры, ты их знаешь. И больше тут говорить не о чем. Или у тебе появились какие-то шальные мысли? Скажем, уехать к теплому морю, в дальние страны?

– Нет, ничего такого. Я хотел спросить про Сахно, – слова вылетели, кажется, сами собой. Архипов дал себе слово не поминать в разговоре лже-дипломата. И вот на тебе. – Как его дела?

– А почему ты спрашиваешь? – прищурился Горобец.

– Ну, я не знаю… Просто к слову.

– Просто к слову… Сахно умер, – уголки губ Горобца опустились. Он скорчил плаксивую физиономию, но в глазах плясали чертики. – Сгорел на даче. Я не знаю всех подробностей. Короче, он снимал дом где-то в Подмосковье. И там случился пожар. Похороны за счет МИДа и все такое. Такой вот прискорбный факт. Забудь о нем. Имя его больше не вспоминай. А теперь я покидаю сию прелестную обитель. Будь здоров. И не балуйся со спичками.

Горобец наклонился, вытащил из-под стола сумку. Встал и, не протянув руки, ушел. Архипов долго сидел за столиком, разглядывал через грязную витрину круги желтых фонарей и посасывал из пластикового стаканчика теплое пиво, отдающее половой тряпкой. Выхода не было. Пять дней. И больше ни часа отсрочки.

***

Дом, принадлежавший любовнице Максима Жбанова, дом, где он жил последние дни, находился в десяти минутах езды от Нахабино. Построенный лет тридцать назад из красного кирпича, с высокой трубой и решетками на окнах, с годами коттедж обветшал и потемнел, жестяная крыша местами проржавела. И сейчас, поздним вечером, дом казался особенно мрачным. За низким штакетником забора разрослись старые яблони и какие-то неряшливые колючие кусты. Если бы не два окна, светящиеся на первом этаже, можно было подумать, что хозяева не появляются здесь годами.

Архипов, съехав на обочину, остановил «Понтиак». Пару минут он постоял у открытой калитки, разглядывая желтые прямоугольники окон. В их свете некошеная трава казалась зеленой. Накрапывал дождик. У станции тяжело прогудел товарняк. Архипов прошел к дому по тропинке, выложенной серыми плитками. Увидев в трех шагах от себя тлеющий огонек сигаретки, остановился, непроизвольно сунул руку в карман, хотя не носил с собой оружия. Максим Жбанов вышел из тени дерева.

– Ну, что? – спросил он.

– Нужны деньги, срочно, – ответил Архипов. – Это единственное, что может меня спасти. Деньги. И ты знаешь, что мне не к кому обратиться. Кроме тебя. Мы долгие годы работали вместе, у нас был неплохой бизнес. Но все разрушилось в одну минуту.

– А ты не хочешь уехать?

– Я об этом уже думал, – Архипов покачал головой. – Не самая удачная идея. В прятки начинали играть люди куда более богатые, чем я. Но их находили. Нет, это не пойдет.

– У меня есть надежный человек в Турции.

– Максим, я же сказал: это не вариант. Помоги мне, умоляю тебя. Я соберу нужную сумму, рассчитаюсь с долгами. А потом, со временем, мы все наверстаем. У тебя же есть деньги, потому что ты не такой мот, как я.

– Понимаешь, у меня на жизнь были кое-какие планы. Я собирался жениться на Галке. Небольшое путешествие, хороший отель и все прелести семейной жизни.

Свет на веранде был погашен. Галина стояла возле раскрытой двери, прижавшись плечом к косяку, и напряженно вслушивалась в разговор мужчин. Но до нее доносились лишь отдельные слова или обрывки фраз. «Хочешь, я встану на колени?» – спросил незнакомец. «Ты должен знать, это все, что у меня есть, – отозвался Максим. – Все, что мне удалось скопить. Бабки в подвале под кучей угля. Шестьсот тридцать штукарей». Галина прижала к лицу платок, ушла в дом. Закрывшись в спальне, повалилась на кровать и расплакалась в подушку.

Накрапывал дождь, старые яблони роняли желтые листья.

– К завтрашнему утру я откопаю сумку, – сказал Жбан. – Угля много. Полторы машины завезли к осени. Раньше утра мне не управиться.

– Не будем откладывать, – ответил Архипов. – У тебя есть запасной комбинезон, чтобы я мог переодеться? И еще одна лопата? Тогда я помогу. Начнем прямо сейчас.

***

Полуденное солнце выбелило небо, горячий ветер поднял над старыми гаражами облака пыли. Но следователь прокуратуры Олег Липатов, проводивший на месте следственный эксперимент, не обращал внимания на мелкие неудобства. Дело о фальшивых долларах зашло в тупик, когда судьба сделала щедрый подарок. На месте ночной бандитской разборки, в ходе которой погибли двое неустановленных следствием лиц и два милиционера, в одном из гаражей занимался любовью со своей подружкой бывший учащийся ветеринарного техникума Сергей Шаталов. Парнишка кое-что видел: некий человек собирает в пакет разбросанные на дороге пачки долларовых банкнот.

Дело об убийстве милиционеров было выделено в отдельное производство. На следующее утро после преступления оперативники, проводившие осмотр места происшествия, обнаружили половинку купюры в сто долларов. Бумажку не унесло ветром только потому, она залетела между каких-то железяк, и пролежала там несколько часов никем не замеченная. Липатов назначил срочную судебную экспертизу обрывка банкноты. Эксперты НИИ МВД пришли к выводу, что купюра фальшивая, выполнена на высоком профессиональном уровне типографским способом. По своим признакам половинка сотенной банкноты схожа с поддельными долларами, принадлежавшими убитому школьному сторожу Нифонтову.

Но это еще не все сюрпризы. Недоучившийся ветеринар Шаталов, когда кончилась пальба, выглянул на улицу через дырку в воротах гаража. Он гипнотическим безумным взглядом наблюдал, как человек собрал деньги в пакет, раздумывая, какую выгоду можно извлечь из всего увиденного. Получалось, никакой. Шаталов не такой дурак, чтобы выйди из гаража, потребовать свою долю за то, что станет держать язык за зубами. Попросишь денег – получишь пулю в живот. Он сидел на корточках, прилипнув к дырке в воротах, облизывал сухие губы, а потом догадался взглянуть на номер «девятки». Глазастый Шаталов разглядел две первые цифры: семерку и тройку. И передний бампер и одна фара повреждены пулями. На заднем боковом окошечке прилеплена желтая этикетка фирмы «Стар Дол». Уже на следующий день тачку объявили в розыск. Ее, несомненно, найдут, но, сколько времени займут поиски? Это вопрос…