Кросс - Джеймс Паттерсон

Вот и Джон Маджоне такой же. Всю жизнь был сопляком. Это ж надо, решил угрохать Мясника! Поглядим теперь, что из этого выйдет!

Конечно, если его план сработает.

Глава 98

Следить. Терпеливо ждать. Грызть ногти. Все было прямо как в старые добрые времена, правда, на этот раз поспокойнее.

Мы с Сэмпсоном по-прежнему сидели менее чем в сотне ярдов от дома в Монтоке, рядом с бухтой на восточной оконечности Лонг-Айленда, и я все больше и больше утверждался в мысли, что скоро мне удастся наконец уложить Мясника. Но в то же время меня не оставляло тревожное чувство — что-то тут не так.

Может, я даже знал, что именно тут не так: этот киллер был неуловим. Насколько мне известно, никто даже близко к нему не сумел подобраться. Тогда почему мне кажется, что именно я смогу его угрохать?

Потому что я стал Победителем Драконов и успешно справился с другими киллерами? Потому что уже привык к роли Победителя? Потому что побеждает справедливость и все убийцы должны быть пойманы? И особенно тот, который убил твою собственную жену? Нет, черт возьми, нет в жизни никакой справедливости. Я понял это в ту минуту, когда Мария упала, а потом умерла у меня на руках.

— Думаешь, он сюда вернется? — спросил Сэмпсон. — Ты ведь об этом думаешь, а, мой милый? Или, может, он опять пустился в бега? И сейчас уже далеко отсюда?

— Да нет, не совсем об этом. Вернется он сюда или нет — кто знает? Думаю все же, что вернется. Не могу понять, что меня сейчас беспокоит, Джон. Просто такое ощущение… что нас опять каким-то образом провели.

Сэмпсон скривился:

— Провели? Кто? И зачем?

— Ответа у меня нет, к сожалению. Ни на один из твоих вопросов.

Это было всего лишь ощущение. Но я печенкой чувствовал подвох. Одна из моих знаменитых способностей. Она меня часто выручала, но не всегда.

Когда солнце начало садиться и сделалось прохладнее, я увидел на берегу двух заядлых рыболовов со спиннингами. Отсюда хорошо просматривалась океанская ширь. Рыболовы были в высоких неопреновых болотных сапогах и, видимо, намеревались ловить каменных окуней — сейчас как раз был сезон. На поясах у них болтались мешки с приманкой и подсачники. У одного, в красной бейсболке с надписью «Рэд сокс», была прикреплена какая-то невообразимая шахтерская лампа. Дул сильный ветер, а чем сильнее ветер, тем лучше ловится рыба — так мне говорили.

Я подумал, что мы с Сэмпсоном тоже рыболовы: всегда кого-то ловили, как бы ни пряталось зло в глубинах океана жизни. Пока я наблюдал за их возней на берегу, одного из рыболовов накрыло волной, и он еле выбрался из воды, тщетно пытаясь сохранить бравый вид. Вода, наверное, была дьявольски холодна.

Я надеялся, что со мной и с Сэмпсоном такого сегодня не случится.

Нам вообще-то не следовало здесь торчать — но мы торчали.

И подвергались опасности.

А этот киллер — один из лучших специалистов своего грязного дела. А может, и самый лучший.

Глава 99

Часто орудием убийства становились самые обыкновенные вещи. На сей раз — банка высокооктанового бензина, баллон с пропаном и динамитная шашка в качестве запала. Ничего сложного. Только вот сработает ли его гениальный план? Вопрос на миллион долларов.

На первый взгляд, все выглядело обыкновенной проказой — одной из тех, какие они с Тони Муллино и Джимми Шляпой наверняка использовали бы в своей округе в старые времена. Просто чтобы поразвлечься. Тогда жизнь крутого парня представлялась ему именно такой: выходки, проделки, всякие шуточки, но и месть за прошлые обиды.

Так он отомстил папаше, этому больному на голову ублюдку. Однажды ночью он порезал первого мясника из Слайго на мелкие кусочки, а потом скормил Кевина Салливана рыбам в заливе. Слухи об этом были вполне обоснованными. Джимми Шляпа выехал тогда на лодке в море вместе с ним, и Тони Муллино тоже. Ребята, которым он доверял. Он не любил об этом вспоминать. Просто задвинул в самый дальний уголок памяти.

Нынешняя ночь не слишком отличалась от той. Она будет ночью мести. Он уже двадцать лет ненавидит Маджоне-младшего!

Он спустился по пожарной лестнице с крыши. Очутившись на тротуаре, услышал резкие мужские голоса, доносившиеся из клуба. По телевизору транслировали матч: «Джетс» против Питсбурга. «Вот Боллинджер оттягивается назад… Боллинджера зажали!..»

«Ну что ж, меня сейчас тоже зажали», — думал Мясник. Но все равно это отличное прикрытие для его игры, у него масса времени, чтобы довести ее до конца. А этих уродов, сидящих в клубе, он тоже ненавидит. Всегда ненавидел. Они же никогда не пускали его в свой круг. Он всегда был для них чужаком, аутсайдером.

Он пристроил зажигательную бомбу рядом с деревянным забором в переулке. На противоположной стороне он засек охранников Маджоне. Они стояли, опираясь на крышу черного «линкольна».

Он-то их видел, а вот они его в темноте увидеть не могли.

Он подался назад, в темноту переулка, и спрятался за мусорным баком, от которого разило тухлой рыбой.

Над головой с ревом пролетел лайнер «Американ эйрлайнз», направляясь в аэропорт Ла-Гуардиа, — он грохотал как гром, сотрясая все небо. Так что для его мести момент оказался самым подходящим.

Рев самолета был просто легким звуком по сравнению с грохотом взрыва у задней стены клуба. Затем послышались крики и ругань находившихся в клубе мужчин.

И огонь! Языки пламени мгновенно охватили все вокруг.

Задняя дверь распахнулась, и двое охранников — личные телохранители Маджоне — вытащили своего босса, словно это был президент Соединенных Штатов, а сами они — агенты секретной службы, уводящие его в безопасное место. Охранники были в крови, кашляли, наглотавшись дыма, терли глаза рукавами, пытаясь унять слезы, но быстро продвигались вперед, направляясь к «линкольну».

Салливан вышел из-за мусорного бака:

— Эй, вы, уроды! Вот тут-то вы мне и попались!

И выстрелил четыре раза подряд. Телохранители рухнули на асфальт. Клетчатый спортивный пиджак на одном из них продолжал гореть.

Потом Салливан подбежал к Маджоне-младшему. Лицо у того было изрезано осколками и обожжено. Он ткнул ствол пистолета в щеку Маджоне:

— Я ведь помню тебя еще маленьким ребенком, Младший. Жадный, избалованный, вечно всем недовольный — вот какой ты тогда был. И ни капельки не изменился, а? Полезай в машину, не то я тебя пристрелю прямо здесь, в этом переулке. Всажу тебе пулю между глаз. Давай в машину, пока у меня терпение не лопнуло! — И он показал Маджоне-младшему скальпель. — В машину, пока я его в ход не пустил!

Глава 100

Салливан вез Маджоне по знакомым улицам Бруклина — Нью-Утрехт-авеню, потом по Восемьдесят шестой. Он ехал в машине дона, и его распирало от удачи.

— Ну-ка, сделай одолжение, поройся в собственной памяти. — Он словно вел репортаж, комментируя происходящее. — Кто это сказал, что домой вернуться нельзя? Знаешь, кто это сказал, Младший? Книги-то почитываешь? А надо бы. Впрочем, теперь уже поздно об этом.

Он подъехал к пирожковой Данкана на Восемьдесят шестой и перетащил Маджоне во взятый напрокат «форд», который, конечно, не ахти какая машина, но на него по крайней мере никто на улицах не обращает внимания. Потом надел на Маджоне наручники. Жесткие, какие использует полиция.

— Ты что, с ума спятил? Что ты делаешь? — зарычал Маджоне, когда наручники впились ему в запястья.

Салливан не совсем понял, что тот имел в виду — пересаживание в другую машину, зажигательную бомбу или наручники? Интересно, что именно?

— Ты устроил на меня охоту, помнишь? Ты сам все это начал. И вот что я тебе скажу: я намерен это закончить, за этим сюда и явился. А надо было это сделать еще тогда, когда мы были детьми.

Лицо Маджоне налилось кровью. Вид у него был такой, словно вот-вот, прямо в машине, с ним случится обширный инфаркт.

— Ты совсем спятил! Ты же полный придурок! — завизжал он, когда они отъехали от стоянки.

Салливан чуть не остановил машину прямо посреди улицы. И чего это Младший так разорался?

— Эй, я не собираюсь с тобой спорить по поводу моего душевного здоровья. Я киллер по контракту, а это значит, что я немного чокнутый. Мне полагается быть чокнутым, так ведь? На моем счету пятьдесят восемь человек.

— Ты режешь людей, — сказал Маджоне. — Ты — отморозок. Сумасшедший. Ты убил моего друга. Не забыл?

— Я выполняю свои контракты вовремя. Всегда. Может, я немного и переусердствовал, но это смотря на чей вкус. Только ты все время помни об этом.

— Ты несешь вздор! Не настолько же ты безумен! Человек не может быть таким безумцем!

Это было даже забавно — наблюдать, как у Маджоне работают мозги. Или не работают. Так ведь Младший и сам — хладнокровный убийца, стало быть, надо соблюдать осторожность. Никаких ошибок.