За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса - Сергей Борич

— Все время одно и то же, ничего нового, — рассказывает она. — Катание на пони, жонглеры, клоуны. У них тут цирк «Дю Солей» из Лас-Вегаса, потому что в свое время Дебби заказала его, а теперь все должны делать то же самое, чтобы не отстать. А в три часа будет выступать Сэмми Хагар.

— Я думал, что у них будет Стинг.

— Стинг запросил сто тысяч долларов, а Сэмми согласился на десять. Детям-то все равно. Они их не отличат друг от друга. А что у тебя?

— Мне кажется, меня только что выгнали из собственной компании.

— Что?

Я рассказываю ей про заседание правления.

— Неужели они способны так поступить?

— Именно это они и сделали.

— Тебе все равно надо было уходить. Они тебя не стоят. Может быть, поедем в путешествие? Хочешь в Непал? Надо успеть туда до того, как весь снег растает из-за глобального потепления.

— Я подумаю.

— Бедняга.

— Я тоже так считаю.

— Это расплата за твой талант. Никто не любит творческих личностей.

— Да.

— А в чем причина?

— Не знаю. — В глазах у меня появляются слезы. Я не хочу, чтобы она слышала, что я плачу. — Мне надо идти.

— О, дьявол. Подожди, не вешай трубку. — Я слышу какой-то шум на заднем плане. — Черт возьми, кто-то из детей свалился с лестницы. Я тебе перезвоню, хорошо? Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю, — отвечаю я, но в трубке уже слышны короткие гудки.

Росс Зим подготовил пресс-релиз, в котором говорится, что у нас в отчетности обнаружены дополнительные проблемы. Мы включили в него мое извинение перед акционерами и некий намек на раскаяние. Объявлено также, что Соня уволилась из компании, а Зак покинул совет директоров. Мы уверены, что люди умеют читать между строк и поймут, что именно эти двое несут ответственность за все случившееся, а я стал лишь жертвой мошенников.

К вечеру во всех новостях разговоры только об этом. Как и ожидалось, все эксперты возлагают вину на Зака и Соню, а обо мне говорят только в хвалебных тонах.

На следующее утро при открытии торгов на бирже выясняется, что наши акции подорожали на два доллара. И это на фоне плохих новостей. Вот что значит хорошая коммуникация. В этой области «Apple» даст сто очков вперед любой компании в мире, и я искренне горжусь этим.

Я сижу за завтраком, когда звонит Зак. Он сопит и всхлипывает, а это очень раздражает, потому что из-за этого я никак не могу сосредоточиться на дыне. Кроме того, к нему опять вернулось заикание. Думаю, что мне это больше действует на нервы, чем ему самому.

— Стив, — говорит он, — к-к-к-как вы м-м-м-могли так поступить со мной?

Он уверяет, что не имел из этой аферы никакой выгоды, а делал все только для меня. Он хотел помочь мне и нарушил правила исключительно по старой дружбе.

— А т-т-т-теперь вы выкидываете м-м-м-меня на съедение в-в-в-волкам.

— Зак, я думаю, вы излишне драматизируете события.

— Н-н-н-нет, Стив, именно волкам.

Я пользуюсь приемом дзен и начинаю говорить с ним аллегориями. Я рассказываю ему историю про одного учителя дзен, которого ученик однажды спросил: «Если вы верите в свободу, то почему держите птицу в клетке?» На это учитель открыл клетку и выпустил птицу в окно, а потом сказал ученику: «Теперь ты должен поймать мне новую птицу».

— Какого ч-ч-ч-черта вы м-м-м-мне это рассказываете? — кричит Зак. — Знаете что, Стив? Вы очень п-п-п-подлый человек. Это действительно так. Поэтому з-з-з-знайте, что я не собираюсь сидеть за вас. Вот увидите.

Я делаю паузу, а потом говорю:

— Извините, я тут проверял почту на компьютере. Так что вы там сказали?

Щелчок и короткие гудки. Я тоже вешаю трубку. Миссис Джобс отрывается от журнала и говорит:

— Знаешь, это глобальное потепление меня по-настоящему пугает. Ты читал о таянии ледников? Просто ужас. Это Зак звонил? Они зайдут к нам в субботу?

— Думаю, что, скорее всего, нет.

— Это из-за истории с акциями? Он сильно огорчен?

— Люди просто с ума сходят. Он ведет себя так, будто кто-то лично что-то против него имеет.

— Да, только в такие времена и понимаешь, кто твой настоящий друг. Я думаю, Зак всех нас очень подвел.

— Это точно, — говорю я.

— Я прослушал запись, — говорит Том Боудитч. Он имеет в виду запись моего разговора с Заком (да, у нас записываются все телефонные звонки). — Я бы на твоем месте не стал так беспокоиться.

— Ну, тебе-то тюрьма не грозит.

— Я собираюсь послать к нему для беседы пару людей. А ты тем временем послушай моего совета. Будь помягче с Заком. Навести его. Ненавязчиво продемонстрируй ему, что ты беспокоишься о нем. Понимаешь?

— Ты имеешь в виду, предложить ему деньги?

— Малыш, ты неисправим, — говорит он.

42

Пол Дузен ненавидит Тома Боудитча. У них нелады с самого первого дня, как только Пол пришел в компанию. На первом же заседании правления Том устроил Полу допрос с пристрастием, только чтобы вывести его из себя. Вопросы не представляли особой важности. Том спрашивал его о самых обычных вещах — о текущем курсе акций, о размере оборотных средств на счетах. В этом не было никакого смысла. Просто Том решил выставить Пола дураком и унизить его в глазах остальных директоров. Том в прошлом сам финансист и любит покрасоваться перед окружающими. Кроме того, он хотел взять на эту должность кого-то из своих друзей, а правление проголосовало за Пола. Поэтому с тех пор он не упускает случая уколоть Дузена.

Так что меня совсем не удивляет, когда Пол, докладывая о ходе своего расследования по поводу шорт-продажи и утечки информации, обнаруживает некоторые странные факты, так или иначе связанные с Томом.

— Я не утверждаю, что здесь есть взаимосвязь, — говорит он, — но наблюдаются некоторые совпадения.

Мы сидим с ним в ресторане «Оливковый сад» в Пало-Альто. Я заказал себе салат, а перед ним стоит куча всякой всячины: три сорта макарон, три сорта соуса, фрикадельки и колбаса. Меня тошнит от одного взгляда на это.

— Во-первых, объемы продаж по шорту снова удвоились, — докладывает Пол. — С одной стороны, этого и следовало ожидать, поскольку цена на акции уже слишком высока. Но, с другой стороны, здесь все же есть кое-что странное. Что касается Каймановых островов, то многого узнать не удалось. Фирма зарегистрирована на одного адвоката из местных. Это подставная фигура. Однако нам удалось проследить кое-какие его связи. И вот это уже интересно.

— Какая-то прямая связь с Томом прослеживается?

— Нет, — качает он головой. — Нам удалось лишь узнать, что эта фирма поддерживает отношения еще с одной компанией MNA, тоже зарегистрированной на Каймановых островах. Владелец MNA — российская нефтяная и газовая компания, которой руководит некто Локтев. Одним из миноритарных акционеров Локтева является компания под названием «Fernway Group». Президентом там Кристофер Винчестер. В свое время он был заместителем председателя правления NSA. Он учился в Йельском университете с Томом Боудитчем, и они вместе входили в братство «Череп и кости».

— Это все смахивает на фильм Майкла Мура.

— Здесь есть еще кое-что. Компания Винчестера «Fernway» поддерживает партнерские отношения с саудовскими нефтяными компаниями и компаниями по торговле недвижимости в Дубае, входящими в группу «Carlyle». A «Carlyle» недавно приобрела двадцать пять процентов акций казино «Cho-Shabi» в Макао.

— Которое принадлежит Тому Боудитчу.

— Точно. — Он цепляет вилкой очередную фрикадельку и отправляет в рот.

— Значит, вы считаете, что именно Том играет на понижение наших акций?

— Возможно.

— Какой ему смысл в этом? Он же наш крупнейший акционер.

— Правильно. Он не может сбросить свои акции, так как это сразу вызовет ажиотаж на рынке. Поэтому он их, по-видимому, держит, но старается подстраховаться на случай падения и сам же скупает их по шорту. Своего рода хеджевая сделка. А может быть, он уже и не является нашим крупнейшим акционером. Возможно, он уже избавился от акций, но сделал это таким образом, что всю операцию невозможно проследить. В этом случае у него прямая заинтересованность в шорт-продаже и крахе нашего курса акций.

— Послушайте, да это же чушь несусветная. Я, конечно, знаю, что у вас нелады с Томом.

— Да дело вовсе не в этом.

— Ладно. Я скажу вам честно. Меня это не убеждает. Если вы хотите знать мое мнение, то Том — это сволочь, но не до такой же степени!

Он пожимает плечами.

— Мое дело проинформировать вас. А дальше делайте, что хотите. — Он замечает на моей тарелке хлеб в чесночном соусе. — Вы это будете есть?

— Угощайтесь. Гробьте свое здоровье.

43

— Роши, у меня неспокойно на душе. Я хочу задать вопрос, но боюсь, что он покажется вам оскорбительным. Я могу говорить откровенно?