Папина дочка (СИ) - Романова Виктория

Не прошло. Конкурс уже завтра, а я в панике. И ладно бы этот конкурс талантов, туда я могу и в кроссовках выйти и стоять, но что делать с показом и платьем, который будет сразу после этого? Там же я не появлюсь в кроссовках. Даже для меня это будет уже слишком. Вот ведь Катя! Как она вообще до такого додумалась? Раз уверенна в своей победе, чего меня так подставлять? Ещё и говорит, что у меня нет шансов. Ну вот теперь-то точно нет. Кому я нужна такая? С больной ногой и немытой головой. В общем, окунулась в депрессию.

— Ты решила, в чем завтра петь будешь? — спрашивает меня Дина в вечер перед конкурсом.

— Да какая разница? Всё равно у меня шансов нет.

У моей соседки даже пропал дар речи, смотрела на меня большими глазищами и никак не могла поверить в то, что я только что сказала.

— Эй, ты чего? — вот ещё и брови нахмурила, — Ты серьезно вот из-за этого всё бросишь?

— У меня растяжение, Дин, — пытаюсь отрезвить подругу, — Я не могу встать на каблуки, не могу пройтись не хромая и вообще. Катя теперь в любом случае победит.

— Ну да ну да, победа же вся в твоих ногах была сосредоточена.

— Издеваешься?

— Да! — Дина кидает в меня свою подушку, попадая прямо в голову, — Чего ты опять тут сырость разводишь? Ну обойдешься и без каблуков, ты и без того достаточно высокая. Наденешь красивое платье…

— И кеды…

— И кеды! — подтверждает Дина, — А потом пойдешь покорять мир. Так что давай, иди в душ и приводи себя в порядок, а то утром не успеешь.

И ведь реально заставила сходить в душ, а потом ещё и какую-то маску нанесла на мои волосы, чтобы они «сияли и ослепляли». В общем, заставила она меня готовиться к конкурсу, даже пару раз порепетировали песню, правда, по слуху Дины медведь на велосипеде проехался, но она всё равно хвалила меня и подбадривала, говоря, что всё у меня получится. Со свойственным мне сейчас скептицизмом, её восторга я не разделила, но тактично промолчала.

Утром мы быстро собрали в сумки два наряда, обувь и большую косметичку, а потом со скоростью света полетели в универ. Почему со скоростью света? А потому что чье-то предложение «поспать подольше» вылилось в наше получасовое опоздание. Уже сейчас чувствую, что всё пойдет не по плану.

Прибежав в главный зал, где у нас и должен проходить этот конкурс — обнаружили уже полный зал и даже начало чьего-то выступления. Также быстро побежали за кулисы, где наткнулись на несколько осуждающих и разочарованных взглядов. К нам мгновенно подошёл ведущий.

— Вы опоздали! — а то мы не знали, — О чём вообще вы думали?

— Простите, — пробормотала Дина, пытаясь отдышаться, — Это моя вина.

— Это не важно, — перебила я её, — Где мы можем подготовиться к выступлению?

Ведущий был явно недоволен тем, каким тоном я с ним общалась. Ну и что? с чего я вообще должна перед ним отчитываться? Пусть запишет меня как последнюю выступающую, чтобы не нарушать уже установленный порядок и всё. К чему этот скандал вообще? В общем, о своем поступке я не жалела и желала знать ответ на вопрос, который задала.

— Дальше по коридору.

Отлично. Я подхватила Дину, сумку и потащила нас в указанное направление. Там как раз сидели участницы и добавляли последние штрихи к своим образам. Мне было не до того, чтобы их разглядывать. Усевшись на стул перед зеркалом, я тут же вытащила из сумки обезболивающую мазь. Всё-таки такие забеги с моей ногой — это перебор. Мне казалось, что сейчас моя лодыжка просто откажет мне, мол, дальше ты как-нибудь без меня. А как я без неё? Вот именно, никак. Пока я разбиралась со своей ногой, Дина достала все остальные вещи и разложила на небольшом столике.

— Сама справишься? — спрашивает она, косясь на мою ногу.

— Конечно.

Как я могу не справиться с макияжем? Только если в чьих-то снах. Например, Катиных. Беру кисточки для макияжа, открываю различные боксы и начинаю торить. Немного тонального крема на синяки под глазами, чуток пудры, хотя мои щеки и так чересчур раскраснелись. Подкрашиваю глаза, но не делаю на них сильного акцента, не в стиле той песни, что я собралась исполнять. А вот губы — это да. Каким-то образом умудрилась сделать нежное омбре в корейском стиле, то есть он светлого оттенка к более темному, но учитывая, что использовала я розовый цвет — всё получилось довольно мило.

— Надо было сначала платье надеть, — сказала Катя, указывая на чехол.

Я была последней, пятой участницей, и, казалось бы, времени у меня должно было быть просто куча, но нет. Я умудрилась опоздать, затянуть с макияжем, а потом ещё и с прической, так что — время поджимало. Сунула ноги в белые кроссовки, а в качестве платья использовала белый сарафан достающий до колен. Светлые блондинистые волосы уютно лежали на груди, а Дина суетливо бегала вокруг меня, пытаясь исправить все недочеты.

— Дин, лучше уже не будет.

Улыбнулась на прощание Дине, а потом пошла ближе к сцене. Я очень кстати пропустила все выступления, иначе бы покоя себе бы не дала, думала бы, кто выступил лучше меня и есть ли у меня вообще шансы. А так — ничего не видела — ничего не знаю. Сейчас это было очень кстати.

Вытерла потные ладони об платье — и когда я успела подхватить эту привычку? — а затем шагнула на сцену, после того, как ведущий объявил моё имя залу. Волновалась ли я? Конечно да! Я и раньше выступала перед публикой, но тогда всё было по-другому. Не было растяжения мышцы, была хорошая прическа, дорогой маникюр, профессиональный макияж и роскошное платье. Кстати о платье! Я только на сцене поняла, что оно не то, про которое я говорила. Видимо, мы с Диной перепутали всё, когда собирались утром в спешке. Не важно, сейчас уже поздно что-то менять.

Свет в зале на секунду потухает, а потом цветные прожекторы нежным фиолетовым светом начинают освещать сцену, оставляя мою фигуру в тени. Из колонок доносятся первые ноты, а затем — я начинаю петь:

Я устала, знаешь? Я просто хочу домой,

Переживаю от волнения, я не сказала тебе «привет».

Да, я ухожу…я ухожу, детка.

Весь мир — это мой дом.

Голос слегка подрагивает, но я изо всех сил стараюсь продолжать петь и не смотреть на зал. Глаза полузакрыты, а обе руки плотно сжимают микрофон. Песня очень странная, немного непонятная и, как будто бессвязная, если слушать её без привлечения сердца. Закончив второй куплет, перехожу к следующему:

Чувствую пустоту, даже заполняя её,

Я понимаю, что я одна, даже когда рядом люди,

Глаза прикрываю, ночи без сна

Скажи, не молчи, где же ты?

Я пою о том, как мне одиноко. Обращаюсь к тому, кто поймет меня, к тому, к кому я смогу возвращаться, когда мне плохо. Правда, понимают ли это те, кто сидит в зале, прямо напротив меня? Они ведь так близко, мне стоит только руку протянуть…

Может мой дом там, где ты?

С тобой я чувствую себя счастливой,

Ты — мой дом. Свет не гаси, пусть горит.

Я чувствую себя прекрасно, даже в тишине,

Любое место будет моим домом, если рядом ты.

Глаза сами собой начинают слезиться. Ведь сама по себе, эта песня о любви к девушке. В ней поется о том, что любое место может стать домом, если рядом с тобой твой любимый человек. Так странно, я всегда любила эту песню. Думала в моменты её прослушивания о всякой ерунде, но сейчас…почему-то я думаю об отце. И Дине. И на душе сразу становится тепло. А тем временем, я перехожу к припеву, который должен быть на английском:

Your love your love your love, I miss that

Your love your love your love, I want that

Your touch your touch your touch, I need that

La la la la la la la la la I love it

А потом случается то, чего я даже не предполагала. Я думала, что все неудачи на сегодня закончились, но нет. С завершением припева — в зале снова гаснет свет, вот только, кажется, что это не касается запланированных действий. Гаснет не только свет, аппаратура тоже выключается и из колонок уже не звучит мелодия, а микрофон не разносит мой голос на весь зал. Я растеряна. Мне буквально хочется плакать! Да как же так? Хоть в этом мне должно было повезти, даже по закону подлости.