Рейтинговые книги
Читем онлайн Ястреб халифа - К. Медведевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 124

Люди на крохотной привратной площади и на улице впереди и позади них молитвенно падали ниц, прямо на булыжники мостовой Верхнего города.

— Чтоб вам всем так и сдохнуть кверху жопой, — пробормотал нерегиль, дрожа от ненависти и опускаясь на колени.

… - И благородный Абд-аль-Вахид ибн Омар ибн Имран ибн Умейя в своей милости и мудрости призывает Амр ибн Бахра аль-Джахиза, факиха Куртубы, дать ответ на вопрос: какой кары достоин вероотступник, упорствующий в своих заблуждениях?

Аль-Джахис, представительный мужчина за сорок, с соответствующими должности животом и курчавой бородой, степенно кивнул и ответил:

— Воистину смерти!

Люди на Большой базарной площади толкались и перешептывались, переминались с ноги на ногу и тыкали пальцами в сановников Бени Умейя на ковровом помосте: там искрились драгоценные эгретки на чалмах, метали разноцветные искры перевязи с саблями в дорогих ножнах, пылала на утреннем солнце парча кафтанов. Гвардейцы Умейядов, рослые, высокие воины в роскошных затканных узорами халатах из золотого шелка поверх кольчуг, сдерживали молчаливо напиравшую на их шеренги толпу.

— И благородный Абд-аль-Вахид ибн Омар…

Огласитель приговоров судебного ведомства продолжал опрашивать власть предержащих согласно обычаю: теперь он задавал свой вопрос старшему улему Пятничной мечети, устаду аль-Хасану ибн Махладу — как до того задавал его самому главе Умейядов, его вазиру, кади Куртубы и факиху. Народ на площади скучал, нетерпеливо прислушиваясь к тягомотине законников — людям уже хотелось перейти к, скажем прямо, сладкому.

Джунайда поставили на колени посреди второго помоста — прямо на голые доски. На плечах ему оставили лишь белый соуб. Грудь, локти и запястья приговоренного стягивала крепкая веревка из верблюжьей шерсти — два ее конца держали в руках помощники палача, вставшие по обе стороны от преступника. Палач, с обнаженным ханаттанийским тулваром в руке, стоял прямо за спиной Джунайда. Люди с охами и ахами показывали друг другу пальцем на громадный изогнутый меч — говорили, что старый Омар выписал его из самой столицы Ханатты, вместе с искусным палачом.

…- Воистину смерти!

Верховный муфтий Куртубы сказал свое веское слово — и огласитель приговоров повернулся к Абд-аль-Вахиду и отдал глубокий поклон.

— Преступник приговорен к смерти! — разогнув спину, воскликнул он.

— Приступайте! — взмахнул рукой глава Бени Умейя.

Помощники палача вынули из ножен джамбии: Джунайда следовало развязать, чтобы разложить на помосте более подходящим для четвертования образом.

Изогнутое лезвие кинжала разрезало веревку точно между локтями приговоренного. Второй помощник дернул ее, чтобы смотать и отложить в сторону. Спешить им было некуда. Народ на площади хотел зрелища.

Когда над помостом вдруг с шелестом что-то мелькнуло, никто не сообразил, что это. Ярко-алое платье с широкими рукавами до земли — оно вдруг вспыхнуло прямо рядом со стоявшим на коленях Джунайдом.

Когда на лица ближайших к помосту стражников хлестнуло горячей кровью, кто-то вскрикнул.

Когда на площади завопили от ужаса все, кто мог вопить, палач и оба помощника уже корчились и катались по доскам, молотя каблуками сапог — из их раскромсанных шей брызгала во все стороны яркая красная кровь.

Джунайда на помосте уже не было. Впрочем, до него уже никому не было дела.

Женщина в ярко-алом шелке перемахнула в жутком, птичьем, нечеловеческом кувырке на соседний помост, и все поняли, что сегодня утром на этой площади умрут совсем другие люди. Следом за ней на ковры с хлопаньем рукавов вспрыгнули три другие демоницы, и кровь фонтанами забила во все стороны — женщины в развевающемся желто-розовом и сиреневом шелке полосовали людей парными мечами-тикка.

От них пытались отбиться, кто-то успел выхватить ханджар — его лезвие перехватила изогнутая длинная гарда тикки и выдернула из так и не успевшей нанести удар руки. Кинжал кувыркнулся в воздухе. Свистнула тикка, человек заорал, зажимая обрубок руки, из которого мелкими брыгами пылила кровь. Над площадью раздались пронзительные вопли, перекрывшие крики мечущейся толпы: над головами орущих и бестолково давящихся людей пронеслись еще три женские фигуры — и как стервятники, спикировали в свалку на помосте для сановников Умейядов. Одна из них вцепилась зубами в то, что осталось от руки несчастного — тот дико заорал, пытаясь стряхнуть с булькающего красным обрубка мотающую гривой женщину в ослепительном, цыплячьего цвета шелке.

Умейяды дрались отчаянно — но в тесноте и давке среди подушек они спотыкались и падали, не имея возможности обнажить мечи. Женщины хлестали рукавами, как змеями, обвивали ими руки — и дергали на себя, прямо на лезвия тикки.

И тут еще целая стая этих дочерей иблиса бросилась прямо в толпу на площади: меткими, секущими ударами они вспарывали артерии на горле, и люди с воплями кидались в разные стороны от дрыгающихся на коленях, разбрызгивающих горячий красных дождь тел. В уводящих с базарной площади проулках, в арках и дверях домов верещали женщины и дети — их давили, сбивали с ног и топтали ногами. Люди рвались прочь из страшной ловушки между высокими стенами- и забивали телами все возможные пути отхода.

Очнувшиеся от обморочного оцепенения стражники кинулись кто куда: кто на помощь знатным Умейя на роковом помосте — там, впрочем, уже почти никого не осталось в живых, демоницы вцеплялись когтями в лица еще размахивающих руками и ногами людей и с урчанием припадали к кровавым ранам, — а кто на помощь обезумевшим людям на площади — воины копьями и дротиками пытались достать перелетающих и кувыркающихся над головами тварей в роскошных платьях.

Тут заревела труба, и распахнулись ворота аль-касра — в толпу на площади врезалась еще сотня гвардейцев Умейядов. Их тут же начали облеплять и сбивать с ног виснущие на рукавах, истошно верещащие люди.

— В масджи-ид! Нужно укрыться в масджи-ид!! — с балкона дома кади надрывался какой-то человек. — Все в масджи-ид! Нечисть туда не пройде-ет!

Через мгновение на балконе полыхнул розово-желтый шелк. Человек зашатался, зажимая ладонями плюющийся кровью длинный разрез у себя под подбородком.

— Не пройдет, — прошептали его холодеющие губы.

Последнее, что он увидел в жизни, было улыбающееся лицо женщины ангельской красоты. Его тело перегнулось через перила балкона и сорвалось вниз, на скользкий от крови булыжник Большой базарной площади Куртубы.

Перед Голубиными воротами масджид кружился дервиш. Для стоявших на высоких ступенях под резной подковой арки входа полы его одежд и рукава раскрывались ярким белоснежным цветком. За танцем, сама, наблюдало всего пять человек, из них трое женщин, — все взрослое население города толпилось на базарной площади, где сегодня казнили вероотступника.

В самой мечети, кроме нищих, трех десятков благочестивых верующих с семьями и учеников местного медресе, усевшихся под арками боковых залов, не было никого. На пятничную проповедь, явиться к которой призывал Зу-н-Нун, не пришел почти никто — даже сам верховный муфтий, которому следовало ее произнести. Все толпились на базарной площади, где сегодня казнили вероотступника.

Третий призыв муаззина, давно отзвучавший в голубом небе утра над Куртубой, никого не призвал к молитве в масджид. Людям хотелось сладкого, а его давали на базарной площади, где сегодня казнили вероотступника.

Когда с западного конца квартала, от Факельной стены и базара, донеслись странные крики, дервиш прекратил кружиться и на мгновение замер. Потом Зу-н-Нун поднялся по ступеням, вошел в масджид и звучно крикнул:

— Верующие Куртубы! Вы можете расходиться по домам — пятничная проповедь произнесена и сказавший ее благословил ваши головы!

Люди, испуганно и недоверчиво переглядываясь, стали подниматься с плит пола и сворачивать молитвенные коврики. Из дверей Прощения за минбаром, которые вели в женский зал масджид, опасливо выглянули две хорошенькие головки в белых прозрачных химарах.

Вахид ибн Муавия, кузнец и староста своего квартала, наконец решился подойти к уважаемому шейху суфиев и поклонился:

— О учитель! Смиреннейше прошу тебя разъяснить твои слова! Как понимать, что пятничная проповедь уже произнесена? На минбар никто не всходил, и оттуда не донеслось ни единого слова!

— Ты говоришь истинную правду, о Вахид, — ответил дервиш. — Вы ничего не слышали, однако проповедь была сказана. Сегодня ее произнес ангел тишины.

Люди ахнули и осели на пол в земных поклонах.

— Расходитесь по домам, правоверные, — жестким страшным голосом сказал Зу-н-Нун. — Ибо ангел тишины, благословив праведных, отлетел. На смену ему летит другой ангел — и в руке у него окровавленный меч возмездия.

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 124
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ястреб халифа - К. Медведевич бесплатно.
Похожие на Ястреб халифа - К. Медведевич книги

Оставить комментарий