Невеста темного принца (СИ) - Княжина Елена

Я обошла глыбу по кругу. В нескольких точках в камне были выдолблены углубления, от которых к центру тянулись извилистые каналы-вены. Сейчас в них стояла странная голубоватая жидкость, светившаяся серебром.

Я пригляделась и тут же отшатнулась. Гады! Жижа светилась из-за кусочков люмьеров, в нее опущенных!

– Мы все подготовили, магистр, – склонив голову, прошептал высокий мужчина, скрывавший лицо под черным капюшоном.

Голос показался знакомым, но я не придала сейчас этому значения. Потому что на камне появился Квит. И он был не один.

Я истошно вскрикнула и машинально закрыла рот ладонями. Вряд ли меня могли услышать, но…

Тролль меня укуси!

Я во все глаза наблюдала, как Квитариус аккуратно укладывает на алтарь чертовски неплохо сохранившееся тело. Одежда мужчины истлела, так что мне снова достался бесштанный вариант Августуса. Но мне не привыкать, чего уж там. Аврора к зрелищу морально подготовила.

 «Спящей красавицей» Блэр умиротворенно лежал на камне. Может, и не хотел он, чтобы его будили? Вдруг разозлится, что потревожили? Опасную игру затеяли арканы. Злой, невыспавшийся Высший маг, проигравший свою великую битву, – очень плохая компания.

Я невольно засмотрелась на не до конца усопшего мужчину. Бледная, словно бы обескровленная кожа. Закрытые глаза, опушенные темными ресницами. Почти не сомневалась, что под веками скрывалась насыщенно-бирюзовая радужка.

Изящные аристократические черты – острые скулы, длинные пальцы, тонкие запястья… Серебристо-платиновые волосы, прямые и такие длинные, словно росли все то время, что он спал.

Красивый, гад. Особенно, когда спит зубами к склепу.

Ну точно Белоснежка! Только вместо гномов два вредных морфа – Сантариус тоже присутствовал и оказывал Квиту посильную помощь.

– Наш темный принц! – с придыханием упала на колени сразу дюжина «братьев». Не иначе как репетировали. Психопаты.

Что-то внутри подталкивало меня к Августусу. Кричало, всхлипывало, рвалось наружу. Заставляло тянуть руку к белой скуле, невесомо гладить волосы…

Тьфу ты черт! Я одернула ладонь и для надежности спрятала за спину. Вот еще, трогать этого… этого! Ради которого меня чуть не выпотрошили на этот самый алтарь.

Лукас, вооружившись эльфийским кинжалом, прошел сквозь меня и завел что-то монотонным речитативом. Сделал несколько пассов рукой, и вода из каналов поднялась, закружилась вокруг лежавшего тела. Лорд встал у головы Блэра и, едва касаясь лезвием его лба, принялся что-то там вычерчивать. Сосредоточенно, медленно.

Братья затихли. Даже природа, кажется, молчала. Во всяком случае, я не слышала ни птиц, ни ночного зверья, что обычно воет в лесах. Мир затаился в ожидании… чего-то. Страшного, величественного, важного. Непостижимого.

Вынув мою окровавленную рубашку из кармана (немножко неуважительно по отношению к сокровищу, но мне грех жаловаться), Лукас стер ей красные капли, выступившие на высокомерном лбу Августуса.

– Даром, памятью, кровью, духом… – бормотал хитрый лис, наглаживая мраморную физиономию тряпкой. Та оставляла розовые разводы на бледной коже, но они тут же впитывались и исчезали. – Той, что заточила великий бессмертный дух нашего принца в его великом теле… Срываем ее печать... Да будет так, Судьба нам свидетель.

Пасс ладонью – и все закружилось.

Вообще все. И чертов Блэр, и сияющая жижа, и моя рубашка, и крошечные капли крови.

Лукас отшатнулся от алтаря, и братья поспешно последовали его примеру. Одна я, прикованная неведомым притяжением, стояла в жутком водовороте. Не в силах сдвинуться. Не в состоянии отвести глаз от красивой, атлетичной фигуры, не потерявшей за сотни лет крепости мышц. От почти белых в лунном свете волос, платиновой волной бегущих за вращающимся телом. От внезапно дрогнувших пальцев.

Дрогнувших, тролль его дери!

– Лукас, господи… Свершилось! – хрипела Джина, выпучившая синие глаза на голого парня, вращавшегося уже в паре метров над землей. Этот эльф еще и летает!

Бах! Что-то хлопнуло, и сияющий водяной вихрь обратился пеплом. Свет погас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В темноте услышала, как парившее в воздухе тело с глухим стуком приземляется на траву. Ох, не рад будет великий и бесштанный, отбивший себе сейчас, по-видимому, как раз то, что должно было находиться в штанах. Как причитать хором – так репетировали, а как ловить летающего недоэльфа…

– Кто снял печать? – раздалось тихое из кустов. Я проморгалась и, наконец, заметила бледную фигуру, сидевшую на земле. – Чья магия возродила меня?

– Моя, мой темный принц, – Лукас вышел вперед и смиренно склонил голову.

– Знаешь ли ты, что снявший печать наделяется властью снова ее наложить? – все так же тихо уточнил Блэр, и я заподозрила неладное. – Таков великий закон мироздания.

– Я знаю этот древний закон, – с легкой полуулыбкой ответил хитрый лис и развел руки в стороны. Выглядел он чертовски довольным собой.

– Понимаешь ли ты, что я не могу оставить в живых человека, наделенного такой властью надо мной? – не пытаясь прикрыться, Августус встал и оперся рукой о дерево. Ноги его еще не держали.

– Я готов к такому исходу, мой принц.

– Да будет так.

Дуновение ветра – и Лукас, уронив эльфийский кинжал, рухнул на землю. И больше не шевельнулся.

Глава 14. Важный разговор

Проснулась я в чудном, благодушном настроении оттого, что солнечный луч щекотал нос, щеку и правый глаз. Потянулась, стряхнула прилипшую ко лбу прядь и поняла, что нахожусь под одеялом совершенно голой. Черт!

Вместо палочки, привычно прыгавшей в ладонь, стоило сунуть руку под подушку, я нащупала сложенную в несколько раз сорочку. А вот Карпов не нащупался – на кушетке я лежала в гордом одиночестве.

Я лениво натянула на себя больничную одежду, размяла чуть затекшую шею… Не помню, когда так чудесно высыпалась. То ли дело в Андрее, всю ночь охранявшем мой сон, то ли… снова в нем. Когда он не в мрачной сырой темнице, мне в разы спокойнее.

День был определенно чудесен. Летнее солнце задорно освещало обычно хмурый Петербург, маслом блестело на крышах теплиц, щекотало птиц, пролетавших над лесом… Природа жила своей жизнью. В мироздании ничего за эту ночь не изменилось…

Я резко села.

Да морфову же бабушку! Как я могла забыть?

Как я вообще могла спать спокойно после всего, что увидела?!

Запутавшись в простыне, я грохнулась с кушетки и, с обиженным стоном, понеслась в кабинет Мари. Точнее, неслась то я к Андрею, но на койке Демона не оказалось, и пришлось спешно менять направление.

– Где он? – выдохнула, распахивая дверь в кабинет.

Мари устало подняла глаза и указала пальцем на чашку, дымившуюся рядом с чайником. Интуиция и обоняние в один голос кричали, что в ней вовсе не кофе.

– Сначала снадобье. Потом побег.

– Я не… Не могу медлить, – замотала головой, пятясь от жуткого зеленого зелья.

Да правда ведь у меня срочное дело. И я слишком хочу жить после вчерашней ночи. И после разговора с Карповым. И после осознания, внезапно накрывшего с головой: я больше не нужна арканам.

То, чего страшились рагнары и о чем мечтали полоумные «братья», случилось. Блэра возродили, и пути назад уже нет. Это, конечно, ужасно, но зато… я впервые могу дышать свободно. Без оглядки на свою непонятную «важность» и «бесценность».

Мне не нужно прятаться. Я больше не сокровище. Я самый обычный человек, который вполне может рассчитывать на завтрашний день.

Если, конечно, он наступит для этого мира.

– Мари, я правда должна его найти. Это срочно.

– Андрей Владимирович поднялся рано, добровольно выпил все, что ему выдали, и только после этого был отпущен на важный разговор с ректором Академии, – чинно пояснила Мари и погладила подушечкой пальца магический ремень, зачем-то пылившийся на ее столе. – От вас, юная леди, я жду такого же послушания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Важный? Разговор? – я нервно поскребла ногтями горло.

Это ведь не тот «разговор», о котором я подумала?