Приговор подпишем сами - Альберт Байкалов

Дрон сунул ствол пистолета в окошко.

– А! – вскрикнул от неожиданности Томин и оттолкнулся от стены. Раздался грохот, и он исчез.

– Вы что, Иннокентий Васильевич? – прохрипел Камаз.

– Там этот…

– Рты не закроете, гранату кину.

С этими словами Дрон устремился дальше, поймав себя на мысли, что Камаз назвал Томина не Сергей Андреевич, а Иннокентий Васильевич. Наверняка и Томин – не настоящая фамилия этого злодея.

Довольный собой Дрон добежал до конца здания и выглянул из-за угла. Дальше, за дорожкой, были заросли акации, за которыми виднелся бетонный забор.

Дрон перебежал дорожку и спрятался за кустами. С минуту пытался понять, заметили его или нет. По всему выходило, что на него не обратили внимания. Поразмыслив, решил для начала попытаться использовать отобранный телефон. Для этого надо было набрать специальный номер и код, тогда его трубка начнет работать в режиме прослушивающего устройства. Дрон достал трофейную «Нокию», набрал нужную группу цифр и приложил трубку к уху.

Однако вызов не прошел. Что за чертовщина? Неужели здесь не работает даже сотовая связь?

Он посмотрел вверх, пытаясь понять, сколько времени. Уже вечерело. Солнце золотило верхушки сосен. С того момента, как Василий вышел из злополучного кафе, прошло как минимум часов семь. Четыре из них он не помнит. Сколько времени его везли? В каком направлении? В принципе Антон может узнать, где располагаются бывшие пионерские лагеря и зоны отдыха. Если допустить, что на дорогу было потрачено максимум четыре часа…

Дрон приуныл. За это время его могли увезти в любую из соседних с Московской областей. А сколько подобных учреждений находится в столичном ведении, и не перечесть. «Может, попытаться вступить в контакт с кем-то из детей?» – подумал Дорофеев и, выглянув, посмотрел в сторону плаца. Там уже произошли изменения. Мальчишки построились в каре, центром которого был стол. Держа за хвост змею, инструктор снимал с нее чулком кожу. С отрубленной головы на асфальт стекала кровь. Дрона сцена не удивила. Делал этот парень все правильно. Теперь рептилию можно порезать на куски и сварить. Вкус, как у курицы. Однако дальше инструктор просто разочаровал Дрона. Он стал на глазах детей жрать змею сырой.

– Животное, – Василий брезгливо сплюнул. Конечно, если прижмет, можно употребить ее в пищу и так. Но зачем детям такой экстрим? А если они расскажут об этом родителям? Стоп! – осенило Дрона. А может, это беспризорники или дети из неблагополучных семей?

Он пробрался вдоль дорожки ближе к плацу, пытаясь разглядеть лица новоиспеченных отморозков. Вполне благопристойный вид. Все аккуратно подстрижены и умыты.

Между тем инструктор принялся за крысу. Огромным тесаком он стал потрошить ее на глазах мальчишек. Животное пищало. Кого-то в середине строя вырвало. Заметив это, инструктор приказал пареньку выйти и встать рядом.

– Вы должны забыть слова «жалость» и «брезгливость», – заговорил инструктор.

– Идиот, – пробурчал Дрон и стал отползать назад. Надо было что-то предпринимать. Теперь он знает, что его привезли на территорию бывшего пионерского лагеря, где кто-то организовал нечто вроде военно-патриотического клуба. Только было не совсем понятно, с какой целью и для чего готовили здесь детей.

Внимание Дорофеева привлек вышедший из дверей административного корпуса среднего роста, бритый наголо мужчина в майке и шортах. Оглянувшись по сторонам, он быстрым шагом направился через плац в сторону здания, откуда бежал Дрон.

«Наверняка по мою душу», – догадался он и ощупал затылок. Голову ломило, а при ходьбе казалось, что она надета на острый штырь. Ко всему, стало мутить. Еще казалось, что окружающие предметы подернуты дымкой, которая размывает их очертания. Однако следов сильных побоев на голове не было, за исключением небольшой ссадины на затылке. Не исключено, что, после того как его оглушили и втащили в машину, больше не били, а попросту усыпили хлороформом.

На всякий случай Дрон набрал номер Филиппова. Результат тот же. Дрон находился в зоне, недоступной для сотовой связи.

Между тем лысый уже миновал плац и двигался по дорожке вдоль здания.

«Надо тебя, брат, тоже осадить на полчасика», – принял решение Дрон и бросился назад.

Он на всех парах пронесся вдоль противоположной плацу стены, добежал до угла и выглянул наружу. Мужчина был уже совсем близко. Он свернул с дорожки и шел между деревьев по газону. Тем временем на плацу закончились занятия. Стол унесли, а ребята строем уходили прочь.

Осторожно ступая, Дрон прокрался к спуску в подвал и притаился за козырьком. Вот уже отчетливо слышен шорох травы и тяжелое сопенье. Василий шагнул из-за укрытия. Лысый сделал по инерции еще пару шагов и застыл на расстоянии вытянутой руки:

– Ты?!

Дрон схватил его за верхнюю губу и силой сдавил.

– Э-э-э!

Дорофеев вынудил его встать на колени, после чего двумя ударами левой руки в висок надолго отключил парня. На все ушли секунды.

Вскоре Дрон уже был на другом конце лагеря. Как оказалось, здесь была организована обыкновенная столовая. Столы стояли под длинным навесом. По лесу раздавался смех и стук ложек. На выходе стояли двое молодых мужчин. Они были в защитного цвета майках и камуфлированных штанах, на головах береты. Дрон догадался, что это воспитатели.

Размышляя, как быть, он с ужасом понял, что времени у него уже не осталось. Наверняка те, кто отправил Лысого, уже забили тревогу. Возможно, Камаз и его дружок уже на свободе. Организовать поиски для них – минутное дело… Только стоило ему об этом подумать, как над лесом разнесся вой сирены. Дальше произошло то, чего он никак не ожидал увидеть. Воспитанники на секунду замерли, потом дружно побросали ложки и встали.

– Первый взвод, на выход шагом марш! – раздалась команда.

Организованно, начиная с крайнего стола, мальчишки по одному стали выбегать и строиться на дорожке.

– Первое отделение, становись…

– Взвод! – стали доноситься команды.

– Елы-палы, – пробормотал Дрон. – Еще этого не хватало.

Группы подростков начали выдвигаться к плацу.

Позади раздался топот шагов бегущего человека. Дрон оглянулся. Вдоль забора несся детина в спортивном костюме. В правой руке он держал радиостанцию.

Дрон уткнулся лицом в траву. Парень пробежал мимо и где-то рядом перешел на шаг.

– Это третий, у столовой никого… Точно? Надо привлечь к поискам курсантов. Они быстро его найдут…

– Ты тут советы не раздавай, – раздался голос из станции. – Ищи.

Дрона охватило волнение. Что означает его вопрос «Точно?»

Снова раздались шаги. Громила возвращался. Василий наконец понял, что где-то попал в зону работающей видеокамеры и его направление побега примерно вычислили.

Он приподнялся на руках. Громила шел прямо на него, держа радиостанцию на уровне губ:

– Да нет здесь никого. Может, дальше?

– Лучше смотри! – снова раздался сквозь треск помех из динамика радиостанции голос.

Дрон убрал пистолет за пояс и стал на четвереньках красться навстречу громиле. Вот его отделяет от бандита лишь куст. Майор выпрямился. Парень вскрикнул. Небольшая станция полетела на землю.

– Гром, что с тобой?! – раздался встревоженный голос.

Бугай отпрянул назад, однако зацепился каблуком о выступающий из земли корень сосны и полетел на спину. Дрон прыгнул ему коленом на грудь. Раздался хруст. Вместе с криком изо рта Грома вылетела слюна.

Дрон схватил его за горло левой рукой, а правой стал обшаривать карманы. Ничего.

– Что это за место? – он сдавил кадык сильнее.

Бандит засипел. Лицо стало малиновым.

– Ну! – Василий приподнял его над землей и с силой приложил снова.

– Повторяю вопрос!

– От… Отпусти, – Гром схватил Василия за запястье.

Свободной рукой Дрон выхватил пистолет и с хрустом ломающихся зубов вогнал ему ствол в рот:

– Последний раз спрашиваю!

Морщась от боли, громила завыл.

Неожиданный шум сзади заставил Дрона обернуться. Каково же было его удивление, когда он увидел детей! Лица малолетних бойцов были размалеваны полосами под цвет местности. В руках они держали направленные в него деревянные муляжи автоматов Калашникова.

* * *

Эдгарс с трудом разлепил веки. В глаза ударил яркий солнечный свет. Некоторое время он смотрел на совершенно незнакомое окно, пытаясь понять, что с ним произошло и где он. Полупрозрачная тюлевая занавеска то надувалась пузырем, то вдруг свисала, отчего отчетливее становилось видно стоявший на подоконнике горшок с цветком. Перед глазами промелькнули события вчерашнего вечера. Эдгарс хорошо помнил, как направлялся в больницу к Насте, как встретил своего обидчика и, пытаясь проследить за ним, столкнулся с медсестрой отделения, в котором совсем недавно лежал. Потом… Что было потом?

Эдгарс с шумом перевел дыхание и пошевелил языком. Во рту все пересохло, но двигаться не хотелось. Пересилив себя, он перевернулся на другой бок. Закинув руки за голову, на спине спала Катя. Молочного цвета грудь, увенчанная розовыми сосками, медленно опускалась и поднималась в такт дыханию. Он сел. Катя лежала поверх атласного одеяла, бесстыдно раздвинув ноги. Баладис вспомнил, как, вернувшись из ресторана, раздевал ее по пути от дверей до кровати, как с неистовством терзал упругое тело. Потом они пили… кажется, дешевый коньяк и снова занимались любовью.