История одного эльфа - Галина Романова

В чаще леса двигаться пришлось осторожно, чтобы не переломать лошадям ноги. Не привычные к такой спешке — им приходилось все время бежать — гоблины начали выдыхаться. Некоторые даже побросали оружие, потому что им было тяжело его тащить. Другие опирались на копья, как на палки во время ходьбы.

Рог пропел совсем близко, и буквально через пару минут навстречу нам выскочили два лесных тролля. Обычно эти существа живут небольшими семейными группами или поодиночке, и отыскать сразу двоих было удачей. Тролли распугали гоблинов, заставив меня потерять в кустах еще нескольких, но остальных мы собрали в плотную кучу и погнали вперед.

Постепенно шум Большой охоты стал ближе. Чаще звучали рога, несколько раз я слышал лай собак. Гоблины заволновались, переговариваясь на своем языке, их волнение достигло предела, когда бегущие впереди наткнулись на что-то в высокой траве между деревьями.

Отогнав подальше свою «дичь», я взглянул на то, что они обнаружили, — и чуть не свалился с седла.

Это был труп светлого альфара, одетого в одну набедренную повязку. Труп был еще свежий — кровь не успела свернуться. Я сразу определил причину смерти — в альфара выпустили несколько стрел. По крайней мере, две раны оказались смертельными — в грудь и в глаз. Но, судя по обильно натекшей крови, сначала он был просто ранен, и его добивали долго и упорно.

Будь я один, гоблины, воспользовавшись моим замешательством, непременно бы разбежались. Но мой десяток не дремал. Пока командир приходил в себя, рядовые собрали испуганных существ в кучу и погнали прочь, прямиком на звуки сигнальных рогов и собачий лай. Я не спеша последовал за ними, размышляя над увиденным.

Что означала эта бессмысленная жестокость? Может быть, кто-то случайно ранил альфара и потом решил его добить, чтобы он не мучился?… «Ага, — сказал мне внутренний голос, — пятью выстрелами в упор, из которых только два были смертельны». Неужели на заставе еще есть такие же косорукие лучники, как я? Или это «практиковался» в стрельбе кто-то, впервые взявший в руки оружие? Но кем же надо быть, чтобы, не имея опыта в убийстве, обладать такой жестокостью? Я корил себя, что не задержался и не осмотрел поляну повнимательнее — следы скольких эльфов там можно обнаружить? Но в конце концов пришел к выводу, что так оно и лучше. Меньше знаешь — крепче спишь. Будем считать, что выстрелы случайность, а добили альфара из милосердия.

Я опять стиснул амулет в кулаке, думая о Видящей. И она опять откликнулась, но теперь в ее мысленном голосе звучало недовольство:

«Что еще?»

Я в двух словах рассказал о находке.

«Что ты хочешь? Это же охота. Всякое бывает! Ты сам упустил несколько гоблинов, совершил, можно считать, ошибку… Не беспокойся. Если тебя так волнует судьба этого альфара, я потом помолюсь за его душу».

«Спасибо, — поблагодарил я. — А что мне делать теперь? Гоблинов я… э-э… сдал…»

«Откуда я знаю! Если делать нечего, присоединяйся к загонщикам. Посмотришь, как это бывает!»

«Что бывает? Убийства безоружных? У гоблинов были пращи, они оборонялись…»

«И тебе не хочется скрестить с ними оружие?»

«В честном бою — да. Но принимать участие в убийстве? Я, в конце концов, рыцарь!»

«Смотри не скажи этого лорду-Наместнику! Он ведь тоже рыцарь и к тому же твой господин!.. Хватит болтать. У меня много дел».

С этими словами Видящая отключилась. Амулет похолодел, превратившись в простой обломок драгоценного камня.

Я остался один, причем один в прямом смысле слова — я остановил коня, беседуя с волшебницей, и, как ни коротка была беседа, за это время мой десяток ушел вперед, гоня гоблинов в сторону охотников. За деревьями я еще видел силуэты всадников, но почему-то не спешил к ним присоединяться. Вместо этого развернул коня, направляясь к знакомому ручью. Сегодня там меня никто не ждал, но на берегу, в том месте, где я познал любовь и счастье, мне хотелось снова обрести душевный покой.

Надо признать, что любовь к Ленимирель сделала меня слабым. Я четыре года провел на войне и, переступив порог дворца Наместника, горел желанием добиться славы и признания на новом поприще. Может быть, если бы в моей жизни не было этой женщины, я бы сейчас не сидел на пожухлой осенней траве возле холодного ручья, глядя на бегущую воду, а скакал вместе с остальными загонщиками и весело стрелял бы по удирающим гоблинам или спорил, удастся ли мне с первого раза попасть в глаз лесного тролля. Но леди Ленимирель изменила меня… или я с самого начала был такой?

«Ты слишком расклеился, Данкор, — сказал я себе. — Если ты хочешь остаться воином, нужно вернуться на заставу. В конце концов, ты мужчина. И если не хочешь всю жизнь проторчать на одном месте, придется заставить себя смотреть даже на такие жестокие вещи, как убийство невинных. Ибо война с орками может возобновиться в любой год. Тогда придется не только сражаться и убивать, но и мстить — за уничтоженный Мраморный Остров, за своих товарищей… Так что вставай и поехали!»

Полный желания быть твердым до конца, я вскочил на коня и помчался в сторону заставы, прислушиваясь к доносящимся издалека звукам.

Пока я предавался самобичеванию у ручья, Большая охота подошла к концу, но то, что я увидел, заставило меня пожалеть о своем решении. В какой-то момент мне очень захотелось стать дезертиром — удержала только мысль о том, что в таком случае я лишусь чести и самоуважения.

На просторной поляне, на некотором расстоянии от стен заставы, были установлены походные кресла; тлели угли на жаровнях; высокородные лорды упражнялись в стрельбе.

Меня увидели, когда я спешился.

— Данкор! — окликнуло сразу несколько голосов. — Где ты был? Сотник уже хотел тебя искать… Иди сюда!

Я сделал шаг — и увидел мишени.

Почувствовал, как ноги приросли к земле.

Мишени оказались живыми — то есть еще живыми. К деревьям ремнями были прикручены светлый альфар и два гоблина, самец и самка. Всех троих утыкали стрелы, так, что оставалось удивляться, как они еще живы. Светлый альфар явно находился при последнем издыхании. Более живучие от природы, гоблины выглядели чуть-чуть лучше, хотя и им недолго осталось.

— Данкор? — Лорд-Наместник повернулся ко мне. Рядом с ним обнаружились его сын и сотник Годдар.

— Один из лучших моих воинов, — поспешил представить меня сотник. — Трижды отличился во время отражения атак гоблинов и людей. И этих гоблинов доставил именно он.

— Вот как? — Наместник вперил в меня пристальный холодный взгляд. Я не сомневался в том, что он меня узнал, но не опустил глаз. — Что ж, проходи и присоединяйся!

— Нет, — услышал я свой голос. — Я не убийца. Теперь на меня смотрели все — кроме живых мишеней, которым все было безразлично.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});