Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек - 3иновий Шейнис

Апрельские тезисы Ленина дали предельно ясную ориентировку: буржуазно-демократическая революция должна перерасти в пролетарскую, социалистическую. Один из главных лозунгов – война войне.

Для Литвинова Апрельские тезисы были не просто политической программой, а практическим указанием к действию. И он начинает готовить первую работу о характере русской революции. Литвинов еще не знает, как назовет ее, но в ней будет дан анализ революции 1905 года, Февральской революции, а дальнейшее содержание книги подскажут события. История сама допишет ее. И эту книгу он издаст в Лондоне.

В сутолоке тех дней, когда, казалось, не оставалось ни одной свободной минуты, Литвинов разрабатывает план своей работы. Человек практичный и точный, Литвинов ведет переговоры с будущими издателями, с лейбористами. Да, они согласны будут издать его книгу, но в зависимости от ее содержания. Он договаривается с лейбористом Ферчальдом, и тот дает согласие написать предисловие. Но как плохо и в каком искаженном виде доходят сведения о положении в Петрограде. Лондонская группа большевиков, в сущности, совершенно лишена правдивой информации о том, что происходит на родине.

В это время Литвинову становится известно, что в Ливерпуль для ремонта прибыл крейсер «Варяг». Да, тот самый легендарный «Варяг»…

Крейсер, потопленный русскими матросами в 1904 году, был поднят японцами в 1905 году и через четыре года зачислен в японский флот под названием «Сойя». В разгар мировой войны царское правительство купило у Японии «Варяг» и еще два военных корабля – «Чесну» и «Пересвет». Южными путями они совершили переход из Владивостока в Мурманск, но «Пересвет» не дошел туда – подорвался на немецкой мине недалеко от Порт-Саида. «Варяг» и «Чесма» в ноябре 1916 года пришли в Мурманск, где «Чесма» и вступила в строй.

Узнав о прибытии «Варяга», Литвинов помчался в Ливерпуль. Как он пробрался на военный корабль – никто об этом не знает. Но сутки он провел на «Варяге», беседовал с офицерами и матросами и выступил перед командой с речью.

Старший офицер хмуро сообщил команде, что перед ними выступает представитель русской колонии в Лондоне Максим Литвинов. Матросы собрались на палубе. Впервые они слушали большевика, который сказал им, что над Россией занимается заря новой жизни. Революция только началась. Впереди новые бои.

В конце августа был арестован Чичерин и заключен в тюрьму Брикстон. Ничто не предвещало такого оборота событий, если не считать разговора, который незадолго до этого Чичерин имел с Набоковым. Георгий Васильевич вынужден был являться в бывшее царское посольство, где решал с Набоковым разные вопросы, связанные с отправкой эмигрантов на родину. Во время одной такой встречи разговор перешел на политические темы, и Чичерин весьма резко высказался о председателе Временного правительства Керенском. Особенно Чичерина возмущала политика Керенского, продолжавшего гнать на бойню русских солдат. «Керенский ни в какой степени не лучше Николая», – сказал Чичерин.

Взбешенный Набоков донес об этом разговоре английским властям, а те, воспользовавшись удобным для них случаем, присовокупили другие вздорные обвинения.

События разворачивались следующим образом. Днем Георгий Васильевич, как обычно, находился в своей комнате на Шарлот-стрит в помещении делегатского комитета. Анжель составляла очередную ведомость на отправку эмигрантов. В это время через комнатку Анжели быстро прошел человек. Не поздоровавшись, он юркнул в комнату Чичерина. По виду это был англичанин, причем совершенно незнакомый, ибо всех посетителей, в том числе и англичан, Анжель знала в лицо.

Когда нежданный посетитель ушел, появился взволнованный Чичерин. Он долго ходил по комнате, нервно размахивал руками, как бы рассуждая сам с собой. Потом спросил у Анжели:

– Вы знаете, кто это был?

– Нет, – ответила Анжель.

– Агент секретной службы. Понимаете, я арестован.

Событие это произошло в пятницу. Секретная служба, прекрасно понимая, что Чичерин никуда не денется, поступила вполне «по-джентльменски». Чичерину не хотели «портить» уик-энд, дали ему три дня для завершения дел и в понедельник приказали явиться в тюрьму. Все эти подробности Чичерин взволнованно сообщил членам делегатского комитета, которых он вызвал.

Друзьям Чичерина удалось добиться отсрочки еще на две недели. Однако, несмотря на протесты, 25 августа Чичерин был препровожден в тюрьму.

Чичерину разрешили раз в месяц отправлять из тюрьмы письма. Он это делал на клочке бумаги в десять тетрадных строк. Своим бисерным аккуратным почерком Георгий Васильевич записывал на этой «площади» массу конкретных распоряжений и поручений, задавал множество вопросов, на которые требовал ответа, ничего не забывал. В одном из таких писем поручил Анжель перевести в Россию деньги его старой няне.

Литвинов целые дни пропадал в офисе лейбористской партии, у членов парламента, добиваясь освобождения Чичерина из тюрьмы.

В конце лета прошло успешное наступление русской армии на Юго-Западном фронте. Английское правительство продолжало добиваться окончательной победы над Германией русской кровью. Лондонские газеты всячески восхваляли «доблестных союзников», замалчивали июльские события в Петрограде, расстрел демонстрации, на все лады хвалили Керенского.

Но где Владимир Ильич? Где другие руководящие большевики? Сведения об этом в Лондон доходили самые противоречивые; путаные, искаженные сообщения об июльских событиях еще больше затрудняли поиски правды. Литвинов видел, куда идет дело. Он еще не знает знаменитого высказывания Ленина, сделанного после июльских событий: «Теперь мирное развитие революции в России уже невозможно, и вопрос историей поставлен так: либо полная победа контрреволюции, либо новая революция». Но Литвинов прекрасно разбирается в ситуации и записывает в своих тезисах для книги: «Керенский готовит нового Бонапарта – генерала Корнилова». Он внимательно следит за предательской линией меньшевиков, особенно за Церетели, Чхеидзе, этих он знает особенно хорошо. Литвинов даст достойную оценку соглашателям, продающим власть в России новым кавеньякам. Он так и напишет в своей книге об этих лидерах российского меньшевизма.

Об исторических событиях в Петрограде 25 октября, о штурме Зимнего дворца Литвинов узнал из экстренных выпусков лондонских газет. А затем вся буржуазная печать затопила мир сообщениями о хаосе в Петрограде и во всей России, пророчила неизбежную и скорую гибель первого государства рабочих и крестьян. Именно тогда Литвинов начал писать свою книгу об Октябрьской революции. Он писал эту работу урывками два тревожных месяца – ноябрь и декабрь 1917 года.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});