Виконт де Бражелон или десять лет спустя. Том 3 - Александр Дюма

Итак, Гримо перешел от тревоги к страху. Он восстановил в памяти последовательность хода событий: письмо д'Артаньяна к Атосу, письмо, которое так огорчило Атоса, затем посещение Атоса Раулем, посещение, после которого Атос потребовал свои ордена и придворное платье; потом свидание с королем, свидание, после которого Атос воротился домой в таком мрачном расположении духа, далее объяснение отца с сыном, объяснение, после которого Атос с такой грустью обнял Рауля, а Рауль с такой грустью ушел к себе; наконец, появление д'Артаньяна, пощипывающего усы, после чего граф де Ла Фер уехал вметете с д'Артаньяном в карете. Все это в совокупности представляло собою драму в пять актов, достаточно ясную и прозрачную даже для менее искушенных и тонких психологов, чем Гримо.

И Гримо прибег к решительным средствам. Он принялся перетряхивать придворное платье своего господина, чтобы разыскать там письмо д'Артаньяна. Письмо все еще лежало в кармане, и он прочитал следующее:

«Дорогой друг! Рауль потребовал от меня сведений о поведении мадемуазель де Лавальер во время пребывания нашего юного друга в Лондоне. Я бедный капитан мушкетеров, и уши мои весь день набивают казарменными и альковными сплетнями. Если бы я сообщил Раулю все, что думаю и что слышал, бедный мальчик не вынес бы этого. К тому же я служу королю и не могу обсуждать его поведение. Если сердце велит вам действовать, действуйте. Дело в большей мере затрагивает вас, чем меня, и притом вас почти столько же, сколько Рауля».

Гримо вырвал у себя полпрядки волос. Он вырвал бы больше, если бы волосы у него были хоть чуточку гуще.

«Вот где, – сказал он себе, – нужно искать разгадку! Мадемуазель натворила неладное. То, что говорят о ней и короле, – сущая правда. Наш молодой господин обманут. Он, наверное, проведал об этом. Граф отправился к королю и высказал ему начистоту все, что думает. Ах, боже мой, граф вернулся без шпаги!»

От этого открытия на лбу у преданного слуги выступил пот. Он больше не размышлял: он нахлобучил на голову шляпу и побежал к Раулю.

После ухода Луизы Рауль успел укротить в себе если не любовь, то страдание и, мысленно оглядывая опасный путь, на который увлекли его безумие и возмущение, сразу увидел своего отца в бессильной борьбе с королем, борьбе, начатой к тому же самим Атосом. В этот момент прозрения несчастный юноша вспомнил таинственные знаки Атоса, неожиданное посещение д'Артаньяна, и его воображению представилось то, чем кончается всякое столкновение между монархом и подданным.

«Д'Артаньян на дежурстве, стало быть, прикован к своему посту, – думал Рауль, – и он не поехал бы к графу де Ла Фер ради удовольствия повидаться с ним. Он пустился в путь лишь потому, что должен был сообщить ему нечто такое, чего он, Рауль, не знает. Это нечто, при столь сложном стечении обстоятельств, таило в себе по меньшей мере угрозу, а может быть, и прямую опасность».

Рауль содрогнулся при мысли о том, что он вел себя как отъявленный эгоист, что забыл об отце из-за своей несчастной любви, что искал забвения в горькой усладе отчаяния, тогда как ему следовало, быть может, встать на защиту Атоса и отразить удар, направленный прямо в него.

Эта мысль заставила его встрепенуться. Он пристегнул к поясу шпагу и побежал к дому отца. По дороге он столкнулся с Гримо, который с другого конца, но с тем же Жаром бросился на поиски истины. Они обнялись. Оба они оказались в одной и той же точке параболы, описанной их воображением.

– Гримо! – вскричал Рауль.

– Господин Рауль! – воскликнул Гримо.

– Как граф?

– Вы его видели?

– Нет, а где он?

– Я и сам разыскиваю его.

– А господин д'Артаньян?

– Уехал с ним вместе.

– Когда?

– Через десять минут после вас.

– Верхом?

– Нет, в карете.

– Куда же они направились?

– Не знаю.

– Взял ли отец с собой деньги?

– Нет.

– Шпагу?

– Нет.

– Гримо!

– Господин Рауль!

– Мне кажется, что д'Артаньян приехал…

– Чтобы арестовать графа, не так ли?

– Да, Гримо.

– Я готов в этом поклясться.

– Какой дорогой они поехали?

– По набережным.

– К Бастилии?

– Господи боже! Да!

– Поторапливайся! Бежим!

– Бежим!

– Но куда? – спросил удрученный Рауль.

– Отправимся сперва к шевалье д'Артаньяну, бить может, мы что-нибудь там и узнаем.

– Нет, если он скрыл от меня правду, находясь у отца, он и дальше будет таить ее. Пойдем к… О господи, по я сегодня окончательно обезумел!

Гримо!

– Что еще?

– Я забыл о господине дю Валлон.

– Господине Портосе?

– Который все еще ожидает меня. Увы! Я тебе говорил, что я окончательно обезумел.

– Ожидает вас? Где же?

– У Меньших Братьев в Венсенском лесу!

– Господи боже!.. К счастью, это недалеко от Бастилии.

– Скорее! Скорее!

– Сударь, я велю оседлать лошадей.

– Да, друг мой, иди позаботься о лошадях.

Глава 26.

ПОРТОС ВНЯЛ УБЕЖДЕНИЯМ, НО СУТИ ДЕЛА ВСЕ ЖЕ НЕ ПОНЯЛ

Достойный Портос, верный законам старинного рыцарства, решил дожидаться де Сент-Эньяна, пока не стемнеет. Но поскольку де Сент-Эньян не мог прибыть к месту встречи, поскольку Рауль забыл предупредить об этом своего секунданта и поскольку ожидание затягивалось до бесконечности и становилось все томительней и томительней, Портос велел сторожу, стоявшему неподалеку у ворот, раздобыть для него несколько бутылок порядочного вина и побольше мяса, чтобы было, по крайней мере, чем поразвлечься, пропуская время от времени славный глоток вместе со славным куском. И он дошел уже до последней крайности, то есть, говоря по-иному, до последних кусочков, когда Рауль и Гримо, гоня во весь опор лошадей, подскакали к нему.

Увидев на дороге двух всадников, Портос ни на мгновение не усомнился, что это не кто иной, как противники. Он поспешно вскочил с травы, на которой успел удобна расположиться, и принялся разминать колени и кисти рук.

«Вот что значит иметь добрые боевые привычки! Этот негодяй все же посмел явиться. Если бы я удалился отсюда, он, не найдя тут никого, получил бы несомненное преимущество перед нами», – думал Портос.

Выпятив грудь, он принял наиболее воинственную из своих поз» продемонстрировав поистине атлетическое сложение. Но вместо де Сент-Эньяна ему пришлось столкнуться с Раулем, который, отчаянно крича и жестикулируя, устремился к нему.

– Ах, дорогой друг! Простите меня! До чего ж я несчастлив!

– Рауль! – поразился Портос.

– Вы не сердитесь на меня? – вскричал Рауль, обнимая Портоса.

– Я? За что?

– За то, что я позабыл о вас. Но я прямо потерял голову.

– Что же случилось?

– Если б вы знали, друг мой!

– Вы убили его?

– Кого?

– Де Сент-Эньяна.

– Увы! Теперь мне не до Сент-Эньяна!

– Что еще?

– То, что граф де Ла Фер, надо полагать, арестован.

Портос сделал движение, которое могло бы опрокинуть каменную стену.

– Арестован?.. Кем?

– Д'Артаньяном.

– Немыслимо! – произнес Портос.

– И тем не менее это правда, – ответил Рауль.

Портос повернулся к Гримо, как бы затем, чтобы найти у него подтверждение. Гримо кивнул головой.

– Куда же его отвезли?

– Вероятно, в Бастилию.

– Что навело вас на это предположение?

– По дороге мы расспрашивали разных людей: одни видели, как проезжала карета, другие – как она въехала в ворота Бастилии.

– О-хо-хо! – вздохнул Портос. И он сделал два шага в сторону.

– Какое решение вы принимаете? – спросил у него Рауль.

– Я? Никакого. Но я не желаю, чтобы Атос оставался в Бастилии.

Рауль подошел к Портосу поближе.

– Знаете ли вы, что арест произведен по приказу самого короля?

Портос посмотрел на юношу; его взгляд говорил: «А мне-то какое дело до этого?» Это немое восклицание показалось Раулю настолько красноречивым, что он больше уже не обращался к Портосу с вопросами. Он сел на коня. Портос с помощью Гримо сделал то же.

– Выработаем план действий, – сказал Рауль.

– Да, конечно, давайте-ка выработаем наш план, – согласился Портос.

Рауль внезапно остановился.

– Что с вами? – спросил Портос. – Слабость?

– Нет, бессилие! Не можем же мы втроем взять Бастилию.

– Ах, если бы д'Артаньян был в нашей компании, я бы не отказался от этого.

Рауль пришел в восторг от этой героической – потому что она была бесконечно наивной – веры во всемогущество д'Артаньяна. Вот они, эти знаменитые люди, втроем или вчетвером нападавшие на целые армии и осаждавшие замки! Напугав смерть и пережив целый век, лежавший теперь в развалинах, эти люди были все еще сильнее, чем самые дюжие из молодых.

– Сударь, – сказал Портосу Рауль, – вы мне внушили мысль, что нам необходимо повидать д'Артаньяна.

– Конечно.

– Надо думать, что, отвезя моего отца в крепость, он уже успел возвратиться к себе.

– Справимся прежде в Бастилии, – предложил Гримо, который говорил мало, но дельно.