Избранное: Динамика культуры - Бронислав Малиновский

Что касается колонки «А», то, рассматривая эти улучшения с точки зрения их физиологических и медицинских аспектов («А3»), мы видим, что кассава по сравнению с просом содержит меньше жиров. На территории, населенной бемба, где водится муха цеце и, вследствие этого, туземцы не могут выкармливать скот, а потому в их рационе нет жиров, содержащихся в молоке и мясе{100}, полный переход на кассаву мог бы стать физиологически вредным. Таким образом, изменение, полезное с экономической точки зрения, может быть совершенно неприемлемым по характеру воздействия, какое оно может оказать на здоровье людей. К счастью, корреляция между колонками «В» и «С» показывает, что опасность не так уж велика. Бемба, благодаря долголетней привычке, предпочитают свою тяжелую кашу из проса, а также – по социальным и даже религиозным мотивам – требуют традиционного пива, которое также варят из проса{101}.

Какие же выводы можно сделать из соответствующих исследований, результаты которых распределены по трем рубрикам? Очевидно, что не следует полностью революционизировать туземное сельское хозяйство, если даже для этого существуют предпосылки, ибо это привело бы к дезорганизации многих туземных институтов, таких как празднества, семейная жизнь и ведение хозяйства. Далее, для разумной политики, направленной на преобразования, должен быть важен другой вывод, вытекающий из наших рассуждений, а именно, что в столь деликатном деле, как рацион питания, следует заботиться о том, чтобы тщательно и детально соотнести между собой деятельность различных европейских инстанций.

Следующий пункт в колонке «Культурные изменения» – внедрение товарных сельскохозяйственных культур, предназначенных для экспорта. В Танзании министерство сельского хозяйства усиленно пытается развивать туземное производство кофе и других товарных культур. Поселенцы, напротив, настаивают на правовом ограничении подобной деятельности, ссылаясь на пример Кении, где в некоторых районах туземцам запрещено возделывать кофе. Они приводят различные доводы с более или менее развитой технической аргументацией в пользу такого рода запретов. Прежде всего, утверждают они, возделывание кофе и чая туземцами на территориях, расположенных рядом с поселениями европейцев, небезопасно для европейских полей, так как туземцы не умеют применять систематически профилактику против заболеваний, разносимых насекомыми, и против других болезней растений{102}. Только тщательные интенсивные и беспристрастные полевые исследования культурных изменений (то есть исследование того, в какой степени туземцы могут приспособиться к рекомендациям сельскохозяйственного инструктора, способны ли они соблюдать гигиену растений так же тщательно, как белые колонисты) позволят дать окончательный ответ на этот вопрос. Необходимо открыть перед африканцами новые пути развития. Они нуждаются в деньгах на товары и уплату налогов. Ясно, что общее прогрессивное развитие должно основываться на постепенном возрастании благосостояния общества.

В то же время просветительские и сельскохозяйственные учреждения должны пропагандировать среди туземцев выгоды развития собственных культур, предназначенных для домашнего потребления. Домашнее хозяйство кормит туземца. Экспорт туземных продуктов не так хорошо организован, как в достаточной мере обеспеченное капиталами европейское предприятие. Хозяйство это более зависит от колебаний на мировых экономических рынках, и если бы в каком-то районе туземцы исключительно опирались на экспортные культуры, они могли бы столкнуться с периодически возникающей угрозой голода. Насколько мне известно, ни в одном из районов Африки эту опасность еще нельзя считать большой. Тем не менее существуют районы, где использование туземной рабочей силы не для туземного производства может серьезно повлиять на племенные запасы продовольствия. Так выглядит ситуация у племени бемба, в большинстве южноафриканских резерваций, в Союзе и Протекторатах, а также у некоторых восточноафриканских племен{103}. В пунктах 2, 3, 4 наших трех колонок мы видим, что хотя продовольствие, которое непосредственно получает африканский работник, не является достаточной компенсацией его усилий, это, однако, выступает как единственная плата за отрыв большого количества мужских рук от туземного производства. Знакомство с интересной статьей д-ра Оренстайна{104} могло бы убедить антрополога в том, что были проведены многие компетентные исследования рациона питания туземцев, работающих на рудниках. Посетитель рудников, находящихся под управлением организации, к которой принадлежит д-р Оренстайн, мог бы отметить высокое качество продовольствия, гигиеничность его приготовления, учет различных вкусов и пищевых ограничений каждого племени. Однако, если присмотреться ближе к фактам (как показывает наша сводная таблица, особенно в пунктах 3 и 4), возникает несколько проблем.

Хорошую еду на рудниках получают 300 тыс. людей, но ценой этому служит отвлечение большей части рабочей силы от племенного хозяйства. От этого страдают дети и женщины, оставшиеся дома, особенно в тех обществах, где отсутствуют 60 или 70 процентов способных к работе мужчин. Можно ли считать это нормальной адаптацией к новым условиям питания, с точки зрения дальновидной политики? Надо прямо сказать, что такого рода локальные изменения рациона вряд ли могут повысить общий уровень здоровья людей и жизнеспособности племени.

В Бельгийском Конго был проведен интересный эксперимент, связанный с радикальной и многообещающей схемой постоянного обеспечения рудников рабочей силой{105}. Вместо того, чтобы набирать рабочих, когда в этом есть необходимость, на некоторых рудниках в Конго были созданы постоянные поселения на близлежащих территориях, где рабочие живут вместе с семьями, пользуясь услугами врачей и некоторыми экономическими льготами, а также получая пособия на детей.

Забота о рационе начинается еще до рождения ребенка. Беременность должна быть зарегистрирована. В период беременности и кормления женщина получает специальное питание и находится под медицинским наблюдением. Дети с четырех лет питаются за счет рудника или получают добавочный продуктовый паек в детских учреждениях и школах. Сомнительно, что этот эксперимент вызовет энтузиазм у антрополога, хотя с моральной точки зрения он несомненно позитивен. Местная администрация и руководство промышленных предприятий, чьи действия управляются и контролируются из Европы, вводя улучшения питания в интересах всего туземного общества, тем самым следуют провозглашаемым принципам европейской политики. Однако то, как на самом деле питается южноафриканский рабочий, совсем не соответствует этим принципам. Семьи ушедших из племени рабочих не только не пользуются улучшенным питанием, но прямо страдают от недостатка пищи из-за отсутствия кормильцев семей. Не следует забывать, что иногда на территории племени отсутствует свыше 50 % мужчин. Вдобавок у мужчин возникают новые представления, вкусы и потребительские привычки, которые позже приводят к нежеланию есть туземную пищу и отбивают охоту жить в своем доме. Не в этом ли заключена одна из причин, по которой рабочие склонны постоянно возвращаться на рудники?{106}

Конечно, если смотреть с позиции владельцев рудника, это фактор положительный, но разве не он является одной из многих причин не только распада туземного хозяйства, но даже трудностей в африканской семейной жизни?

Можно ли сделать какой-либо позитивный вывод? Зарплата наличными, которую получает африканский рабочий на рудниках и где-либо еще, должна рассматриваться в более широком социологическом контексте как компенсация всему племени за отнятую у него рабочую силу. Если заработанные деньги могли бы обеспечить закупку продовольствия для женщин и детей в резервациях, цель была бы достигнута. Таким образом, рассматривая вопрос, является ли зарплата туземного работника адекватной компенсацией за его отсутствие в резервации, мы приходим к проблеме, поставленной научно. Насколько средний максимальный заработок африканца можно считать адекватным (в социологическом смысле этого слова)? Таблица V показывает (через сравнение пункта «В1», где речь идет о том, сколько продовольствия может обеспечить совокупный доход племени, с пунктом «С1», в котором отмечаются чисто туземные способы обеспечения продовольствием), что если мы отбираем у туземного хозяйства рабочую силу, это должно быть компенсировано улучшением экономики туземного племени. Способность африканского племени или какой-то иной туземной группы прокормить себя можно назвать экономическим минимумом. Коль скоро совокупное влияние европейского предпринимательства понижает этот минимум, то это означает эксплуатацию африканцев, которая не имеет ни морального, ни политического оправдания. Здесь я могу обозначить данную проблему только как побуждение к дальнейшим исследованиям, но конструктивная постановка проблем для будущих полевых исследований и их анализа должна стать предметом теоретически полноценной социологической теории культурных изменений и рассматриваться как гуманистический, опирающийся на здравый смысл, план практических действий.