Муж из секонд-хенда (СИ) - Светлакова Евгения

От неожиданности пакет вновь полетел на пол. Незамедлительно взлетело облако, и я попала в радиус его действия, присоединяясь к белой обстановке.

— Маш, прости я… — засуетился мой муж, осознав, что натворил, а я уже вовсю хохотала, забыв и про свою головную боль, и злость.

Хотя, может быть, у меня продолжалась истерика?

* * *

Андрей

Так, Барт, осторожнее в своих желаниях, выражайся конкретнее. Просил эмоции, вот вам и эмоции. А что я не про истерический смех говорил, никому и неинтересно.

Успокоить смеющуюся Машу удалось не сразу, особенно, если учитывать, что я и был причиной этого смеха.

Ну да, у меня лапки, черт бы все это побрал! Я смог уронить муку на пол, превратив все в заснеженное поле. Вот и приготовил, называется, завтрак, лучше бы даже не пытался.

Теперь вот жена плачет, даже если это слезы от смеха. Истерического смеха.

— Маш, Маш, все хорошо? — я беспомощно смотрел на этот приступ, и не знал, что с ним делать.

— Да-а, — сквозь смех выговорила моя жена, цепляясь за стену.

— Точно? — вот, не похожа она на человека, которому хорошо.

— Да. Что ты тут делал? — утирая слезы, спросил мой домашний монстрик.

— Хотел приготовить тебе завтрак, — честно сознался я.

Да, большим недотепой, чем сейчас, я точно себя еще не чувствовал. Вот просто прекрасно — криворукий идиот. Точно уйдет, и не удержу.

— Но что-то пошло не так? — вновь прыснула от смеха жена.

— Николаев позвонил.

Я поморщился, понимая, что в очередной раз мой друг испортил мне все, до чего только смог дотянуться. Конечно, не специально, но у него же получилось. Долбаный юрист.

— Оу, — протянула Машка.

Я критично осмотрел и ее и себя.

— Собирайся, — пришел я к неутешительному выводу.

— Зачем? — тут же стала совершенно спокойной девушка.

— Нам надо позавтракать и поговорить, — она взглянула на меня с недоверием. — Маш, я знаю, что виноват.

— И?

Ее очень серьезный взгляд заставил меня засомневаться в правильности своего решения. И, если честно, вызвал желание отступить. А лучше — спрятаться, можно и под стол. Лишь бы на меня так не смотрели.

— Маш, — я поборол предательский страх и взглянул глаза жене. — Я идиот, тебя это устроит? — выдохнул, хотя прекрасно понимал, что такое признание все равно ни к чему не приведет.

Но лучше уж честно признаться в этом факте. Может, хотя бы выслушают.

— И как меня это должно устроить? — монстр в пижаме с единорогами наклонила голову набок.

— Устроить не знаю, но если ты примешь сей факт и хотя бы для начала выслушаешь, будет просто прекрасно, — я постарался улыбнуться.

Сейчас мне было как никогда страшно. И если вот сейчас услышу отказ, я вряд ли смогу чем-то ответить.

— И это объяснит вчерашнюю голую девицу? — нехорошо прищурилась Машка.

— Она была не совсем голая, — я на автомате начал защищаться, пытаясь оправдаться.

— Ну, ладно, если полоска ткани, что ты не успел с нее, снять считать одеждой, — хмыкнула жена, явно начиная злиться.

— Да не снимал я с нее одежду… — снова начал оправдываться, но, увидев недовольство на лице девушки, замолчал.

И правда, один черт, звучит все это абсурдно.

— Ладно, Маш, мне нет оправдания. И что бы я ни сказал сейчас, будет выглядеть, как попытка обелить свое имя. Но просто выслушай. Потом можешь надеть на голову хоть банку с цветами. Хорошо?

Мария усмехнулась и покачала головой, как-то грустно улыбаясь.

— Черт с тобой выслушаю, только погром убираешь сам! — с этими словами она развернулась и вышла из кухни.

У меня же появился шанс. Шанс начать все сначала.

Я мысленно поблагодарил сам не знаю, кого, и еще раз осмотрел учиненный бардак.

— Интересно, а мой пылесос с этим справится?

Глава 24

Мария

После увиденного утром вчерашняя злость ушла, но, к сожалению, оставив после себя такую пустоту, что мне самой становилось страшно. Но если злость и прошла, то обида-то осталась. Обида и желание, чтобы все оказалось просто сном. Глупое, почти детское желание заявить «я в домике».

Я несколько раз вздохнула и постаралась унять подступающие слезы. Ну вот, что это такое? Где это видано, чтоб я ревела?

— Маш, — сидящий напротив Андрей обеспокоенно на меня посмотрел.

Выглядел он и правда очень виноватым. Только вот я не могла понять, что это – очередная игра, или искреннее раскаянье. Я давно не понимала, что у нас настоящее, а что нет.

— Все хорошо, — я отмахнулась и поспешила отвести взгляд.

Мне почему-то казалось, если он посмотрит мне в глаза, сразу поймет, что я к нему чувствую. А сейчас этого хотелось меньше всего.

— Да вижу, что не все хорошо, — вздохнул фотограф. — Что мне сделать, чтобы загладить свою вину? Я не могу так, просто не могу. Скажи, что мне сделать?

— Не косячить? — я постаралась улыбнуться, но, кажется, вышло очень криво.

— Поздно, наверное, не находишь? — мне вернули мою кривую улыбку, и я снова нервно хихикнула от такого оскала.

— Прости, нервы.

Постаралась успокоиться, не дело это. Да, не реву, но и такой смех здоровым не назовешь.

На несколько минут над нашим столиком была тишина. Официант, что принес заказ, нахмурился, оценив наше настроение. Но, ничего не сказав, отошел, кажется, заподозрил, что кто-то из нас может начать бить посуду.

Напрасно, если бы мы хотели бить посуду, остались бы дома. Там на кухне битая посуда уже не сыграет никакой роли в общем бардаке.

— Маш, я не знаю, как извиниться. И даже не представляю, возможно ли это, — наконец заговорил Андрей, неравно прокручивая кольцо на безымянном пальце.

Мужчина замолчал, будто ожидая, что я что то ему скажу. А что я могла сказать на это?

Простить? Нет, я, конечно, помню про прощение и тому подобное — не помню, из библии ли это или еще откуда, да и не важно сейчас. Это все было сильнее меня. Да, мы договаривались на свободные отношения и я сама дура, что влюбилась. И, если рассуждать из этой логики, измены-то никакой не было и не могло быть.

Это из логики, а для моего резко решившего воспылать любовью к одному сумасшедшему фотографу сердца, это была как раз-таки измена. Ну, или собиралась ей стать, дальше поцелуев-то у них не пошло. Но факт, как говорится, вещь упрямая.

— Но я хочу хотя бы тебе кое-что объяснить, — наконец, снова заговорил мой муж, явно набираясь смелости.

— Кое-что объясняй, — передразнила, но, кажется, он этого и не заметил.

— Мы с тобой нормально знакомы всего неделю, — начал было он и снова замолчал, кажется, ему нелегко давался этот разговор.

— О, да и самое странное, что завтра уже неделя, как мы женаты, — вновь вставила свою шпильку.

— Да, я знаю, что это все идиотизм, — усмехнулся Андрей.

— А ты идиот, слышала уже, — я улыбнулась. — Андрей, просто объясни. Без предысторий. Хорошо?

— Я постараюсь, — Барт грустно улыбнулся и тяжело вздохнул. — Маш, я, правда, тобой восхищаюсь. Ты выдержала моего отца, мою сестру. Василиса, кажется, тебя еще и одобрила. Ты поставила на место моего брата и переманила на свою сторону Николаева.

— Это, как понимаю, комплимент. Спасибо.

— Маш, дело не в комплименте. Я, правда, очень…

Мне показалось, Андрей будто врезался в стену, моментально теряя голос. Вместо слов я услышала хрип, который словами связными быть не может. При этом Барт схвтаился за горло, будто его, что-то душит. Испуганный взгляд, и у меня чуть не началась паника, что ему плохо, но нет, не успела я осознать происходящее, мой фотограф заговорил вновь.

— В общем, ты чудо. И я благодарен судьбе, за то, что мы столкнулись тогда и около Макдоналдса и потом, в этом секонд-хенде. И я счастлив, что ты ввязалась со мной в эту авантюру, — Барт снова замолчал и отвел глаза. — Ты не поверишь насколько.

— А в знак благодарности ты привел вчера домой эту девицу? — нет, я хотела не показывать виду, но обида была сильнее меня.