Куплю невинность - Марианна Кисс

стол, украшенный круглой тарелкой с цветами. Накрыто на четверых. Интересно, кто четвёртый?

Когда мы вошли, тут же открылась дверь с противоположной стороны, вошел Джеймс. Жестом официанта он пригласил нас присесть. Подвинул нам стулья и мы церемонно уселись на предложенные места.

— Мистер Хендэрсон и мистер Патерсон будут с минуты на минуту, — проговорил дворецкий спокойным тоном.

Он отошёл к столику у стены, где стоят приборы и чаша с шампанским. Откупорил бутылку, пробка тихо хлопнула.

Мама слегка нагнулась ко мне и прошептала:

— Очень торжественно.

— Есть немного, — прошептала я в ответ.

— Да не немного, — таинственно улыбнулась мама и обернулась, посмотрела на картины.

— Это что, Ван Гог?

— Откуда я знаю, — прошептала я.

Тем временем дворецкий вышел, шептаться отпала необходимость.

— А этот мистер Хендэрсон, он чем занимается?

— Ты меня спрашиваешь? Я не знаю. Бизнесом наверное.

— Интересно. А как вы познакомились?

— На сайте знакомств, — пожала я плечами.

Знаю, мама не одобряет все эти сайты и знакомства в интернете, говорит, что там куча извращенцев. Даже если так оно и есть, я уже здесь, а на извращенца Хендэрсон так и не стал похож.

— Мам, не все же извращенцы, есть и нормальные люди.

— Ну не знаю Лаура, если вы не пара, и он за всё заплатил, кто знает, что ещё он может от тебя потребовать.

В этот момент дверь открылась, и в столовую вошли двое — Хендэрсон, как всегда, в тёмном костюме, идеально сидящем на его стройной фигуре и… мужчина, в мешковатом костюме, скрывающем некоторые недостатки. Я вздрогнула, это он, тот, который был в гостиничном номере.

За пару секунд краска залила моё лицо. Непроизвольно я глянула и, нервно дернув головой, уставилась в свою тарелку. Мама заметила это движение и недружелюбно посмотрела на пожилого.

— Прошу знакомиться, мистер Патерсон — мой помощник, — презентовал Дэвид мужчину.

— Очень приятно, Розалинда Стоун, — мама нехотя подала руку подошедшему Патерсену.

— С Лаурой вы уже знакомы, — демонстративно указал Дэвид на меня, а мужчина прищурился и, неприятно улыбнувшись, кивнул.

Я коротко кивнула в ответ.

Они сели на свои места и мы с мамой одновременно стали чувствовать себя неловко. Она смущена, потому что смущена я. Но я увидела в её лице решимость как-то расшевелить это моё состояние.

— Мистер Патерсон, расскажите, чем вы занимаетесь? — неловко произнесла мама, но это на удивление почти прогнало мою неловкость, а спустя мгновение, я уже решила, мало ли что там думает обо мне этот Патерсон.

Ему по большому счёту всё равно, кто сегодня сидит в этой столовой, я или кто-то другой. Он выполняет свою работу. И больше ничего. Странно только, что Дэвид пригласил его на ужин.

— Я занимаюсь анализом рынка, для мистера Хендэрсона, — важно сказал Патерсон, достал из кольца салфетку и положил её рядом с приборами.

Дверь открылась, вошли две официантки и Джеймс. Поставили перед каждым из нас блюдо. На нём медальоны с гарниром странного, зелёного цвета, всё это украшено цветами и зеленью.

Нервничаю и думаю это заметно. Патерсон кидает на меня редкие взгляды, тогда как почти постоянно смотрит на маму и Дэвида. Может быть, он не хочет меня смущать.

— Красиво у вас тут блюда оформляют, — сказала мама глядя в тарелку.

Дэвид снисходительно улыбнулся и сказал:

— Мой повар долгое время работал в Париже, поэтому предпочитает чрезмерно украшать блюда, а я ему в этом не препятствию. Люблю, когда блюдо выглядит красиво, — сказал он и я почувствовала в этом какой-то намёк что ли.

— Этакий романтичный кусок говядины, — усмехнулась мама.

— Что-то вроде того, — Дэвиду явно приятно с ней беседовать.

Патерсон молча достал приборы и набросился на медальон, а когда отрезал кусок, послал в рот, прожевал и выдал:

— Только ради кухни в этом доме я готов сюда приезжать хоть каждый день, — сказал и на меня посмотрел.

Не знаю, может, показалось, но, кажется, как-то многозначительно. Я попыталась найти смысл или намёк в этих его словах, но так ничего и не поняла.

— Лаура, попробуй, гороховое пюре, оно просто восхитительно, — сказала мама, подгребая на вилку пюре.

— Согласен. Саливан добавляет в него какие-то тайные ингредиенты, отчего оно становится почти божественным, — добавил Дэвид.

Мы ужинаем, запиваем шампанским. Они обсуждают повара, потом Нью-Йорк, затем Париж и что-то ещё. Я предпочитаю молчать, чтобы не показаться невеждой в вопросах, в которых не разбираюсь совсем. Если моя мама ещё может себе позволить вести беседу с этими людьми, то я, если дело не касается юридического права, ни в чем почти не разбираюсь. А про юридическое право в данный момент никто не говорит.

Когда все поели, Дэвид сказал:

— Ну, что ж, было приятно с вами пообщаться, но сейчас я должен удалиться отдыхать. Завтра напряженный день, у нас с Патерсоном, много важных дел, поэтому прошу вас, наслаждайтесь вечером, можете переместиться в гостиную.

После этих слов мне почему-то вспомнился номер в гостинице и как меня рассматривали и расспрашивали. Не этим ли они завтра займутся и не для того ли Патерсон приглашен сегодня на этот ужин, чтобы показать мне и напомнить о том, как я сюда попала.

Но зачем. Я и сама об этом хорошо помню и вряд ли когда-то забуду.

Тогда что?

А не к тому ли это намёк что — уже завтра они выберут другу девушку?

— Спасибо мистер Хендэрсон, ужин просто потрясающий, — польстила, скорее всего, мама.

Хоть говядина и было отменная, а гороховое пюре исключительным, я всё-таки ужин потрясающим не нашла. Одно только присутствие этого Патерсона без конца кидающего на меня хитрые взгляды, вогнало в неприятное состояние. И будит воспоминания, о которых