Фронт над землей - Николай Кузнецов

Хорошо, если бы это было так, но мы-то знали, что враг именно здесь, что местами он уцепился за полотно железной дороги и продолжает яростно сопротивляться.

У станции Пола первая четверка истребителей несколько отклонилась на юг. Идя во второй группе, я увидел со стороны, как чуть ниже и сзади наших самолетов замелькали ослепительно яркие огоньки. Вокруг них образовывались белые клубочки, которые быстро разрастались, сливаясь в пушистое зловещее облако. Проследив за выстрелами, довольно точно определил, откуда бьют зенитки. Они притаились в логу у самой станции. Но атаковать их мы не могли, так как ведущий уже сообщил по радио о том, что разворачивается на обратный курс.

Только успели развернуться и занять свои места в боевом порядке, как вдруг в наушниках раздался предостерегающий голос:

- Внимание, противник!

Впереди по курсу в вечерней дымке, застлавшей полнеба, появились четыре фашистских самолета. Они шли, широко рассредоточившись по фронту и высоте.

- Приготовиться к атаке! - предупредил далекий голос командира полка.

Я старался не выпускать из виду быстро приближающегося противника. Не пройдет и минуты, как мы столкнемся с ним на встречных курсах.

На долю секунды я отвлекся от лобового стекла и осмотрел тумблеры включения оружия и прицела. Все в порядке. Тем временем правая рука скользнула вверх по ручке и привычным движением сняла предохранитель с кнопки управления огнем. Только теперь я успокоился и мог все внимание сосредоточить на противнике и на полусфере, оставшейся позади моего самолета.

Каждый атакующий выбрал себе цель. Я даже попытался представить лицо идущего навстречу фашистского летчика. Он весь слился со своей машиной, на лбу - капельки пота, губы поджаты, глаза прищурены, пальцы нервно ощупывают кнопку ведения огня.

"Быстрее, быстрее", - шептал я сам себе, стараясь подогнать машину. Но самолет и без того шел на предельной скорости. Еще несколько секунд - и враг ощерится кинжалами огня. Еще несколько секунд...

В головокружительный вихрь атаки ворвался спокойный голос Панова:

- Я - "Ноль один". "Двадцать пятому" - вверх.

Рванув ручку управления на себя, я вскоре оказался со своим ведомым высоко над облаками. В чем дело? Почему не состоялась атака? И тут пришла догадка: четыре "мессера" ни за что бы не приняли бой с нашей десяткой. Значит, на подходе подкрепление. И сейчас самое важное - не прозевать противника, не дать ему возможности застигнуть врасплох наших товарищей.

Четкий голос в эфире насторожил нас еще больше:

- Я "Орел", я "Орел". С юга подходят шесть истребителей, будьте внимательны.

Это командующий 6-й воздушной армией Федор Петрович Полынин. Наблюдая с земли, он предостерегает нас.

- Я "Орел", я "Орел", - продолжает звучать отеческий встревоженный голос командира.

Группа Панова развернулась для атаки. Дистанция немногим более километра. Дальнейшего сближения на лобовых фашисты обычно не выдерживали, отворачивали в сторону или уходили вверх. Однако на этот раз немцы упрямо шли в лобовую. Расстояние быстро сокращалось. Еще сто метров... Казалось, что руки, ноги, все тело срослось с разгоряченной стремительной машиной, что слышишь, как свистит за фонарем обжигающий зимний ветер. В эфире - тишина. Зловеще молчат наушники. И там, под облаками, и здесь, вверху, все мы сейчас заняты только одним: достойно выдержать натиск противника.

Враг не выдержал. Преждевременно заговорили его пушки, огненно-зеленые шнуры протянулись к нашим истребителям. Но огонь был не опасен - дистанция все же великовата.

А наши молчат, сближаются. Крылья самолета противника как бы растут. По всей вероятности, они уже заполнили внутреннее кольцо прицела командира полка и вот-вот изнутри коснутся светящегося внешнего ободка.

Пора! Огненные снопы огня от самолета Панова протянулись навстречу гитлеровцу. Фашистский летчик не выдержал дуэли. Вот он дрогнул и стал уходить отворотом вправо вверх, открыв серое брюхо с черными крестами на желтых крыльях. И тут же его лизнула по ядовитому брюху огненная струя советского истребителя. Это майор Зимин выбрал удобный момент и угостил свинцом незваного гостя. "Мессершмитт" задымил и стал беспорядочно падать, загрязнив вечернее небо густыми маслянистыми клубами дыма.

Отразив первую атаку, четверка Панова развернулась и бросилась в лобовую против подходивших шести "худых".

Бой разгорался на разных высотах. Фашисты рассчитывали на внезапный удар шестеркой сзади, но их замысел был своевременно разгадан командиром. Стремительная атака пары Шевелева сверху из нашей группы, только что закончившей первую схватку, была для врага совершенно неожиданной.

Два стервятника кинулись вверх, чтобы на время скрыться за облаками, а затем нанести внезапный удар. Но это им не удалось: я и мой ведомый немедленно атаковали их и снова загнали под нижнюю кромку облачности. При этом один из них вывалился из облаков и оказался буквально в нескольких десятках метров впереди самолета Алексея Борисовича. Панов не упустил такого удобного момента и полоснул по нему длинной очередью. "Мессершмитт" вспыхнул как свеча и потянул в сторону погрузившегося в сумерки леса. В месте его падения рванулся высокий столб пламени.

Оставшиеся неприятельские летчики поспешили уйти восвояси.

В наушниках послышался позывной командующего воздушной армией и его веселый голос:

- Я "Орел", я "Орел"! Поздравляю вас, товарищи, с победой. Спасибо, соколы!

Первый наш вылет с нового аэродрома оказался удачным. Настроение у всех было приподнятое.

На посадку мы заходили почти в полной темноте. Вот где пригодились ориентиры, с которыми нас заранее познакомил Алексей Борисович! Полоса короткая и узкая - достаточно чуть-чуть зазеваться, чтобы врезаться в лес. Но все обошлось благополучно.

Едва мы зарулили на стоянки, как со всех сторон к нам бросились механики. Среди них и Владимир Мусатов. Он не скрывал радости:

- С благополучным возвращением, товарищ командир!

- Спасибо, Володя, - сказал я, выпрыгивая из кабины на плоскость. В ногах непомерная тяжесть, а ведь еще пять минут назад не чувствовал никакой усталости.

Я отошел в сторонку, где собрались летчики, участвовавшие в вылете. Одни с наслаждением потягивали толстые самокрутки, другие с жаром делились впечатлениями недавнего боя - жестикулируя, показывали друг другу, как атаковали противника.

Потом все, не сговариваясь, двинулись к самолету командира. Панов только что вылез из кабины.

- Вот что, товарищи, - сказал он. - Здесь о бое говорить не будем. Разбор проведем в столовой. - И зашагал к штабной землянке.

Павел Шевелев выразительно приподнял бровь:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});