Чумовая дамочка - Татьяна Полякова

— Нет, — честно сказала я, но он не поверил. Закрыл дверь, а я чертыхнулась.

«Во всем том бреде, что мы наговорили друг другу, что-то есть», — думала я, стоя под душем. Бардин с Сережей уехали, а я, обследовав дом, с удивлением убедилась, что в самом деле осталась одна. Чудеса… Чего он этим добивается? Должно быть, мои дела совсем плохи, раз он так уверен, что я не сбегу. Вдруг он мне действительно поможет? Ага, такой поможет только в гроб лечь. Что он там болтал про интересные сведения, которыми я якобы располагаю? Я понятия не имею, кто убил Китайца. На вопрос: за что — могу назвать десятки причин. У меня самой их было две. Я желала ему сдохнуть тысячу раз на дню, но я не убивала. Мне это даже в голову не пришло, и Славка тоже не убивал, у него кишка тонка. Выходит, убил кто-то третий… и им мог быть кто угодно. Бардин сказал что-то, вызвавшее у меня странные мысли, а вот: «Есть еще кто-то, кто тебя очень боится»… Боится меня? Чушь… Стоп, почему меня можно бояться? И это он сказал: я что-то знаю. В моем мозгу есть информация, о которой я не догадываюсь. Бред… Допустим, я знаю, нет, я могу знать, кто убил Китайца, и этот кто-то по неведомой причине, боясь разоблачения, жаждет моей смерти. Если мы отыщем этого человека. Бардин получит убийцу своего друга, а я убийцу Зойки. Неужели он в самом деле так думает? А почему бы и нет? Вдруг мы действительно доберемся до этого сукина сына? Тут я поймала себя на мысли, что уже несколько раз употребила местоимение «мы», подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и грустно покачала головой, «Ничему тебя, дуру, жизнь не научила». Бардин может иметь в виду одно, а говорить совершенно другое. Верить словам подобного типа… А у меня есть выбор? Верить, не верить, какая разница, потом разберусь. Я хочу найти гада, что накинул ремень на Зойкину шею, и пристрелить его (господи, неужели я это сделаю?), и пусть потом Бардин катится ко всем чертям.

Я легла на постель и попробовала думать о чем-то другом. Например, о своей дальнейшей жизни. Я нашла убийцу, я сделала, что хотела, а дальше? Дальше, дальше… нет никакого дальше, и ни о чем, кроме этого мерзавца, я думать не могу.

Я слышала, как они вернулись, подъехала машина, хлопнула входная дверь. Саша, не заходя ко мне, крикнул:

— Идем ужинать! А я ответила:

— Спасибо. Не хочу. — Когда Бардин сочтет нужным что-то сказать, пусть говорит, а я подожду. Я терпеть не могу играть в карты, но насчет нервов он ткнул пальцем в небо.

Стук был настойчивым. Я приподнялась, сказала:

— Да.

— Да.

И Бардин вошел.

— Собралась спать?

— Не знаю, чем занять себя. Сплю и стою под душем, — говорила я спокойно, следя за своим голосом, ни намека на ядовитость. Он сел в кресло, опершись локтями на колени и сцепив пальцы замком. Он молчал, и я молчала. Молчание присутствовало в комнате как нечто материальное. Я прикрыла веки и слушала, как бьется мое сердце, прошло минут пятнадцать, я повернула голову и сказала, глядя на него:

— Кажется, я поняла, что ты хотел сказать.

— Да?

— Кажется. Ты имел в виду, что убивший твоего друга и тот, кто повесил Зойку, — один и тот же человек. Я правильно тебя поняла?

— Возможно.

— Что “возможно”? — Он обладал удивительной способностью мгновенно выводить из терпения. — Возможно, что я права, или возможно, что это один и тот же человек?

— Возможно.

— Убирайся, — вздохнула я устало. — Я хочу спать.

Он поднялся с кресла и пересел на кровать.

В этом не было никакой нужды, и в первое мгновение я испугалась, но Бардин смотрел куда-то в пол, я видела его изуродованную щеку и совсем не видела глаз, может, от этого дышать мне стало легче, и тут он совершенно неожиданно заговорил, негромко, спокойно и очень доверительно, точно исповедовался.

— Давай поговорим о твоих делах. Вопрос прежний: кто убил Влада? В таких вещах легче начинать с другого конца, то есть задать вопрос иначе: кому это выгодно? Кто займет его место?

— И кто его занял?

— Судя по слухам. Алексей Проханов, можно его назвать и Леша Медведь.

— Я даже не слышала о таком, — удивилась я.

Бардин кивнул, словно соглашаясь.

— Расскажи мне о той встрече в подворотне, после которой убили управляющего рестораном. Я рассказала очень подробно и присовокупила к рассказу свои размышления по этому поводу.

Бардин слушал, время от времени кивал и по-прежнему смотрел в пол. В какой-то момент это стало здорово меня раздражать, я удивилась тому, что хочу видеть его глаза, хотя не так давно сочла за благо избавиться от его взгляда. Я неотрывно смотрела на его лицо, чувствуя, как поднимается и растет во мне раздражение.

— Может, ты пересядешь в кресло? — спросила я, а он поднялся и сказал:

— Я ухожу, тебе спать пора. — Он смотрел куда-то поверх моей головы, я опять спросила:

— Да?

И тут наши взгляды наконец-то встретились, всего на одно мгновение, но меня обдало такой горячей волной, что я торопливо прикрыла веки, чувствуя, с какой невыносимой скоростью забилось сердце, и стало ясно — он сидел на моей постели не для того, чтобы быть ближе ко мне, а для того, чтобы не видеть меня.

Бардин был уже возле двери.

— Почему ты уверен в том, что это не Еремей? — пробормотала я торопливо, меньше всего на свете думая сейчас о Еремее.

— Еремей не стал бы устраивать нападения на квартиру дяди Миши, дождался бы, когда ты выйдешь… Еремей с легким сдвигом, но уважение в нем присутствует. Это кто-то другой, кому наплевать на все, он просто хочет выжить. Это трудно.

— Что? — не поняла я.

— Выжить, — пожал он плечами и вышел из комнаты.

А я рухнула на подушки, кончики пальцев противно покалывало, и красная пелена туманила взор.

— Мне надоел этот придурок с его загадками, — рявкнула я, имея в виду совершенно другое.

Утром за столом все были в сборе. Я не произнесла ни слова. Когда покончили с завтраком. Бардин сказал:

— Поедешь с нами. — Я кивнула, не задавая вопросов — куда и зачем. Я принимаю правила игры, черт с тобой, парень. — Десять минут тебе хватит, чтобы собраться?

— Конечно.

Они ждали меня во дворе возле джипа. Расселись в обычном порядке. Я стала смотреть в окно, обрывки мыслей проносились в голове, мелькали дома, прохожие, и до всего этого мне не было никакого дела. Но длилось это недолго, я сообразила, куда мы приехали, и с удивлением повернулась к Бардину, надеясь, что он захочет объяснить… Он ответил мне усмешкой. Замечательно. Появилась неприметная «шестерка» с тонированными стеклами, из нее вышел парень в шортах, сандалиях и майке и выжидающе замер возле своей машины. Саша покинул джип и минут пять разговаривал с парнем, время от времени кивая, затем Саша сел за руль «шестерки», парень устроился рядом, и они уехали, а джип малой скоростью продвинулся вперед метров на триста, слева в тени девятиэтажки я увидела микроавтобус с рекламой стирального порошка по всему боку.

— Идем, — сказал Бардин.

Мы вышли из машины — я, он и Сережа. Артем, сидящий за рулем джипа, сдал назад и вскоре исчез в переулке, а мы подошли к микро-автобусу, открыли боковую дверь, салон от кабины отделяло стекло, сейчас оно было опущено. В микроавтобусе находился мужчина неопределенного возраста, невероятно неряшливый, пил кофе из пластикового стаканчика, хлебные крошки усыпали бороду, но ему на это было явно наплевать.

— Привет, — кивнул он нам, а с Бардиным поздоровался за руку.

— Что? — спросил тот.

— Пусто, — пожал плечами его собеседник, допивая кофе. — Только нервничает здорово.

— Нервничает, это хорошо. Хочешь кофе? — обратился ко мне Бардин.

— Нет, спасибо. — Я облизнула губы и все-таки спросила:

— Вы следите за Валькой?

— Ты говоришь про своего дружка?

— Конечно.

— Следим.

— Почему? Они с Владом были друзьями и… — «И что»? — задала я самой себе вопрос. Я несколько раз ловила себя на мысли, что никакой дружбой между ними и не пахнет. Только вот зачем Чижику убивать своего бывшего приятеля? — Ты говорил, наследство получает совсем другой человек?

— Точно, — кивнул Бардин. — Можно сказать, уже получил. Твой дружок не пользуется особым расположением Еремея, и в его команде ему мало что светит.

— И поэтому он убил Славку?

— На первый взгляд убийство ему невыгодно, — как и вчера, терпеливо и доверительно заговорил Бардин. — Влад был ему поддержкой. Но вот такая интересная штука вырисовывается? если Медведь вдруг помрет, если случайно помрет, а не в результате военных действий, у твоего дружка будет реальная возможность оттяпать часть наследства, причем самую сладкую его часть. Аэропорт.

— И Еремей ему это позволит? — усмехнулась я.

— Возможно. Если твой дружок поведет себя с умом, то…

— Хорошо. Что дальше?

— Дальше штука еще более интересная. Есть в городе человек, по фамилии Хрулев…

— Хруль?

— Знаешь такого?

— Кто ж его не знает, — хмыкнула я. — Он вроде сидит?