Я начинаю войну! - Николай Пиков

Сколько у тебя жен? Он говорит: какое твое дело? Нет, сколько жен? Вот, давай, сколько жен, каков их возраст и так далее. По афганскому обычаю это грубейшее и совершенно непристойное вмешательство в семейные дела афганца, что хуже, чем вмешательство в государственные дела.

Исходило это зачастую от наших советников в министерствах. В армии же были специалисты-самоучки. Подготовки специальной не было. Так было и с земельной реформой.

В конце концов, добились того, что часть крестьянства выступила на стороне защитников религии. Они назывались — моджахедины, то есть борцы за веру.

Чтобы подавлять эти выступления, тоже ума хватило на то, чтобы создать специальные боевые отряды. Вот эти специальные боевые отряды, дежурные подразделения в дивизиях, они занимались тем, что умиротворяли, разгоняли эти группы и прочее, и прочее. Применяли оружие, вплоть до артиллерии и авиации. Это вызывало разрушение полей, оросительных систем, домов и прочее. Потихонечку вот так начиналось нагнетание войны.

Информация об обстановке в стране постоянно сообщалась в Центр. Наше руководство требовало, чтобы информация была за подписями посла, представителя КГБ, представителя Министерства обороны и Главного военного советника. Это был сглаженный документ. Каждый же садился и писал свое видение своему начальнику. Советская ведомственность в Афганистане проявила себя с блеском. Причем на всех уровнях. Бывало, иногда приходило в голову: а думают ли люди об интересах Советского Союза или не думают?

Что касается просьб о вводе, то они были, и, если не ошибаюсь, четыре из них после захвата власти Амином.

Тараки, как я знаю, был задушен офицерами охраны, и фамилии их известны. Их судили потом.

Затем было указание Громыко, завизированное Андроповым и Устиновым, принять обстановку как она есть, продолжать выполнять свои обязанности. Ни в коем случае военным советникам не принимать участия в боевых действиях против народа, по подавлению оппозиции. Это касалось и КГБ. Также было дано указание изучать дальнейшие шаги Амина и докладывать в Центр.

Брежнев поздравил устно Амина, что широко пропагандировалось в газетах, по радио и телевидению.

Амин развернул активнейшую борьбу против всех парчамистов, а также халькистов, которые его не поддерживали. Бабрак Кармаль был назначен послом в Чехословакию. Вскорости был снят и перебрался в Москву, так как аминовская охранка стала добираться до него в Чехословакии. Это уж, наверное, знали Андропов и его люди. Жил Бабрак в Москве до начала декабрьских событий.

По своей инициативе я нанес на карту (масштаб 1:2 ООО ООО) расположение войск, если бы поступила задача ввести их в Афганистан, типа домашней заготовки, чисто интуитивно, так как задачи такой мне никто не ставил. У меня по расчетам получилось 6 дивизий и 6 главных точек. Когда все произошло, я себя поздравил, так как эти 6 точек были заняты войсками, а вместо 6 дивизий — 4 дивизии и 2 бригады. Видимо, обстановка и интуиция сделали свое дело.

Об этой карте знали только мой заместитель и офицер — направленец по Афганистану.

Я был в отпуске и, вернувшись 25 декабря рано утром, открываю дверь, вдруг слышу — телефон звонит. Жене говорю, кому это так рано понадобился? Продолжает звонить, беру трубку… Мне говорят: «С возвращением, срочно приезжайте». Спрашиваю, что случилось, у меня еще два дня отпуска. И вдруг мне говорят, что «вашу карту вынули из сейфа». И я понял, в чем дело. Приехал на работу, там беготня такая… Меня ввели в курс дела, что сегодня в 15:00 войска вводятся в Афганистан, по московскому времени. Я бросился знакомиться с документами и распоряжениями, которые были отданы до меня. Тут же меня вызвал начальник оперативного управления Варенников, он был только что назначен. Представился и доложил, кто я такой. Он мне говорит: «Что же вы, начальник направления, у вас на направлении что происходит, а вы в отпуске».

Я говорю: «Так я ведь не знал».

«Ну, надо было предвидеть. Давайте знакомьтесь с обстановкой. Организуйте дежурство в Генеральном штабе. Берите смену, вы — начальник смены, вот и дежурить».

Дежурство я организовал. Начал знакомиться со всеми документами, и тогда узнал, что 24 числа проводилось совещание у министра обороны с руководящим составом и некоторыми руководителями главных и центральных управлений. На нем он объявил, что принято решение о вводе войск в Афганистан с целью оказания военной помощи, как в то время говорили: оказания интернациональной помощи. Объявил директиву о вводе войск, в которой говорилось тоже об оказании интернациональной помощи. Она была доведена вплоть до командиров дивизий, хотя решение было глобальным. До ввода оставались только сутки. Первые распоряжения о приведении войск в готовность начали поступать 10 декабря. С 10 по 30 декабря было отдано примерно 30 отдельных распоряжений, которыми приводились в готовность отдельные соединения и части. Как такового же распоряжения о создании группировки войск просто не было. По всем документам чувствовалось, что человек, который отдавал распоряжение, не знал, чего еще потребуется. Спросить он считал ниже своего достоинства. Устинову, министру обороны, Маршалу Советского Союза, было, очевидно, неудобно спрашивать такие вещи. В то же время он совершенно не знал, если, допустим, ведет боевые действия или собирается вести боевые действия мотострелковая дивизия, то, может, ей чего надо, этой дивизии?

Сейчас я уже знаю, что ставилась задача, чтобы группировка войск имела 75 тысяч человек. Но, как я понял, они подразумевали, что эти 75 тысяч, так сказать, должны воевать.

А остальные проблемы? Чтобы воевали, их надо кормить, одевать, обеспечить горючим, боеприпасами, лечить, ну и сон обеспечить, все там прочее. Это кто будет делать? Поэтому, конечно, за 75 тысяч это дело перешло.

Много, особенно раньше, было обвинений в адрес военных, конкретно Министерства обороны, вроде желали войны — какое-то странное впечатление создается. Думают, что, если ты военный, ты желаешь воевать. Может быть, у наемников это есть, а у нормального военного такого быть просто не может.

Я убедился при изучении документов, что решения и действия были непродуманные и поспешные. Заранее ничего не планировалось. Решение о вводе было принято 12 декабря, и протокол был составлен от руки. Брежнев потребовал написать. Иначе его бы отпечатали. Получается так, что Верховный главнокомандующий, Председатель Президиума Верховного Совета, Председатель Совета обороны, Маршал Советского Союза принял решение о вводе войск.

Я это дело так расцениваю. По настоятельной просьбе председателя КГБ, министра иностранных дел, министра обороны. Говорят, мол, решение незаконно. Я, например, сомневаюсь… я не о правильности решения, а о законности говорю. Лично я считаю, что именно такой был механизм принятия решений.

Другого варианта не было, и поэтому, кстати, решение на вывод было принято точно так же.

Тот же Верховный главнокомандующий, на этот раз М. С. Горбачев, министр иностранных дел, министр обороны, Председатель КГБ приняли решение о выводе войск.

Тоже не было никаких документов, ничего. В Министерство обороны каких-либо документов по вводу войск не поступало. Это совершенно точно, так как я лично по указанию маршала Язова готовил материал о вводе войск (применении ОКСВ). Их мы не нашли, просто их нет. Ни по линии ЦК, ни правительства. Первый официальный документ, который поступил в Министерство обороны, это было постановление Совета министров, если я не ошибаюсь, где-то 16 или 17 февраля 1980 года.

Это постановление регламентировало оплату, то есть без него просто нельзя было обойтись, если бы можно было, то, наверное, и его бы не было. Кстати, когда я его начал искать, оказалось, что его в 80-м уничтожили. Очевидно, в нем иногда пишут, что прямо вот по прочтении сжечь, после реализации сжечь и так далее. По крайней мере, в управлении делами Министерства обороны зафиксировано, что такой документ поступал.

Ввод войск начался 25-го в 15:00 московского времени, а до этого в течение 9 часов наводился понтонный мост силами двух понтонно-мостовых полков из-за того, что река Амударья очень бурная.

Первые колонны на той стороне встречал брат Амина — Абдулла Амин, ответственный за борьбу с мятежным движением на севере страны.

Тухаринов встречался с ним еще до ввода войск, чтобы обсудить все вопросы…

27 декабря закончилась переброска войск. 27-го же передовые части 108-й дивизии встретились со 103-й дивизией на окраине Кабула…

Задача же была поставлена 24 декабря. Сопротивления практически не было. Только на севере было нападение на 860-й полк в районе проживания бывших басмачей.

27 декабря была издана директива о том, что в случае явного нападения разрешается открывать огонь в целях самообороны.

Общее руководство вводом осуществлял Соколов со своей оперативной группой. Она сначала находилась в Термезе, а затем пошла в Афганистан. Соколов сам с вертолета управлял, он все время над войсками висел. Марш совершался в сложных условиях, зима была очень холодная, да еще в горах…