Джихад: террористами не рождаются - Мартин Шойбле

На следующее утро, в день теракта, отец попытался добиться от него ответа — по телефону. Из Рамаллы, где он работал, отец сможет приехать домой лишь на выходные. Он был очень сердит: всего пару дней назад Саид на целый день исчез из дома. Никто не знал, где он был. Разговор прекратил Саид, просто положив трубку. Когда отец перезвонил, он уже ушел из дома, и трубку сняла мать. Ей сын сказал на прощание: «Я иду работать». На улице он встретил сестру. Она была последним членом семьи, кто видел его живым. «Ты меня любишь?» — спросил Саид. «Кто же ненавидит своих братьев?» — ответила сестра. «Тогда молись, чтобы у меня получилось то, что я задумал», — сказал Саид.

Работа и Иерусалиме //

Мать Саида расспросила соседей и позвонила родным — Саида никто не видел. Она сходила в мечеть, где он обычно молился, но там его не видели целый день, что было странно. Во время поисков она встретила Мазена, молодого человека, который жил через пару домов. Саид проводил много времени у этого активного члена «Бригад мучеников Аль-Аксы», мать знала об этом от друзей, и это беспокоило ее. Мазен сказал, что молился вместе с Саидом после обеда, но потом его больше не видел. Он в течение многих недель готовил семнадцатилетнего юношу к теракту, он определил цель и нашел водителя, который должен был отвезти Саида на место. Обо всем этом он, конечно, не сказал матери ни слова.

В это время Саид уже был на пути в Иерусалим. На нем был закреплен тяжелый пояс, начиненный взрывчаткой. Мазену уже доводилось изготавливать бомбы из лома электроприборов и взрывчатых веществ, но в случае с терактом, который предстояло совершить Саиду, дело обстояло сложнее: подрывные заряды должны были выдержать много часов тряски и не сработать. Пояса, подобные тому, какой был на Саиде, изготавливаются в подземных мастерских специалистами «Бригад мучеников Аль-Аксы».

Окольными путями водитель провез Саида через территорию Западного берега реки Иордан в Иерусалим, мимо израильских контрольно-пропускных пунктов. Они ехали в автомобиле не с зеленым, палестинским, номерным знаком, а с желтым, израильским. Прибыв в Иерусалим, Саид позвонил Мазену и, по всей видимости, также Найефу Абу Шарху, одному из лидеров «Бригад мучеников Аль-Аксы». «Включи новости через две минуты, ты будешь гордиться мной», — якобы сказал он обоим. В начале восьмого Саид вышел из машины во Френч Хилл, одном из районов Иерусалима. Его водитель остановился на перекрестке, где обычно собираются молодые люди, желающие уехать из Иерусалима автостопом. В те дни весь город патрулировался солдатами и полицейскими, в том числе и эта оживленная развязка. Саид хотел избежать встречи с ними. Он побежал к расположенной в двухстах метрах автобусной остановке. Послышались крики, выстрелы, некоторые свидетели позже рассказывали, что Саид тоже стрелял из пистолета.

Он подорвал взрывное устройство на своем теле. Даже на расстоянии сотен метров был виден взрыв, слышен грохот и ощущалась взрывная волна, которая выбила окна на большой окружающей территории. Гвозди и мелкие металлические части разлетелись как пули. Те, кто во время взрыва стоял близко к Саиду, если и успели что-то увидеть, то только пламя. Взрыв и осколки ранили около сорока человек; некоторые получили тяжелые ранения. Кроме Саида погибли еще семь человек в возрасте от пяти до шестидесяти лет. Среди тех, кто в этот день простился с жизнью, был и молодой израильтянин семнадцати лет; ему было столько же, сколько Саиду.

8

Последствия

Даниель в тюрьме

Саид на плакатах

Даниель //

Верховный суд в Дюссельдорфе, столице федеральной земли Северный Рейн — Вестфалия, приговорил Даниеля к лишению свободы сроком на двенадцать лет. Другие обвиняемые получили двенадцать, одиннадцать и пять лет. Даниель обвинялся в целом ряде преступлений: покушении на убийство и оказании сопротивления сотруднику при исполнении, членстве в террористической группировке за границей, сговоре с целью убийства и осуществления взрыва, а также в «принуждении конституционных органов» и подготовке взрыва. После того как Даниель отсидит положенный срок, он должен будет выплатить судебные издержки. В судебных кругах говорят, что на его долю пришлось от трехсот до пятисот тысяч евро.

Во время процесса Даниель часто делал записи. Со своими двумя адвокатами он разговаривал через вентиляционные отверстия в толстом стекле, отделявшем его от зала заседаний. Одного из адвокатов, Йоханнеса Пауша, он часто во время процесса подзывал к себе, а также постоянно встречался с ним в тюрьме. Вероятно, Даниель нашел в нем то, чего давно был лишен, — кого-то, кому он мог доверять как отцу. В зале суда они в знак приветствия прижимали ладони к стеклу, подбадривали друг друга, дискутировали. Может быть, Даниель вспомнил, что когда-то хотел стать адвокатом.

Позади него и рядом с ним сидели охранники. Приговор Даниель слушал безучастно. Он смотрел на судью, склонив голову, которую подпирал правым кулаком, упираясь в щеку большим пальцем. Когда судья начал говорить конкретно о нем и трех других обвиняемых, он принялся теребить бороду; белую шапочку для молитвы ему пришлось снять в зале суда. «Данный процесс показал с ужасающей ясностью, на что способны озлобленные и ослепленные молодые люди, увлеченные превратно понятыми идеями джихада», — сказал судья.

В тюрьме Даниель много читает об исламе. Он составляет список книг, которые ему хотелось бы прочесть, и эксперт по исламу решает, какие из них не являются радикальными. Только такие книги разрешают ему читать. На процессе со всей определенностью проявилось его отношение к религии: он продолжал уповать на Аллаха. Он заявил, что его арестовали потому, что так хотел Бог. И до теракта дело не дошло только потому, что так хотел Аллах. От своих радикальных взглядов он дистанцировался.

Даниель собирается сдать в тюрьме экзамен на аттестат зрелости, а позже, может быть, поступить в университет. Он думает, что после освобождения мог бы работать переводчиком в арабоязычных странах. Они хорошо зарабатывают. Очевидно, никто его не просветил, насколько это нереалистично ввиду его биографии и как много нужно работать, чтобы достичь столь честолюбивой цели. Этот план немного напоминает его прежний прожект — о жизни в бразильских джунглях по примеру Рюдигера Неберга. Его прежние друзья узнают о его планах только из СМИ. Ни с кем из них он больше не общается. Он сам так решил. Почти вся его хип-хоповская тусовка готова общаться с ним, переписываться. «Я по-прежнему считаю его другом; он просто сбился с пути», — говорит один из прежних приятелей. Это он отвозил Даниеля в аэропорт, когда тот хотел оставить прежнюю жизнь и вместе с Нидалем и Махмудом поселиться в бразильских джунглях.

Всем навредил //

Подруга юности Даниеля, которая много лет спустя увидела его фотографию в газете «Бильд», встречаться с ним не хочет: «Сегодня мы бы не поняли друг друга». «Ему не повезло: он сошелся не с теми людьми», — говорит один из баскетболистов, который много лет уважал Даниеля как заядлого спортсмена. Он вспоминает, что Даниель всегда искал признания, искал сильную группу, плывущую против течения, и потому сошелся с Нидалем. «Если бы он познакомился с людьми из Гринписа, он бы сейчас врывался в лаборатории, где проводятся опыты, и освобождал животных», — считает его товарищ по команде. Знакомый семьи, следивший за развитием Даниеля, не был удивлен, услышав о его аресте: «От Даниеля можно было ожидать, что он примкнет к какой-нибудь радикальной группировке. Но не к правым экстремистам — для этого он был слишком умен».

Большинство друзей из его хип-хоповской тусовки по-прежнему живет в Сааре. Как и его одноклассники по гимназии, они выбрали очень разные пути. «До сих пор вы должны были ходить в школу, теперь вы можете идти, куда сами решите», — сказал бургомистр на выпускном вечере в классе Даниеля. Кто-то съездил на пару месяцев в США или в Норвегию. После прохождения альтернативной гражданской службы, действительной службы в армии или добровольной социальной службы они поступили в вузы и техникумы (как это обычно и происходит). Один из гимназических учителей, который высоко ценил Даниеля, упрекает себя: «Я спрашивал себя, что я сделал не так». Он тоже видел, что у Даниеля не все ладно, что тот отдаляется от других: «Он скатывался в терроризм у всех на глазах, но никто этого не видел».

Нидаль, который увлек его на путь насилия и наркомании, падал все ниже. Во время процесса над Даниелем в Верховном суде федеральной земли он жил в одном из социальных учреждений Саара. Речь идет о приемнике для бездомных, наркозависимых и других людей, попавших в сложную ситуацию. После Бразилии Нидаль больше уже не смог найти друзей, похожих на Даниеля, которые следовали бы за ним, восхищаясь и не критикуя, смотрели бы на него снизу вверх и беспрекословно слушались бы его. Нидаль занимал комнату в доме, где была столовая и действовал пропускной режим. Социальные работники заботились о нем и о прочих, оказавшихся там. Правда, наркотиков он больше не употреблял.