Среди нас (СИ) - Вальтер Макс

Пытаться вынести железную дверь, специально созданную для того, чтобы её невозможно было открыть изнутри… ну, то такое. Может быть, в кино, обладая невероятной силой супергероя, и возможно, но вот в реальности — нет. Даже несмотря на то, что я обладаю чем-то подобным сверхспособностям, это попросту невозможно. Железо в любом случае гораздо прочнее плоти.

Средств связи нет, звать на помощь равнозначно смерти. А ещё я был на сто процентов уверен: достаточно издать хоть малейший шум, и то, что уничтожило жизнь снаружи, моментально ворвётся внутрь. Я это чувствовал. Словно мрачные тени блуждали где-то рядом. От них просто воняло ненавистью и злобой. А у меня нет даже палки, чтобы попытаться отбиться. Хотя… палка здесь вряд ли поможет.

Я невольно сжал в руке нательный крест на тонкой верёвке. Возможно, лишь благодаря ему я всё ещё жив и нахожусь в недосягаемости для тварей снаружи. Жаль, ненадолго. Сколько ещё я продержусь без еды и воды? Сутки, может быть, двое, учитывая мою способность к восстановлению. Понять бы ещё, как долго я пребывал в медитативном состоянии. А что, если?..

Недолго думая, я вновь забрался на стол и попытался погрузиться в воспоминания. Но ничего не вышло, будто кто-то могущественный взял и перекрыл мне доступ к памяти предков. А может, я получил всё, что было необходимо? Ведь в момент пробуждения я точно знал, о чём говорили те двое. В смысле — мой пращур и демон высшего круга. Сейчас в сознании осталось лишь слово «ключ», но ни образа, ни места, где он спрятан, вспомнить не получалось. Хотя я был уверен, что знаю, где он.

«Бах»! — что-то грохнуло в ночной тишине, застав меня вздрогнуть. Цокот когтей по бетонному полу рассыпался бисером эха, отражаясь в узких коридорах от стен. Я затаил дыхание. Новая волна страха охватила сознание и вновь наполнила кровь адреналином. Всё ещё оставаясь на столе, я поднялся на ноги и приготовился к схватке, хоть и понимал, что она будет проиграна. Но я не собирался покорно сидеть, пока чёрные псы будут рвать моё тело на части. Лучше сдохнуть в бою, чем молить о пощаде, словно трусливая сука.

Липкое чувство страха сменилось боевым задором. Я почувствовал, как на лицо наползла кривая ухмылка. Я был готов. Однако цокот миновал мою дверь и постепенно растаял в звенящей ночной тишине.

Успокоив сердцебиение, я вновь уселся на стол и сделал глубокий вдох, после чего едва не вывернул содержимое желудка. Вонь гниющей плоти была настолько густой, что казалось, её можно потрогать руками. А ведь ещё минуту назад я её не чувствовал. Возможно, её принесло сквозняком, который образовался из-за чёрного пса. Видимо, тварь открыла двери, позволив ветру ворваться в здание.

И действительно, из-под двери потянулся слабый поток воздуха, точнее — смрада. Он наполнял камеру, становился всё гуще и отвратительнее.

Сколько же времени прошло?

* * *

Так, сидя на столе, я встретил рассвет. Вначале слабый, серый, едва различимый. Он словно боялся войти в этот мир и скромно намекнул о себе бледной полоской под дверью. Плавно, нехотя, свет проникал сквозь щель, пока не превратился в золотое сияние. Я любовался им и думал о том, что, возможно, вижу его в последний раз.

А затем на двери лязгнул замок.

Я не сразу понял, что происходит. Дверь распахнулась, и яркий солнечный свет отразился болью в глазах, а в проёме возник тёмный человеческий силуэт.

— Живой… — прозвучал чей-то до боли знакомый голос. — А я уж и не надеялся.

— Ты кто?

— Конь в пальто, — огрызнулся гость и шагнул внутрь.

Я проморгался, смахнул выступившие слёзы и невольно улыбнулся, когда наконец смог рассмотреть того, ко пришёл мне на выручку.

— Маркин, мать твою, ты чё так долго⁈

— Пожалуйста, — ухмыльнулся он и протянул мне фляжку.

Я тут же присосался к горлышку и с жадностью пил, пока в рот не упала последняя капля. Рустам смотрел на меня с улыбкой, будто и в самом деле не верил, что увидит меня живым.

— Что произошло? — спросил я и вернул фляжку.

— Идти можешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вполне. Так что случилось?

— Давай потом, сваливать нужно, пока рассвет.

— Принял. Веди.

Маркин кивнул и выскользнул за дверь. Одет он был непривычно. Вместо строгого костюма влез в камуфляж, на спине рюкзак, судя по виду — забит до отказа. Руки сжимают обрез, а поведение такое, словно за каждым углом подстерегает опасность. Однако двигается нелепо, порой забывая об осторожности. Вот и сейчас он шёл по узкому коридору, не обращая никакого внимания на двери по обеим сторонам.

Зато я не поленился и заглянул в один из открытых проёмов, чтобы тут же отпрянуть. Внутри натуральное месиво, невозможно было даже понять, сколько человек растерзали в этой камере. Сплошной фарш, который уже сделался бурым от времени и вонял так, что даже мой, привычный к виду смерти желудок в очередной раз подпрыгнул к горлу. Но я оказался сильнее и сдержал рвотный рефлекс. Жаль, воды больше нет. Не подумал оставить хотя бы глоток, чтобы протолкнуть ком, что сейчас застрял поперёк горла.

— Не тупи, — донеслось от двери, и я вдруг понял, что сильно отстал от Рустама.

Я быстро преодолел коридор, и мы вместе вышли на улицу. Быстрым шагом миновали площадку до ворот и выбрались на проспект. Интуитивно я ожидал увидеть пробку до горизонта, но нет, лишь редкие машины торчали в обочине. А значит, беда явилась внезапно и охватила сразу весь город. Хотелось поговорить, выяснить всё, разузнать о том, что случилось. Но губы отказывались шевелиться, а челюсти сжались так сильно, что это отдалось болью в зубах.

Открытое пространство мы преодолели бегом. И я не сильно удивился, когда Маркин свернул к старой церкви, что располагалась неподалёку от СИЗО. Подбежав к двери, он постучался, явно условным сигналом. А через пару секунд створка распахнулась, и нас встретил священник с обрезом в руках.

— Нашёл-таки? — усмехнулся в бороду он.

— Ага, — сухо ответил Маркин и скинул рюкзак. — Здесь еда. Не много, но на пару дней хватит.

Внутри, помимо нас, ещё были люди. Шесть женщин и четверо мужчин. Смотрят затравленно, хотя откровенного страха в глазах уже нет. Их вид скорее можно назвать обречённым. Они словно не верили, что настанет завтрашний день.

— Что произошло? — Я вновь обратился к Рустаму.

— А ты сам не заметил? — сухо ответил он. — Пиздец. Полный, окончательный и бесповоротный.

— Как?

— Ночью. Часть людей обратилась и порвала тех, кто спал. Мир превратился в могилу за сутки, никто даже отреагировать не успел. Ни полиция, ни армия, никто. Все сдохли, все, мать твою!

Маркин едва не сорвался на панику, но вовремя взял себя в руки и замолчал.

— Спасибо, что не бросил, — буркнул я и уселся прямо на пол. — Как ты выжил в этом дерьме?

— Исполнял твою просьбу. Остался на ночь у отца Владимира, это меня и спасло. Он объяснил, как действовать дальше, и попросил вытащить тебя. Если бы не он, я бы туда даже не сунулся. Но он уверял, что ты жив.

— Давно?

— Что именно?

— Вот это всё, — кивнул я в сторону двери. — Как давно всё это случилось?

— В ночь после того, как мы с тобой говорили.

— Блядь, ты можешь сказать, сколько дней прошло?

— Семь.

— Быть не может, — пробормотал я. — Как же я тогда…

— Понятия не имею, — эхом отозвался Маркин.

— Можно вас попросить не выражаться? — поймав паузу, попросил священник. — Вы всё-таки в храме божьем.

— Извините, — буркнул я и крепко задумался.

Всё это походило на кошмарный сон. Такого просто не могло случиться в реальности, так не бывает, чтобы раз — и всё. Может, я всё ещё в камере? Сижу, медитирую и вижу некую вероятность будущего?

На всякий случай я себя ущипнул и боль ощутил самую реальную. Но как же так? Почему? Они не могли найти ключ, я бы ни за что не сказал им, где он! Да и не разговаривал со мной никто. Разве что… Нет, невозможно, ведь всё это время на мне был крест.

— Осознал? — поймав мой взгляд, спросил Маркин, — Быстрее справился, чем я.